Книга Звездный Пилот - Роман Афанасьев

Фыркая и с наслаждением отдуваясь, Николай принял душ, вытерся. В раздевалке вытащил из шкафчика набор одноразового бумажного белья. Натянул комбез. Пилотный скафандр сложил в большой тюк, взял подмышку и вышел в зал. С опаской поглядывая на ученых, просочился вдоль стены к выходу. Вон, кажется, все смены тут собрались. Даже спящих подняли с постелей и притащили в зал. Дело, похоже, и впрямь серьезное. Не хватало еще, чтобы кто-то заметил его, ухватил за рукав и принялся расспрашивать о полете – как это было в среду. Насилу отделался. Бывает, конечно, интересно поболтать. Но не сейчас, только не сегодня!

Выскользнув в центральный коридор, Павлов перевел дух и быстро двинулся к дальней двери, к раздевалке пилотов. Оставалось только сдать скафандр в очистку и тестирование. И после этого – свободен! Спать.

Дверь раздевалки распахнулась, и Павлов помрачнел.

– Николай! Ты чего коммуникатор отключил?

В дверном проеме высился Рим – и коллега, и друг. И начальник. Высокий, худой, лицо вытянутое. И черные волосы волной до плеч – как у музыканта или художника. Волосы Рим принципиально не стриг – в отличие от других пилотов, щеголявших короткими «ежиками».

– Ничего не отключал, – мрачно отозвался Павлов, протискиваясь в раздевалку мимо Зотова. – Просто в спящем режиме. Рейс закончен, я спать. Аварийная волна активирована.

– Хорошо, что я тебя перехватил, – сказал Рим, наблюдая за тем, как напарник укладывает скафандр в отсек приемки. – А то тебя потом не добудишься.

– А вот и не надо меня будить, – сказал Павлов, выходя в коридор. – Мне выспаться надо. Прямо сейчас. Предписание врача.

Без лишних слов, Павлов развернулся и двинулся прочь по коридору – к своей каюте, до которой было еще идти и идти. Он знал, что ничего серьезного не случилось – иначе бы Зотов вызвал его по аварийному каналу. А если нет аварии, то все, всем спасибо, все свободны.

– Слушай, Коля, – сказал Рим, подстраиваюсь под широкий шаг пилота, – есть дело.

– Так и знал, – мрачно буркнул Павлов. – Ну почему всегда есть дело, когда мне нужно поспать?

– Пять минут, – сказал Рим. – Послушай меня пять минут, как раз до каюты дойдем.

– Да я уже слушаю, – Павлов вздохнул. – Ты же не отвяжешься. Ну, что там у тебя?

– У тебя следующий рейс когда?

– А то ты не знаешь, – буркнул Павлов. – Ты же это расписание и составляешь, товарищ начальник пилотной группы. Ты не темни, я сейчас плохо соображаю.

– Короче, – быстро сказал Рим. – Завтра у тебя вылет с третьей группой. Давай махнемся, а? Я свожу группу к астероидам, а ты махнешь на «Ефремова» за припасами.

– Что? – Павлов остановился. – В смысле, за припасами?

– Надо сгонять катер к кораблю, – сказал Рим. – Быстренько. Отвезти данные и отработанную технику. Забрать запчасти для генераторов атмосферы и ремонтное оборудование по списку. Для техников.

– «Ефремов» далеко, – медленно сказал Павлов. – Слушай, это же, туда-обратно, если на форсаже, около суток будет.

– Отдохнешь на «Ефремове», – быстро сказал Рим. – С нашими пообщаешься.

– Далеко, – отозвался Николай. – А почему я? Вон, пусть Левченко слетает. Он весь извелся в запасе. Пусть опыта набирается.

– У Левченко два рейса подряд с картографами. У Иванова свое расписание. Коля, получается, либо ты, либо я. Давай ты, а?

– А смысл? – Павлов пожал плечами. – Ну, слетай ты. Сам и отдохнешь на «Ефремове».

