Книга Экспонат руками не трогать - Мария Очаковская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Довольно, папа, остановись, – с ужасом глядя на него, проговорил Федор.
– Нет! Не довольно! – грозно выкрикнул Мельгунов-старший, гримаса гнева исказила его лицо. – Ты ведь и сам, казалось бы, должен все понимать, не первый день в археологии! Надеюсь, ты отдаешь себе отчет в том, что экспонат этот, не хотелось бы лишний раз называть его по имени, есть носитель абсолютного зла! Легкомыслие твое преступно! Стоит к нему прикоснуться… Разве ты забыл? Ваша глупая гадалка, и тот форточник?.. Эх, Федор, Федор… – но, успокоившись, он прибавил: – Прости меня, сын! Прости, что кричу на тебя! Не хотел, сорвался… Откровенно говоря, я уже нашел выход из положения. Теперь все кончено. Все! Из земли пришел, в земле и сгинул. Видишь, как… а ларчик-то просто открывался! Ларчик-то, Феденька, просто открывался! – И отец засмеялся искренне, радостно, задорно. Потом смех его перешел в кашель.
– Отец, пойдем домой, ты совсем замерз!
– Пойдем, сынок, пойдем… Главное, что ты понял. Скоро все наладится, сынок, все будет хорошо! По-старому, как раньше, я убежден. Однако холодно здесь. Пойдем-ка домой. – И старик бодро похлопал сына по плечу.
Через неделю Петр Иванович исчез. Как всегда, ушел из дому, никого не предупредив, и не вернулся… Но холодной весной 1918-го это уже никого не удивляло. Позже в ящике его письменного стола Липа нашел конверт, адресованный сыну.
Москва, октябрь, 20… г.
Пятница выдалась у Кати более или менее свободной. Жоржа Сименона, который ей так не понравился в первый день, они дописали точно в срок и вполне себе удачно. Полицейские, слава богу, ее больше не вызывали. Сделав с утра кое-какие домашние дела, Катерина уже собиралась на дачу, но не тут-то было… Неожиданно появился Он…
Впрочем, лучше все по порядку, исходя из логики событий. Именно так пыталась рассуждать сама Катя, захваченная идеей расследования, когда сначала, расспросив маму о дачных соседях, пересмотрела с ней старые фотографии, а потом и сам малышевский фильм, выложенный в Интернет. Новые интригующие детали после просмотра фильма придали ей настойчивости, на следующее утро она уже связалась с Антоном, и тот, не задавая лишних вопросов, продиктовал ей телефон востоковеда. В какой-то момент, утратив чувство реальности, Катерина уже собралась было звонить и договариваться с востоковедом о встрече, но, к счастью, вовремя спохватилась. Рассказывать по телефону совершенно незнакомомучеловеку про то, что она услышала за забором, и про то, что вместе с собакой обнаружила труп, – несколько неразумно. А главное, зачем?
– Нет, тут нужен веский предлог, – подсказала ей Маша, – иначе он подумает, что ты ненормальная, а ты такая и есть, и встречаться вовсе откажется.
– Эх, Машка, даже ты меня не понимаешь! Я ведь тебе кое-что рассказывала, а ты забыла…
И Катерина напомнила подруге о своей давнишней теории о совпадениях, секретной, потому что, кроме Машки, о ней никому больше не рассказывала. Теория, связанная с Катиной работой, была из области мистики. Казалось бы, ерунда, пустяк, не стоит обращать внимания, однако многократно подтвержденная на практике Катина теория действительно заставляла задуматься. Заключалась она в следующем: вот, например, сидит Катя в студии и пишет документалку про Египет, пирамиды, саркофаги, а потом раз – и сама собой подвернулась ей горящая путевка, тур по Нилу, и она уже плывет на теплоходе, обозревая окрестности Ассуана, хотя еще неделю назад никуда (!) ехать не собиралась. И такие совпадения с ней случались довольно часто, и не всегда приятные, как с Египтом. Иногда Катерина даже суеверно отказывалась от предложений, если, допустим, тема какого-то научно-популярного фильма звучала, с ее точки зрения, чересчур зловеще.
– Ну а теперь-то что? – с недоверием в голосе спросила Маша.
– Понимаешь, недавно мы писали аудиокнигу по новеллам Сименона. И в сборнике мне попалась одна история, раньше я ее не читала… Просто послушай, я тебе прочту, это ее начало: «На протяжении двух часов дурацкая фраза приходила Мегрэ на память раз десять или двадцать, она преследовала его, словно назойливый припев случайно услышанной песенки, она вертелась и вертелась у него в голове, невозможно было от нее отделаться, он даже несколько раз произнес ее вслух: бедняков не убивают!»
– Ух ты! Прям как про вашего Кошелева, – быстро догадалась Машка. – И чем там дело закончилось?
– Тем, что убитый никаким бедняком на самом деле не был!
– Ух ты! Ну тогда давай придумывать веский предлог для востоковеда.
И они придумали, а учитывая, что несколько дней телефон его молчал и Катерина безуспешно донимала его звонками, выдуманная версия более или менее отлежалась, оформилась и приобрела убедительность.
Наконец в пятницу востоковед перезвонил сам, даже встретиться согласился, хотя, конечно, со скрипом. Он сокрушался, сетовал на нехватку времени, страшную занятость и Катино предложение дойти до кафе отверг почти с негодованием.
– Зануда! Редчайший экземпляр! – положив трубку, подытожила Катя и, отпив глоток остывшего кофе, принялась красить ресницы.
– Кто зануда? – в кухню вошел сонный Сева, с наслаждением проспавший две первые институтские пары.
– Да есть тут один! Говорит, как будто автомобильный навигатор озвучивает! Знаешь, бывает у людей такая гипер-тро-фи-ро-ван-но чет-кая артикуляция, у него слоги, как будто маленькие пистолеты выстреливают, – произнесла Катя, подражая манере ее недавнего собеседника, – «жду вас на кафедре в двенадцать сорок пять», минимум эмоций.
Катерина сгребла разложенную на обеденном столе косметику, освобождая сыну место для завтрака.
– А ты, я смотрю, учебой себя не изнуряешь? – съязвила она.
– Ну, мам, – слабо возразил сын, спросонья он даже не мог дать ей достойный отпор.
– Значит, вчера опять до петухов сидели?
Сева кивнул, продолжая возиться с кофеваркой.
– Мы же тебе не мешали.
– Ха, не мешали… Чем хоть занимались? – принюхиваясь, спросила Катя, протягивая ему лист бумаги. – И что это за ахинея, которую я тут на столе нашла? Думала, с чего это вдруг ты мне записку оставил. Читаю, полнейший бред: «Аффектированные албанцы ассимилируют античные Апеннины».
– Это же «Абэвэгэдэйка», ма, – стал объяснять сразу проснувшийся сын, – игра такая, когда надо составлять предложения из слов, начинающихся только на одну букву, сначала «А», «Б», потом «В» и дальше по алфавиту. Мы вчера так хохотали, что у меня даже живот заболел. Разве не прикольно:«Сбежав из синагоги, Сара села в сани и сразу сообразила: суббота»?
– Прелестно… пальпируя простату… пропела Полина, – с улыбкой ответила Катя и продолжила краситься.
– У Полины нет простаты, но все равно,моя мать – молодец и мудрейшая из мудрейших.
– А мой… сын Сева – сибарит и сачок. Если хочешь, в холодильнике есть свежая ветчина, я купила, и булочки. В институт ты сегодня пойдешь или как? И что у нас с дачей?
