Книга Остров Веры - Эдуард Сребницкий

– Что это? – спросил Алекс. – Напоминает вход в пещеру. Наверное, здесь жили монахи?

– Наверное, – неожиданно недобро сказал Сургон. – Они тут много где жили и много чего разобрали. Ты видишь перед собой, друг мой, сооружение рук человеческих, которому ни много ни мало шесть тысяч лет.

– Сколько лет? – не поверил Алекс.

– Шесть тысяч. Так говорят учёные.

Подойдя ближе, Алекс оглядел проём, крышей которого являлась толстая гранитная плита.

– И что здесь было шесть тысяч лет назад?

– Историки считают – храм. И я с ними согласен. Хочешь зайти внутрь?

– Но туда заходить нельзя, – показал Алекс на табличку и запрещающие ленты.

– Ерунда, – сорвал ленту Сургон. – Это запрет для безмозглых туристов, растаскивающих храм на сувениры. Так ты идёшь?

– Пожалуй, – решился Алекс, вспомнив, зачем здесь находится.

– Тогда держи, – подал ему Сургон электрический фонарик, вынутый из рюкзачка.

Включив фонарь, Алекс приблизился к проёму и, согнувшись в три погибели, пошёл, вернее, пополз внутрь. Он думал о том, как будет разворачиваться внутри столь маленькой пещеры, но, миновав проход, неожиданно оказался в довольно просторном помещении, где смог выпрямиться в полный рост и ещё на целую голову не достал потолка. На каждом шагу здесь стояли брёвна, подпиравшие балки: видимо, угроза обрушения существовала в действительности. Дневной свет проникал сюда как от входа, так и от пяти то ли отдушин, то ли окон под крышей. Тем не менее, помощь фонарика оказалась не лишней. Алекс посветил на стены пещеры. Она была сложена из камней и кроме основного зала имела несколько комнат-камер, соединённых коридорами.

За спиной Алекса вполз и распрямился во весь рост Сургон. Их обоих, довольно высоких и крупных, путь сюда заставил потрудиться.

– Вход специально сделан таким маленьким, – пояснил Сургон, – чтобы ступающий в храм человек низко склонился к земле, осознавая своё место.

Алекс, продолжая осмотр, поднял луч фонаря: сверху сооружение закрывалось огромной гранитной плитой, край которой можно было наблюдать снаружи.

– Между прочим, вес этой плиты шестнадцать тонн, и положена она так, что между ней и стенами не осталось щелей, – рассказывал Сургон. – Трудно представить, как это удавалось делать людям без современной техники.

Сургон и Алекс говорили по-английски, чтобы смысл высказываний был понятен лучше.

– Если это храм, – прошёлся Алекс, заглядывая в комнаты-камеры, – то где то, что указывало бы на культы?

– В нескольких десятках метров отсюда находятся развалины старообрядческой церкви, – сказал Сургон. – Службы в ней проводились всего сто лет назад, а в развалинах ты не найдёшь ничего из церковной утвари. Здесь же речь идёт о периоде в несколько тысячелетий! Но давай помолчим, мы находимся в храме.

Алекс с Сургоном какое-то время постояли молча, а потом тем же способом, как попали сюда, выползли наружу.

– Храм не единственное сооружение подобного рода на острове, – сказал Сургон, принимая от Алекса выключенный фонарик и отправляясь далее, – хотя неизвестно, сколько их существовало раньше и сколько было разрушено нетерпимыми монахами. Но археологи обнаружили, например, это.

Они вышли на полянку, где в центре выставленного камнями правильного круга возвышался каменный столб с насечкой, рядом с которым лежали ещё два камня, образующие параллельными сторонами жёлоб.

– Как ты думаешь, что это такое? – спросил Сургон.

– Ума не приложу.

– А это тоже храм.

– Это?

– Храм жизни, или «круг возрождения», главными элементами которого являются фаллос, символ мужского начала, – указал Сургон на столб, – и лоно, – указал он на камни с жёлобом, – символ начала женского: универсальные для всех народов Земли символы деторождения, плодородия и возрождения природы.

– Никогда бы не подумал, – признался Алекс. – И вообще, встретив такое, не обратил бы внимания, разве что на круг правильной формы.

– А между тем, каждый из элементов этого храма имеет значение, и все они строго сориентированы по сторонам света.

– Зачем?

– Стороны света – это стороны жизни и смерти, начала и конца: восток и юг – начала, запад и север – конца. Пойдём, я проведу тебя к смерти.

– Куда? – вздрогнул Алекс.

Сургон засмеялся.

– Я хотел лишь сказать, что мы пойдём на западную часть острова, и пройдём через север.

ГЛАВА 24

Они вновь двинулись по острову сквозь заросли растений, ступая по камням и переплетениям цепких корней. Вдруг Сургон остановился и спросил:

– Посмотри вокруг, ты ничего не замечаешь?

– Нет, – огляделся Алекс.

– Лес.

Алекс всмотрелся пристальней и обомлел: они стояли на отчётливо видимой границе леса. С той стороны, откуда они пришли, он был вечнозелёный, неподвластный сезонным циклам, а в той, куда направлялись – увядающе-жёлтый, осенний; на той стороне путников провожала стойкая хвоя – на этой встречала ранимая листва; там раскачивались сосны и ели – тут трепетали берёзы и липы.

– Но почему? – изумлённо произнёс Алекс.

– Это линия между южной и северной частями острова, между царством живых и царством мёртвых. Она прекрасно видна даже на спутниковых картах, доступных любому компьютерному пользователю. Достаточно лишь набрать в поисковой строке «Остров Веры». Кстати, в северной части располагалось и старообрядческой кладбище.

Поистине граница, проходящая по лесу, была удивительной. Но не только растительностью отличались обе части острова. Чем глубже заходили Сургон и Алекс в «царство мёртвых», тем холоднее становилось вокруг, и всё сильнее дул осенний неласковый ветер. Столь резкие изменения природы на одном клочке земли казались неправдоподобными, но являлись реальностью. Реальностью же являлась и новая волна тревоги, накрывавшая Алекса с каждым шагом вперёд.

С северной части острова маршрут их лёг на запад, и наконец Сургон сказал, что они прибыли. Это была ещё одна огороженная заборами и предупредительными лентами пещера. Под её крышей зияли два оконца-отдушины, придающие пещере вид жуткого лица, где оконца являлись глазами, перегородка между ними – каменным носом, а вход в пещеру – разинутой чёрной пастью.

– Давай попробую угадать, – предложил Алекс. – Это тоже храм, скажем, в честь умерших.

– Ты почти прав, – сказал Сургон. – Только в честь умерших не строят храмы, храмы строят божествам. Это жилище Духа смерти.

Когда он произнёс «жилище Духа смерти», Алекса обдало потоком воздуха, влетевшего в пещеру через оконца-глаза и вылетевшего через разинутую пасть. Воздух этот пах сыростью, словно пронёсся не по камням, а над земляной могилой.