– Я возьму на себя твой рейс к астероидам, – сказал Зотов. – Тогда у нас все сходится, никаких лишних нагрузок на пилотов.

– Все сойдется, если ты сам сгоняешь на «Ефремова», – рассудительно заметил Павлов. – Что-то ты темнишь. В чем дело-то?

Зотов оглянулся по сторонам, склонился к уху Павлова, зашептал:

– Коля, я хочу в рейс. Сижу тут как привязанный, бумажки перебираю, расписание составляю, технику распределяю, заявки утверждаю, отчетность эта проклятая… Я начал забывать о том, что я пилот. Коля, я хочу за штурвал. И не грузовик тащить от базы, а к астероидам. Хочу заняться настоящей работой, понимаешь? Стыдно – сидеть на базе, когда там, внизу, вы каждый день скользите по лезвию бритвы. Махнемся разок, а, Коль?

Павлов медленно обернулся, смерил взглядом начальника – с головы до пят. Волосы взъерошены, на бледных щеках алые пятна. И в самом деле – стыдно. Лучший пилот малых судов просиживает штаны за столом. Конечно, может сам себя назначить в рейс – а потом отчитываться придется, почему не кого-то из смены. Что случилось, что такое, почему руководителю пришлось затыкать собой дыру в расписании, откуда эта дыра взялась. А тут все железно – нужна срочная замена. Не подкопаешься.

– Врешь ты все, – унылым тоном произнес Павлов. – Уши вянут.

Развернувшись, он бодро зашагал по коридору в сторону своей каюты. Опешивший Рим в два прыжка его догнал, пристроился рядом и тогда Павлов бросил ему через плечо:

– Завтрашний рейс тебе нужен по одной причине – полетит Зоя. Чернявенькая такая, радиолог. Ищенко, кажется. Ты перед ней хвост вторую неделю распускаешь. Что, думаешь, никто не заметит?

Рим подавился заготовленным ответом, побледнел, зато уши вспыхнули алым светом, словно аварийное освещение.

– Ну и что, – выдавил он. – Слушай, Павлов, это же ничего не меняет. Я правда в рейс хочу! Ну и Зойка да, конечно, лучше на этот рейс, но я же пилот…

– Стыдоба! – басом прогудел Николай.

– Тьфу на тебя! Павлов, будь человеком!

Николай остановился у дверей, ведущих в личные каюты, обернулся к смущенному Зотову.

– Ладно, – веско сказал он. – Слетаю я на «Ефремова». Будет у тебя в отчетности все гладко. Но с одним условием.

– Слушаю, – оживился Зотов. – Ну, давай!

– У Зойки есть подруга – Инга, дежурный врач медотсека.

– Ну, – задумчиво протянул Рим. – Есть такое дело.

– Как прилечу, организуешь нам совместный ужин. И не в общей столовке, а где-нибудь на смотровой площадке, под светом звезд, так сказать.

– Вчетвером? – изумился Зотов. – Слушай, Инга, она вроде не любит такие посиделки. Романтика, ля-ля-фа… А она, знаешь, посерьезнее, постарше.

– Это тебя постарше, а меня помладше, – помрачнев, ответил Павлов. – Задачу понял, пилот?

– Понял, – Зотов тяжело вздохнул. – Придется покрутиться.

– Вот и крутитесь, товарищ начальник, – выдохнул Павлов. – Летную задачу пришлешь завтра на коммуникатор. Все. Давай, до свидания. Имей совесть, ирод, я засыпаю на ходу уже, голова не работает.

– У меня бы так не работала, – с завистью произнес Зотов. – Расколол с полпинка. Ладно. Свободны, товарищ пилот.

Павлов похлопал Рима по плечу, зашел в общую секцию из четырех кают, открыл свою дверь, вошел, зажег свет. Когда за спиной с шорохом закрылась дверь, Николай стащил с себя комбез, бросил на пол и повалился на неразобранную кровать – и уснул раньше, чем голова коснулась прохладной подушки.