Книга Единственный свидетель - Наталья Александрова

В дверях она столкнулась с двумя бравыми плечистыми молодымилюдьми. Парни держались миролюбиво и даже вежливо поздоровались с Надеждой.

— Ольга Варсанофьевна, вот ваш заказ. Мука, макароны,молоко, вот квитанция на квартплату, вот лекарства.

— Спасибо вам, Надя, садитесь, отдохните.

Тяжело по лестницам-то без лифта бегать.

Надежда присела к столу. Она специально так подгадала, чтобыОльга Варсанофьевна была последней, и теперь никуда не торопилась.

— Ольга Варсанофьевна, — Надежда не смогласправиться со своим любопытством, — а что это за молодые люди от вассейчас выходили?

Старушка страшно оживилась.

— Наденька, это такая история.., вы себе чая налейте имне за компанию, вот это варенье попробуйте, айвовое. Да, так вот, началась этаистория примерно месяц назад. Приходят ко мне эти двое.., молодых людей, как высправедливо изволили выразиться, очень вежливые, даже непривычно как-то. Иговорят: «Ольга Варсанофьевна, вы ведь внучка композитора Верстовского?»

«Не внучка, а правнучка», — отвечаю.

"Ну это нам без разницы. Сути дела не меняет.

А мы, говорят, представители фирмы Дионис"".

Я сразу заподозрила, что фирма у них связана со спиртныминапитками, и не ошиблась. Производит этот «Дионис» разные крепкие и крепленыенапитки. Ну, говорю, а я-то вам зачем?

Я в жизни ничего крепче чая в рот не брала.

А мы, говорят ребята, именно к вам, как к последнейродственнице великого композитора.

Дело в том, что наша фирма хочет взять имя вашего прадеда вкачестве фирменного наименования. Есть же, говорят, водка «Распутин», водка«Менделеев», а мы решили выпускать водку «Верстовский». И не только водку. Ацелую серию напитков. Например, сувенирный набор небольших бутылочек — сназванием какого-нибудь произведения вашего знаменитого предка.

Я сначала даже растерялась. Как вы, говорю, молодые люди,это себе представляете? Ну допустим, наливка «Черная шаль», по названиюизвестного романса, — это куда ни шло, водка «Громобой» — в общем, тоженеплохо, это у него такая опера была (а парни, смотрю, сидят довольные изаписывают — видно, раньше ничего про моего прадеда не знали, кроме фамилии), —«Пан Твардовский», говорю — тоже для крепкого напитка вполне подходящееназвание, «Тоска по родине» — может иметь успех у наших эмигрантов, «Сон наяву»— для спиртного название подходящее, но как-никак самая известная опера АлексеяНиколаевича — «Аскольдова могила», а уж это название, извините, кого угодноотпугнет.

Есть еще, конечно, «Бабушкины попугаи» — водевиль такой упрадеда был, но уж не знаю, куда такое название вы приспособите.

А они только глазами хлопают и руками машут. Это ничего,кричат, Ольга Варсанофьевна, все названия пристроим, нам главное ваше согласиеполучить, потому что теперь закон такой — имя в рекламных целях можноиспользовать только с согласия самого человека, а для покойника — с согласияего наследников. А мы для вас сделаем все, что вы попросите, — разумеется,что в наших силах. Вы не подумайте, что мы пожилого человека обидеть хотим. Мыстарость уважаем.

Тут я призадумалась и говорю, что мне-то для себя уже ничегоне нужно, доживу как-нибудь свой век, а вот лучше сделайте вы что-нибудь дляпрадедушкиной памяти…

Вот что, ребята, говорю — хотелось бы мне в память моегопрадеда восстановить усадьбу в селе Селивестрове Тамбовской губернии, —или там теперь область? Или опять губерния? Не важно.

Он в этом селе родился, детство и юность провел, так хорошобы усадьбу восстановить и организовать там музей.

Они помялись немножко. Что делать? Поедем, говорят,посмотрим на месте. Я вижу, серьезно люди настроены, может, и правда сумеютимение восстановить. Ну и спрашиваю: «А скажите мне, ребята, почему вы именноВерстовского выбрали? Не самый, честно говоря, известный композитор, кромеАскольдовой могилы» мало кто его слышал. Почему, например, не Мусоргский или неЧайковский?"

Они немножко смутились, потом один и говорит:

«Понимаете, Ольга Варсанофьевна, наш, как бы это сказать,типа руководитель, он высокий очень, длинный.., ну и у него по жизни, типатого, кличка такая — Верста. Ну а ему один.., как бы друг, возьми и скажи, чтобыл такой композитор — Верстовский, он лично где-то слышал. Нашему-то какзагорелось — сделать такую водку. Как бы… типа того, чтобы кличку своюобессмертить. Ничего, говорит, не пожалею, только чтобы была такая водка! Ипоручил нам сделать все как надо».

— Ну и как, — включилась Надежда, допиваячай, — получилось с имением-то?

— Как раз сейчас они приезжали, мне рассказывали.Осмотрели усадьбу, а там один фундамент остался. Пригласили специалистов —историка, чтобы он им прежние изображения дома нашел, архитектора, прораба. Теим только приблизительно оценили стоимость работ, и получилось восемнадцатьмиллионов долларов. Они — ко мне. «Ольга Варсанофьевна, — говорят, —не подумайте, что мы люди несерьезные, слова не держим, но такая сумма для наснереальна. Может быть, договоримся на что-нибудь другое?»

— И как вы — придумали?

— Я, Наденька, вот что придумала. Видите ли, иногдаразные зарубежные меценаты, интересующиеся прадедушкиным творчеством, чащевсего русского происхождения, жертвуют разные суммы для восстановления имения,и вообще — для увековечения памяти Алексея Николаевича.

Но у нас ведь как — деньги перечисляют на счет Министерствакультуры, а там они бесследно растворяются — министерство большое, а скультурой плохо, и никаких концов уже не найдешь. Так вот, я попросила«Дионисов», чтобы они открыли благотворительный фонд имени композитораВерстовского, глядишь и набежит на реставрацию имения, если деньги будут прямов фонд поступать. А «Дионисы» так обрадовались, говорят, что такой фонд они мнев момент устроят. Тут же и побежали к своим юристам фонд организовывать, дажечая не попили. Кстати, как вам, Надя, варенье айвовое понравилось?

— Замечательное варенье, Ольга Варсанофьевна. Я хотелас вами поговорить еще об одной вещи.

— Слушаю вас, Надя, — насторожилась старушка.

— Вы уж простите меня, Ольга Варсанофьевна, но яслучайно видела у вас в книге фотографию и узнала, что это банкир Строганов,который недавно погиб. А вчера я совершенно случайно встретила свою знакомую,молодую девушку. Я ее с детства знала, мы с матерью ее дружили. И онарассказала мне, что работала в том же банке, знала Строганова достаточноблизко, вы меня понимаете?

Старушка кивнула головой.

— Уж так она по нему убивается, — продолжалаНадежда, она решила немного сгустить краски, — что я за нее волнуюсь.Родители ее погибли три года назад, совсем одна осталась, тут еще эта смертьстрашная…

Ольга Варсанофьевна долго молчала.