Книга Иллюзия отбора - Екатерина Верхова

Черт! Дело приобретает совсем уж нехороший поворот, самое время обратиться к более влиятельным людям. Отцу, Тайной канцелярии, королю, в конце концов! К кому угодно!

ТУК.ТУК.ТУК.

Оглушительный стук в дверь заставляет испуганно отскочить и, волей случая, вновь угодить прям в руки Алера. Он напряжен всего секунду — смотрит на дверь, хмурится. Но следом его лицо разглаживается, и он попросту кивает мне на дверь спальни.

Киваю и тихо, чуть ли не на цыпочках, ухожу за дверь. Видимо, Катрин сообщила ему, кто там.

В комнате Алера темно, окна зашторены. Постель смята, будто бы ее хозяин лежал там буквально несколько минут назад. И пахло так… как к хвойном лесу после сильного ливня. Этот запах отчего-то четко ассоциировался у меня с Гильямом.

— Алер, — слышу голос одного из братьев Баркель. — Какого черта?

— Да, Гильям, что ты устроил? — диким зверем рычит второй.

— Почему вы в таком виде? — холодный тон. Я четко представляю, как между бровей Алера возникает морщинка, как губы кривятся в надменной усмешке. Вот только почему я осознаю, что это всего лишь маска именно сейчас? — И с чего вы решили, что можете так просто вваливаться в мою комнату?

— Это ты нас позвал! — обвиняюще заявляет один из братьев.

Упс. Я совершенно забыла, что все это время братья Баркель расхаживали по всей академии в образе модных прелестниц. Ну, по крайней мере, остальные видели их именно в таком облике.

— Что за цирк? — резко спрашивает Алер. — И куда же я вас позвал?

— В туалет на втором, — уже не так уверенно заявляет Второй.

На какое-то время в комнате повисает тишина. Я даже сильнее вжимаюсь в дверь, чтобы точно быть уверенной, что я ничего не пропускаю.

— Вы сейчас всерьез утверждаете, — свистящий шепот. Настолько зловещий, что даже мне становится не по себе, — что я, наследник рода Алер, назначил вам встречу в туалете?

— Но Гильям, записка…

— Какая записка?

Никакая. Она должна была самоуничтожиться по прошествию часа. И он как раз прошел.

— Да где же она? — видимо, один из них пытается нащупать в карманах записку. Выглядит это, скорее всего, потешно. ведь все остальные, к примеру, Алер, видит, как здоровенный детина копается в полах платья. Жаль, что из-за закрытой двери ничего не видно.

— Ты ее в задний карман убирал…

— Во внутреннем глянь…

Ох, как бы я хотела это все видеть.

— Проваливайте, — твердо произносит Алер. — И в ближайший час не показывайтесь никому на глаза. На вас наложили чары, и примерно через это время они должны развеяться.

— Но, Гильям, что за чары? — спрашивает Первый.

— Может, мне еще и снять их с вас? — несостоявшийся жених спрашивает спокойно, но я чувствую холодную сталь в его голосе настолько отчетливо, будто мне приставили ее к шее. — Впрочем, именно сейчас я буду кормить Катрин. Не хотите поучаствовать?

Слышу змеиный смех. Она откровенно потешается, и хочет, чтобы я это услышала.

— Да, ой, то есть нет, — я прикрываю глаза и представляю, как оба из рода Баркель пятятся к выходу.

Дверь, наконец, захлопывается. И с запоздало понимаю, что, по всей видимости, сейчас мне влетит. Ну не мог Алер не догадаться, кто за всем этим стоит.

— Элиан, милая, можешь выходить, — о, этот тон! Он даже страшнее, чем тон под кодовым названием “холодная сталь”. Показушно милый и не обещающий ничего хорошего.

Но выхода у меня особого нет (не через окно же, в самом деле), а потому я послушно возвращаюсь в общую комнату. На всякий случай перед этим нацепила виноватое выражение лица, и иду так робко, как только могу.

Шажок, еще один.

— Разумеется, я по достоинству оценил твои умения в области чар иллюзии, — тем же слишком уж приторным голосом говорит Гильям, — твои чары — это крайне полезное умение, и мне бы очень не хотелось блокировать их с помощью артефактов моей семьи…

Сердце пропустило удар. А что — еще и такие есть?

— Я тебе больше скажу. Мне бы очень не хотелось отправлять тебя в пансион силой, — он продолжает как ни в чем не бывало. — Но все же я вынужден уточнить. Чем ты думала, когда решила сыграть такую шутку с братьями Баркель?

— А это сейчас единственное, что тебя интересует? — вворачиваю фразу, которую он сказал мне незадолго до произошедшего. Но он на мою откровенную провокацию не ведется, стоит и молча ждет ответа. Даже руки сложил друг на друга, совсем как папа, когда хотел от нас с братом каких-то объяснений.

— Я не думала, что мне сегодня придется применять магию, и потому без опаски использовала ее на братьях Баркель, — выдыхаю и стараюсь говорить спокойно, хотя чувствую себя уязвленно. Будто бы я маленькая крестьянская девочка, которую поймали на краже яблок в чужом саду. — И тебе как никому известно, что именно пришлось пережить мне, когда я пострадала от их прошлой шуточки. Они ведь с твоей подачи ее провернули, верно?

— Как ты пострадала от их прошлой шуточки? — мне показалось, или в глазах Алера на секунду промелькнула злость? Вот только на меня или на них? Что же, была — не была.

— О, ты не в курсе? — ненатурально удивляюсь я. — Что же, они заперли меня в кладовке без возможности использования чар и запустили туда крыс, которые пытались на меня напасть!

— Эли, врать нехорошшшшо, — смеется Катрин.

И я мысленно отвечаю:

— Смотри, Кат, сейчас я буду учить тебя женской солидарности. Ты сейчас никак не опровергаешь мой художественный вымесел, можешь даже еще больше жути нагнать, и мы обе наслаждаемся от того, что один из рода Алер испытывает чувство вины.

— Мне нравитсссся, но я, пожалуй, просто помолчу, — серьезно отвечает вининумис. — К тому же, ты не ссссовсем права. Каждый иззз рода Алер иссспытывал чувссссство вины. Поверь, оно ссссжигает.

— Крысы, — глухо повторяет Гильям, бросая еще один красноречивый взгляд на дверь.

Вот он сейчас злится. И наверняка злится на братьев Баркель. А чувство вины испытываю я. Фраза, сказанная Катрин, никак не желает идти из головы:

Каждый из рода Алер испытывал чувство вины. Поверь, оно сжигает.

Это она о проклятии? О женщинах, которые умирали просто из-за того, что стали Алер? Из-за того, что так поздно было расшифровано само проклятие?

— Не бери в голову, — даже головой мотаю, не хочется сейчас обсуждать каких-то крыс. И вызывать чувство вины перехотелось, я же разобралась. Может, не совсем как взрослая и самостоятельная девочка, но разобралась. Правда про Мэтта умолчала, но это уже детали. — У нас с тобой есть куда более животрепещущие вопросы. Какой у нас план? Идем в Тайную канцелярию? Или сразу к королю?

— Эли, попридержи коней, — Гильям морщится. — Мы еще не до конца во всем разобрались.