Книга Клуб - Такис Вюргер

– А теперь сами попрыскайте сверху соком лиметты, мои юные зайцы, – сказал он.

За столом сидели четверо бывших боксеров, я всех их знал по клубу. Они боксировали в прошлые годы и до сих пор учились в университете. Мы обнялись, приветствуя друг друга. Рядом со мной сидел парень, который в самом начале учебного года избил Билли.

Один из них мог быть преступником. Я руками сдавил столешницу снизу так, что один из ногтей согнулся, впившись мне в палец.

Через два дня после поединка я обнаружил в своем почтовом ящике письмо с печатью в виде бабочки, в котором лежало приглашение на этот ужин у Джоша.

Пятеро парней говорили о боксе и смеялись, когда один из них изображал Супер-Майка. Джош рассказывал что-то о камерунской креветке-фильтраторе. Я ожидал нечто ужасное, и вот сейчас просто сидел с пятью парнями, пившими белое вино на кухне у Джоша. Мне было невыносимо смеяться вместе с ними.

Джош сказал, что бабочки – это клуб молодых парней, которые поклялись всегда вступаться друг за друга. Члены клуба должны были выполнять ряд условий, детали были слишком сложными, но в общем их объединяло то, что все они являлись членами клуба Питта и каждый в свое время выиграл в боксерском поединке против Оксфорда.

Бабочки существовали с тех пор, как мужчины в Кембридже начали боксировать. Джош рассказывал об этом шутя, но затем его лицо стало серьезным.

– Никто не знает о нашем существовании, – произнес он и схватил мою руку.

Утром после боя я нашел копию заключения врача Шарлотты у себя в коридоре, кто-то подсунул его мне под дверь.

Я еще раз прочитал его и вспомнил, как плакала Шарлотта, пока смотрел, как креветки медленно краснели и танцевали в горячем жиру на сковороде Джоша. Сегодня вечером я не смогу больше съесть ни одной креветки.

Джош подлил шабли. Он сказал, что бабочки примут меня в свой клуб. Он сказал, что в нем есть пять постоянных членов, а Пол – он положил одному из парней руку на плечо – в этом году заканчивает учебу и одно место в клубе освободится. Ритуал принятия в клуб, по словам Джоша, был очень старым и немного – он посмотрел в окно – эксцентричным. Остальные парни улыбнулись. Джош схватил небольшого терракотового гномика, который стоял у него на подоконнике, и подбросил его в воздух. Гном перевернулся один раз и снова приземлился ему на ладонь.

– Мне кажется, никто не жалеет об этом, – сказал он.

Я посмотрел на парней:

– А откуда вы знаете, что я хочу быть в клубе?

– Все хотят, – ответил Джош.

Я кивнул.

– Так ты с нами, мой друг? – спросил Джош.

Никто ничего не произнес, когда я на мгновение задумался, вероятно, они даже не заметили этого.

– Конечно, – сказал я, но это слово далось мне очень тяжело.

– Бам, – произнес Джош.

Я услышал звон хрусталя. Один из парней сказал, что я должен подумать о том, стоит ли мне в дальнейшем общаться с Билли. Другой спросил меня, не хочу ли я летом пройти стажировку в частном банке в Цюрихе. Он якобы знает кого-то там, и это было бы идеальным вариантом для меня, владеющего немецким языком.

– Еще креветок? – спросил Джош.

– Они хороши, – сказал я.

Я съел еще две. Они были солеными и отдавали морем. Вы еще поплатитесь, подумал я.

Вернувшись в свою комнату, я уселся за стол и взял с полки чистую тетрадку. Я подумал о том, не напечатать ли мне на компьютере, но это показалось мне неправильным. Впервые за много лет я стал вести дневник. Первое предложение гласило: Ее звали Шарлотта.

Я забыл, как мне хорошо, когда я пишу. Моя ручка скользила по линиям. За окном уже рассветало, когда я захлопнул тетрадь. Я открыл окно. Этой ночью я бы точно не уснул. В воздухе пахло весной и новым днем.

Джош

Маска для лица, даже для мужчин, целесообразна по нескольким причинам: она удаляет макияж, омолаживает, увлажняет кожу и делает ее более упругой, не давая ей рваться быстро, что конечно же особенно важно для боксеров.

В одиночестве я сидел на кухне, за окном рассвело, я ждал, когда подействует очищающая маска с ромашкой и жожоба. Передо мной стояли грязная посуда и тарелка с панцирями от креветок. Парни еще долго сидели у меня. Я подумал о том, почему Ханс на мгновение заколебался и почему он ушел так рано. Союзники так рано не уходят, они остаются до конца. Что же случилось? Я пять лет состою в этом клубе, и еще никто не задумывался в ответ на подобные предложения.

Чтобы успокоиться, я подумал о женщинах, с которыми когда-либо спал. Когда я мысленно просматривал этот список, то всегда зависал на блондинке, которую парни пригласили несколько лет назад. Я не был уверен, была ли она в этом списке или нет. Я помню тот вечер, когда она пришла в клуб. От нее исходило тепло.

Я с трудом могу вспомнить, как закончился вечер. Тогда я состоял в клубе всего пару месяцев. Вечеринка стала слишком дикой: слишком много шартрёза и три с половиной полоски кокаина, что, конечно, не могло не отразиться на моем состоянии. После этого все мои воспоминания были словно разорваны на куски.

Воспоминание № 1: я сижу на закрытой крышке унитаза, из носа течет кровь, а я чувствую себя королем всего мира. Однако это не объясняло мне, откуда появилась кровь, которую я смывал утром со своих бедер. Я до сих пор помню, как соскреб засохшую кровь с бедер и понюхал ее. Она не пахла женщиной.

Я до сих пор не знаю, что остальные сделали с ней. Это явно была бы мощная история, но, вероятно, слишком резонансная, чтобы рассказывать ее всем подряд.

Воспоминание № 2: запах женщины, смешанный с запахом мятных леденцов. Ночью все кошки серые. Крутая поговорка на все времена.

Наверное, мне следовало объяснить Хансу, кем мы были на самом деле. Бокс, сетевая структура – все это было неважно. Бабочки были друзьями. Дружба была основой всего, что мы делали вместе – и хорошего, и плохого. Это было более значимо, чем весь остальной мусор: голубые блейзеры, телки, деньги, связи. Речь шла о дружбе. Ханс поймет, я был в этом уверен.

Я сложил посуду в раковину для уборщицы, мне всегда было немного жаль ее, и к тому же у нее вместо мозга кокосовый орех, и она была из Польши.

Я подумал, не приготовить ли мне соус из оставшихся панцирей креветок, но я слишком устал сегодня. Умыл лицо над раковиной на кухне, пошел в спальню и встал перед зеркальной дверцей шкафа. Я раздевался, пока не остался стоять голым перед зеркалом. Посмотрел на себя, думая о том, кем я был. Выключая свет на выключателе большим пальцем ноги, я улыбался.

Ханс

Через три недели после поединка мы с Билли сидели на стене, ограждающей фонтан на рыночной площади, и ели мягкие, жирные булочки с картошкой фри.

– После футбола это, черт возьми, самое лучшее, что придумали англичане, – сказал Билли.