Книга Восьмая Марта - Алиса Перова

Я на цыпочках пробираюсь в прихожую, боясь оступиться в темноте. На мне новый, очень красивый халатик, в котором я планировала соблазнять Игоря. Фу! Не надо сейчас о нём. Бельё на мне тоже новое, но в нём я не собиралась никого соблазнять, его меня заставила купить Сонечка после расставания с бывшим. Софи сказала, что сексуальное бельё поможет мне победить депрессию.

Подруга оказалась права — от моих недавних переживаний и следа не осталось. Этот комплект добавил мне уверенности в собственной привлекательности. А ещё заставил сомневаться в своей нравственности. Ощущаю себя путаной, которая втайне от семьи подалась на ночной промысел. Хотя ничего такого у меня и в мыслях нет, я иду просто поговорить. Но как знать, в какое русло заведёт нас утренняя беседа…

Затаив дыхание, я очень медленно и тихо открываю замок и тяну на себя дверь. Как хорошо, что она не скрипит. В тёмный коридор падает полоска света из ярко освещённого тамбура. Я шагаю через порог, рассматривая свои ноги. Тапочки у меня симпатичные, но они же тапочки… А что мне ещё к халатику следовало напялить — лодочки на шпильках? Я же вроде бы спонтанно заскочила… Ага — и макияж спонтанно навела.

Но я не позволяю неуверенности пробраться ко мне в голову и испортить мой великолепный план. А макияж у меня для универа! И бельё тоже! Звучит как-то двусмысленно, но помогает оправдаться перед собой. А халатик с тапочками — спонтанные! Всё логично, дело за малым. Передо мной массивная железная дверь, за которой Максим. Он, наверное, сейчас спит, а тут я — вся такая спонтанная…

— А далеко ли собралась такая красивая девочка? — раздаётся голос Артёма прямо над моим ухом, и я громко взвизгиваю.

— Ага, то есть, у вас в доме это норма — заскочить в семь утра на чаёк? — с чересчур доброжелательной улыбкой спрашивает Артём, а я представляю, что бы устроил Антоха.

А что, уже семь? Долго же я причипуривалась к случайному разговору с соседом. Но хоть не пропали зря мои старания — теперь разговариваю на собственной кухне с братом.

— Тём, вот только не надо сейчас надумывать ничего лишнего, ага? Это просто внезапный порыв, — я смело смотрю в Тёмкины тёмно-серые глаза и мне почти не стыдно.

Наглею с каждым днём. Возможно, это тоже волшебное действие роскошного французского белья.

— М-м, — понимающе кивает Тёма и, протянув ко мне руку, осторожно задевает пальцами полы халатика, слегка распахнувшегося на груди, — а это тоже, надо полагать, порыв?

Я опускаю глаза и начинаю краснеть. И вовсе не из-за того, что мой брат увидел краешек моего соблазнительного лифчика и вызывающе приподнятые полушария груди. Мне стало стыдно от того, что Артём мог подумать. Вариантов здесь немного, и мирное чаепитие вряд ли вообще им рассматривается.

— А что, мне надо было без лифчика пойти? — я резко запахиваю халатик и с вызовом смотрю на брата.

Да — пусть объяснит, что он имел в виду. А, может, всё остальное моё бельё гораздо смелее и эротичнее, пусть докажет, что это не так. Не станет же он диктовать совершеннолетней сестре, какие лифчики следует надевать в универ. А я именно туда сейчас и собираюсь.

— Ну при чём здесь твоё бельё, котёнок? — ласково произносит Артём. — Просто туда вообще ходить не следовало. Ты хоть понимаешь, как со стороны мог быть расценен твой ранний визит?

***

В такси по дороге в универ я всё время думаю о Тёмкиных словах. О том, что я лакомый кусочек для любого мужчины, и о том, что настоящий мужчина обязан приложить усилия и набраться терпения, чтобы завоевать понравившуюся женщину. И женщины зачастую сами виноваты в том, что мужики обленились и разучились ухаживать. А зачем напрягаться, если добыча сама прыгает на охотника. А ещё говорил, что Максим хищник, и такие, как он, не способны оценить такой подарок, как я.

