Книга Не такая, не такой - Ашира Хаан

Ловлю такие знакомые эмоции на лице Сони.

Растерянность, страх, смущение. Она кусает губы, старается незаметно смотреть по сторонам.

Я так старательно скрываюсь от нее за спинами людей, что в какой-то момент полностью теряю из виду.

Зато меня находит уже знакомая девица и тут же прилепляется как к старому приятелю, как будто мы пришли сюда вместе, и я ей чем-то уже обязан. Подходит слишком близко, встряхивает волосами и облизывает губы — проделывает все эти маленькие глупые вещи, которые так заводят, когда хочешь быть заведенным, и так раздражают, когда вообще не до них.

Меряю ее взглядом:

— Ты, как тебя? — раздраженно и зло.

— Снежана… — она скользит языком между алых губ.

Дали ж родители имечко. В девяностые, помню, каждая вторая проститутка называла себя Снежаной. Нравилось им чем-то это имя. Она ведь примерно тогда и родилась.

— Снежана, я немного не в настроении, ладно? Поищи кого-нибудь другого, кто тебя развлечет.

Она капризно надувает губы, и так уже надутые косметологом, и подхватывает меня под руку:

— Почему у тебя плохое настроение? Может, я чем-то могу помочь?

Я делаю шаг к столу, надеясь, что она опять переключится на свою любимую тему неправильных креветок, и тут люди расходятся, и я вижу Соню. Совсем близко, метрах в двух. Она все с тем же растерянным видом стоит с тарелкой для закусок в руках.

Одна.

Я наконец замечаю, что она накрасилась и завила волосы, и на ней синее платье.

Ей очень идет.

А вот несчастное выражение лица — нет.

Она рассеянно берет со стола вилку, просто наугад тычет ею в закуски, не глядя. Все пытается высмотреть кого-то поверх голов. Я гадаю — меня или Влада?

— Смотри, какие тарталетки, тебе тоже взять? — громко спрашивает Снежана, подхватывая их со стола. Одну она держит на весу кончиками ногтей как какая-то жутковатая версия Росомахи. Вторую пытается запихнуть мне в рот.

Я отмахиваюсь, но поздно — Соня оборачивается на Снежанин голос, и ее глаза расширяются.

Заметила. Узнала.

На лице ужас, будто она узрела Фредди Крюгера во плоти. А я ведь даже не в любимом свитере.

Да что она обо мне думает, в конце концов?!

Нам надо поговорить.

Не знаю, о чем.

Просто надо понять, как это все получилось.

Делаю к ней шаг, и тут ее подхватывает Влад — разворачивает спиной ко мне, что-то интимно шепчет на ухо.

И целует.

Целует так, что у всех свидетелей этого кровь приливает к стратегическим частям тела и учащается дыхание.

Так, что мне кажется — еще секунда, и он начнет ее раздевать.

Так, что мне все становится понятно.

До конца.

Соня: Вниз в ад и обратно

Мне было страшно представить, что в тот день я могла отказаться от помощи Влада.

Я была на миллиметр от того, чтобы упустить свое счастье.

Единственное, что меня удержало — мое неверие в то, что такой мужчина может заинтересоваться мной. Как вообще можно представить, что молодого, красивого, небедного и явно успешного могла заинтересовать женщина старше него с лишним весом, не красавица, не яркая, неловкая и бестолковая? Еще и скорчившаяся с этими коробками из аптеки, то есть к тому же больная.

В этот момент меня и отпустило. Ну конечно, это он так старушку через дорогу переводит, а не подкатывает к девушке с далеко идущими намерениями.

Размечталась, дурочка. Тебе такие даже в юности не светили, а сейчас ты чем его заинтересуешь? Борщом и занавесками в цветочек? И научной фантастикой, конечно.

Так что расслабься и наслаждайся поездкой, резким свежим запахом его одеколона и максимальной близостью мужчины твоей мечты. Ближе тебе уже все равно не светит.

Влад расспросил про лекарства — быстро потерял интерес, когда я сказала, что для мамы. Поинтересовался, где работаю — и вполне равнодушно выслушал про библиотеку, только иронично хмыкнул. Предложил рассказать о себе что-нибудь интересное — и я окончательно скисла.

И закатала губу обратно. Ну нет во мне ничего интересного, вот вообще.

Тогда он принялся рассказывать о себе. Тридцать лет, исполнительный директор, любит теннис, гольф и горные лыжи. Конечно, ходит на фитнес, но «это уже не хобби, Софи, вы понимаете, это в наше время как чистить зубы по утрам и вечерам». Читать ему неинтересно — «слишком медленное занятие, сбивает с общего темпа, но я подписан в фейсбуке на многих известных авторов».

Зато сколько он рассказывал о своих друзьях! Каждый раз это были новые имена, и я со своими Асей и Ксанкой почувствовала себя замшелым пенечком-интровертом.

Я совершенно не удивилась предложению перейти на ты. Он был человеком, искренне интересующимся другими людьми. Неудивительно, что у него столько друзей. Пусть теперь и Соня — точнее, Софи, — промелькнет в какой-нибудь истории о том, как он помогает бедным старушкам.

Зато удивилась, что в конце концов, когда мы подъехали к моему дому, и я дернулась открывать дверцу, но она оказалась заблокированной, он вдруг хрипло сказал:

— Подожди…

И добавил — прямо, по-мужски, не смущаясь, но жарко, что, извини, Софи, за такую наглость, со мной это нечасто, но я тебя безумно хочу.

Ксанка однажды, отчаявшись втащить мою пухлую тушку на сияющую вершину очередной диеты, махнула рукой и сказала, что есть же извращенцы, которые прямо тащатся от толстых женщин. Чем больше жировых валиков, тем лучше. Даже на порносайтах есть такой раздел. Не так уж мало их, значит!

Я тогда думала о них с брезгливостью. Вряд ли мне может понравиться человек, которого возбуждают жирные бока.

Но в тот момент, когда температура в машине подскочила до миллиона градусов, а сощуренные темные глаза Влада так пристально смотрели на меня, я поняла, что даже если он извращенец, мне, наверное, все равно.

Страшно представить, что было бы, если бы он отступился. Поверил в мое истерическое «Я так не могу!», хотя чертик на левом плече совал мне в ухо свой трезубец и орал, что я дура, что такой шанс бывает раз в жизни, что я потом до старости буду жалеть, что отказалась от такого самца, а в старости буду молиться о склерозе, чтобы не каяться в своей глупости каждый божий день.

Влад взял у меня телефон, но я была уверена, что он не позвонит.

Дважды такая удача не выпадает.

Он не позвонил, он написал. Тем же вечером, желая мне спокойных снов… а потом добавив такого, что снам моим не светило быть спокойными больше никогда!

Мы переписывались еще несколько часов, дойдя в непристойной откровенности до моих пределов. В которых я и призналась. Он ответил, что ожидание только подогревает интерес… И пригласил в кафе.