Книга Шанталь - Ирада Нури

Под испытующим взглядом, тяжело окинувшим нас, я грациозно опустилась в глубоком реверансе, в то время, как Розен трижды подмёл перьями своей шляпы мраморный пол.

Коротко кивнув, пожилая дама повернулась к нам спиной и шелестя юбками прошествовала назад в гостиную, молча предлагая нам следовать за ней. Переглянувшись между собой, мы прошествовали в роскошно обставленное, просторное помещение

С тщетно скрываемым усилием опустившись в одно из обитых серебристой парчой кресел, она жестом пригласила нас сесть, дав распоряжение горничной принести ставший уже популярным, но совершенно не любимый мной горячий шоколад.

– Итак, маркиз, – тон её голоса был столь ледяным, что я невольно поёжилась, – из вашего письма, я заключила, что вам удалось сделать невозможное, а именно разыскать мою погибшую, и много лет горько оплакиваемую внучку. Это она? – не поворачивая головы в мою сторону, она по-прежнему сверлила взглядом моего спутника.

Похоже, она ни капли не сомневалась в том, что мы очередные аферисты, пытающиеся выдать себя не за тех, кем являемся, в надежде сорвать куш в виде баснословно огромного наследства д'Арси.

– Да, мадам, – несмотря на прилагаемые усилия, голос маркиза дрожал. Впрочем, он догадался скрыть дрожь за надрывным кашлем, извинившись перед хозяйкой за своё, не совсем блестящее самочувствие.

Медленно, пус (=дюйм– старин. фр. мера длины) за пусом, она оглядела меня с ног до головы, не упуская ни единой подробности. Возможно, кого-то другого и смутил бы столь пристальный взгляд, но только не меня, с каждой минутой, только обретающей уверенность в своих силах. Молча, я ждала её вердикта.

– Хм, ну что же, определённого сходства, вам, конечно добиться удалось…– тут она сделала многозначительную паузу, а затем продолжила, – но вынуждена разрушить ваши мечты – это, – она небрежно махнула в мою сторону, – не Шанталь!

Глава 31

Тяжёлый вздох совершенно растерявшегося Розена, вывел меня из того состояния шока, в который ввели слова бабушки.

Подумать только! Она даже не соизволила дать мне шанса, а сразу же вынесла приговор!

Я смотрела на такое знакомое и любимое лицо, и не понимала её реакции. Готова допустить, что в течение долгих лет, ей раз за разом приходилось переживать разочарование всякий раз, когда в её доме появлялись люди, утверждающие, что знают местоположение её внучки, но я– не они! Я– это я, и не позволю отмахнуться от себя, как от ненужной вещи.

Поникший маркиз, понявший всю бесполезность споров со старой герцогиней, бормоча извинения за беспокойство, принялся подниматься в кресле с твёрдым намерением откланяться, но я жестом велела ему вернуться на место. Злость на обстоятельства, придавала мне сил. Вцепившись для опоры в подлокотники кресла, в котором сидела, я, чуть наклонившись вперёд, и так же, как ещё совсем недавно это делала она сама, немигающим взглядом уставилась на свою единственную кровную родственницу.

– Вот как? И, как же, позвольте полюбопытствовать, мадам, вы это сразу поняли? – от робкой почтительности, присущей воспитанным молодым особам, не осталось и следа. Я знала правду, и не собиралась уступать своих позиций ни на шаг.

Серебряные брови взметнулись вверх, в глазах заплясали недобрые огоньки:

– В чём дело? Я разоблачила вашу ложь, и отпала нужда изображать аристократку? Где, вы подобрали эту девку, маркиз? Или же ваш титул, такая же фальшивка, как-то ничтожество, что вы притащили в мой дом?

Мадам поднялась с кресла:

– Ваше время истекло, убирайтесь! Лакеи проводят вас до выхода.

Ничтожество?! Нет уж, извините…

Вскочив с места и уперев руки в боки, я, совершенно игнорируя пытающегося образумить меня Розена и застывших с открытыми ртами лакеев, нависла над герцогиней. Её величественность и грозный вид меня не пугали– я была сделана из того же теста, что и она, и сейчас собиралась ей это продемонстрировать во всей красе.

– Не знаю, скольких обманщиков вам пришлось вышвырнуть из дома, их судьба меня не интересует, но я не они. Нравится это вам или нет, но я– ваша внучка, мадам, и собираюсь это доказать!

– Внучка? – ирония, сквозившая в каждой черточке лица, в каждом звуке родного голоса– резала без ножа. – Моя внучка умерла вместе со своей матерью и погребена в часовне замка. Я лично оплакала и похоронила их обеих.

– Ложь! Наглая ложь, мадам, рассчитанная на тех, кому ничего не известно о произошедшем. Но, мы-то с вами обе знаем, что всё совсем не так!

– Не так? – её уничтожающий взгляд не легко было выносить, но я уже не могла остановиться. – А, как же, по-вашему, всё происходило на самом деле?

– Хотите знать? Что ж, извольте. Для начала, я расскажу вам то, о чём узнала от маркиза Розена, приближенного короля, бывшего невольным свидетелем той страшной ночи. Так вот, королева Клоранс, мадам, скончалась вовсе не здесь, в этом замке. Будучи смертельно раненой, она вместе с дочерью нашла приют в одном из монастырей под Парижем. Лёжа на смертном одре, она взяла слово с приехавшего по её просьбе французского короля, что он позаботится о её ребёнке.

– И, он не смог! Стало известно, ребёнок погиб вместе с матерью!

– Да, возможно по приказу короля, об этом было объявлено во всеуслышание, чтобы обмануть следующих за ними по пятам врагов, но, ответьте честно, мадам, разве вы поверили в весь этот бред?

– Да, поверила! – ни единый мускул не дрогнул на лице старой драконихи.

– Ещё одна ложь! Каким-то образом, в обход приказа короля, вам удалось узнать о том, что вашу внучку тайно перевезли в монастырь кармелиток в Берри. Не пытайтесь отрицать этого, мадам! Несмотря на юный возраст, я хорошо запомнила свою единственную за многие годы посетительницу в сером бархатном плаще, втайне от сестёр навестившую меня и угостившую засахаренными орешками! Вы думали, я вас не вспомню?

Не обращая никакого внимания на опешивший взгляд бабушки и застывшего с открытым ртом Розена, понятия не имевшего о чём я сейчас говорю, я в волнении заходила по комнате.

– Да, не стану обманывать, детская память штука сложная, тогда я не узнала вас, принимая за добрую женщину, пожалевшую несчастную сиротку и дважды навестившую её, – я сжала пальцами виски, так как сильное волнение спровоцировало головную боль, – и, так бы и продолжала пребывать в неведении, пока год назад, кто-то не попытался меня убить прямо в стенах монастыря, спалив всё кругом дотла.

В потрясённых глазах пожилой женщины стояли слёзы. Было в них ещё что-то, но я уже настолько разошлась, что совершенно не обратила на это никакого внимания.

– Всё еще не верите? Считаете меня лгуньей? Что ж, ваша воля, я уйду, но напоследок, хочу, чтобы вы знали– я мечтала встретиться с вами. Я считала дни до встречи с той, кто прощал мне все шалости, что я устраивала, будучи трёхлетним ребенком в тот единственный раз, что приезжала сюда с мамой. И, перед тем, как окончательно уйти из вашей жизни, хочу признаться, что это я, изрезала ножницами ваши бархатные портьеры, и я сломала оправу ваших очков, и тот пожар в детской, Абелла, его устроила тоже я!