В чём-то Артём мне откровенно льстил, в некоторых вопросах, наверняка, был прав, но кое в чём я была с ним совершенно не согласна. А сам-то он разве не хищник? Он хоть кого-нибудь попытался завоевать, за кем-то ухаживал? И кого он сам способен оценить, кроме меня, его любимой сестрёнки? Так что здесь есть, о чём поразмышлять. Жаль только не с кем обсудить. Сегодня ведь пятница и Софийка, конечно, спит без задних ног. А я ей вчера даже не позвонила, чтобы узнать, как она добралась домой. Тоже мне — подруга.

И я не могу поверить своим глазам, когда я обнаруживаю Сонечку около универа. Мало того, что она не дрыхнет беззаботно, так ещё и приехала на учёбу раньше меня и теперь нетерпеливо поглядывает на свои часики.

— Манька, ну где тебя носит? — Софийкины глаза гневно сверкают, как два изумруда. — Здесь только ленивый ещё не поинтересовался, всё ли у меня в порядке.

— Сонь, не сочти за издёвку, но… у тебя действительно всё в порядке? — осторожно спросила я.

— Нет! — рявкнула Сонька. — Пока я тут изображала статую в ожидании тебя, у меня все локоны развились. И вот на кого я теперь похожа?

— На очень злую, но прекрасную ведьму, — я взяла Софийку под руку, уводя в корпус. — Что случилось-то у тебя? Ты сроду в такую рань по пятницам не приезжала.

— Ты мне лучше ответь, почему у тебя телефон со вчерашнего вечера выключен? Я уж подумала — всё — дружба врозь и сиськи на бок.

— Как это? — я достала из сумочки айфон и уставилась в чёрный экран.

После того как вчера мой новенький треснутый гаджет отреставрировали, я даже не взглянула на него. Как такое может быть, я ведь без телефона и часа не обхожусь? Да и как я ориентировалась-то со вчерашнего вечера? Похоже, что все ориентиры я потеряла во время грозы…

— Ну-у..? И что мы зависли? — подруга просканировала меня внимательным взглядом. — А ты что это такая красивишная сегодня, а? А ну колись.

Ну, я и раскололась. Сонечка чуть с ума не сошла, пока дождалась окончания лекции, чтобы услышать продолжение.

***

— Мань, а ты не брешешь? — недоверчиво спросила Сонька, но, напоровшись на мой возмущённый взгляд, поспешила исправиться: — Не, ну просто, чтобы ты — и сама потащилась к мужику… Манька-а, ты втрескалась не по-детски!

В ответ я только тяжело вздохнула и с надеждой уставилась на подругу. Мы уже пятнадцать минут сидим в столовой, а я не проглотила ни крошки. Сейчас всё произошедшее утром кажется мне ужасно неправильным и пошлым. Теперь Артём будет думать обо мне, как о распущенной и легкодоступной. И разве это не так? Ещё несколько часов назад я была доступна для своего соседа, как круглосуточная пицца.

Об этих переживаниях я тоже рассказала Сонечке, рассчитывая на мудрый… ой, да хоть какой-нибудь совет. Даже если её сомнительный опыт в борьбе за счастье мне ничем не поможет, я всё равно не буду чувствовать себя одинокой в своих страданиях.

— А знаешь, Мань, я тобой горжусь! — ошарашила меня Сонька. — Вот я бы, наверное, так не смогла, хоть мне и терять-то особо нечего. Но в чём-то твой Артём прав — ты должна дать шанс своему Максу тебя заслужить. А ты ему чуть не подарила возможность тебя уложить. Слишком жирно для того, кто настолько в тебе сомневается, что даже не позволил объясниться. Конечно, этот ваш поцелуй — просто пипец, как круто, но, поверь, дорогая, после того, как он затащит тебя в койку, ничего подобного с вами уже не случится.