Книга Надежды леди Коннот - София Джеймс

Когда он встал и поднял бокал, чтобы произнести тост, Сефора невольно сжалась. Что он может сказать о ней, своей невесте, с которой он почти не разговаривал, к которой почти не прикасался? В столовой стало тихо. Перед тем как заговорить, он повернулся к ее родителям.

– Во-первых, хочу выразить благодарность лорду и леди Олдфорд за ту любовь, какую они дарили своей дочери. Несомненно, именно их внимание и забота сделали Сефору такой, какая она есть. Спасибо, что позволили мне жениться на ней. Обещаю всегда заботиться о ней так же, как заботились вы.

Мать отложила платок и робко улыбнулась. Отец кивнул в ответ и допил очередной бокал вина.

– Мы с Сефорой познакомились неожиданно, в водах Темзы. Наверное, первая встреча задала тон нашему знакомству. Оно стало таким стремительным, что от него захватывало дух. – Дождавшись, когда стихнет смех, он поднял бокал: – За мою невесту и за наш брак!

Сефора обрадовалась, что Фрэнсис не вымучивал слова любви – они показались бы ей фальшивыми, как постоянные романтические признания Ричарда. Она была так взволнована, что не заметила, как впивается ногтями в ладони; у нее даже остались отметины.

После жениха слово взял шафер – Люсьен Говард, граф Росс.

– Фрэнсис всегда умел быстро принимать решения. Он жил полной жизнью, хотя некоторые истории о нем – плод досужих измышлений. Мы с лордом Дугласом дружим уже давно; он один из самых порядочных и добродетельных людей, которых я знаю. Рано лишившись родителей, он стал таким, каков он есть, без руководства семьи.

Ее жених выглядел так, как будто желал Люсьену Говарду провалиться сквозь землю со всеми комплиментами. Однако Люсьен повернулся к ней:

– Леди Сефора, однажды он спас меня почти так же, как вас. Я нырнул с высокой плотины и запутался в водорослях. Если бы не решимость Дугласа, я бы не всплыл на поверхность, у меня бы просто закончился воздух. Итак, за счастье молодых и за долгий союз! – добавил он, поднимая бокал.

Граф Росс назвал ее молодого мужа «порядочным и добродетельным», и Сефора сразу же поверила ему, ведь он прекрасно знал Фрэнсиса. Она с удовольствием пила сладкое вино; после вина она уже не так боялась первой брачной ночи, хотя воздействие крапивницы, от которой она проснулась в день своей свадьбы, становилось все нестерпимее.

Мать выглядела чуть веселее, сестра лучилась радостью, а папа пил куда больше, чем следовало. И все же ее родственники держались неплохо. Они вышли из трудного положения с честью, чему Се-фора несказанно радовалась.

Час спустя она расправила юбку и позволила молодому мужу подсадить ее в карету. Родители и сестра стояли на крыльце и махали им вслед. И вот они остались одни и покатили по оживленным лондонским улицам; их окружили шум, толпы людей и многочисленные экипажи.

Ее тщательно упакованный багаж находился сзади; в сундуке лежали несколько новых платьев, ночная сорочка и пеньюар из мягчайшего абрикосового шелка, отороченный брюссельскими кружевами, – мамин подарок, привезенный вчера от одной из самых дорогих французских портних в городе. Все новенькое, еще упакованное в папиросную бумагу.

– Сначала мы заедем в мой лондонский особняк и кое-что возьмем, но еще до вечера мы должны отправиться в Кент, потому что я не хочу приехать туда слишком поздно.

«Слишком поздно? Для чего? – подумала Сефора. – Чтобы выпить еще виски – на сей раз для того, чтобы ослабить сопротивление?»

Он дал понять, что в Колмид-Хаус их будут сопровождать лишь несколько слуг. Значит, там им придется проводить много времени наедине. Лорд Дуглас сидел с той же стороны экипажа, что и она, но он оставил между ними большое пространство. Он не прикасался к ней.

Вдруг он показался ей совершенно чужим человеком. К тому же он не пытался нарушить молчание и развлекать ее разговорами. Красивое кольцо, которое он ей подарил, засверкало, зацепившись за серебряное шитье на рукаве. Она постаралась отцепить его и с огорчением заметила, что камень проделал в шелке дыру. Совсем как ее жизнь – все испорчено, как бы она ни старалась все исправить. Возможно, это знак того, что ее ждет?

– Кольцо принадлежало моей бабушке, – неожиданно сказал Фрэнсис. – Мама отдала мне его за несколько месяцев до своей смерти.

– Как она умерла?

– Карета опрокинулась. Отец был с ней. Мне тогда было десять.

– Значит, у вас не осталось никого из близких? Сегодня в церкви… – Она вспомнила пустоту на его половине. – Люсьен Говард сказал, что он и его друзья вам заменяют родственников… однако друзей тоже не было.

Он наклонился к ней и взял ее за руку. Его пальцы оказались такими же ледяными, как и у нее.

– Дэниела Уайлда и Гейбриела Хьюза сейчас нет в Лондоне, а у меня не было времени ждать их возвращения. В школе я почти все каникулы проводил у них. В имении Дугласов было одиноко, да и слугам нужно было дать отдохнуть. Мне не хотелось, чтобы слуги открывали большой дом для одного маленького ребенка; и я радовался, что могу поехать туда, где найду большую семью и смех.

– Но ведь у вас были опекуны?

– Мой дядя и его жена, но они были строгими и занятыми людьми; мои потребности не слишком их занимали. Видите ли, своих детей у них не было…

– Значит, вы страдали от одиночества?

Он улыбнулся:

– Да, наверное. Не думаю, что рассказывал кому-нибудь о своем детстве столько, сколько вам, и если вы…

Он вдруг замолчал, и на его лице отразилось полнейшее изумление. Он посмотрел в окошко, схватил трость и постучал в потолок.

– Стойте! Остановитесь!

Экипаж резко встал, и новобрачный спрыгнул вниз, на ходу достав из-под сиденья нож. Узкое лезвие блеснуло на солнце.

– Ждите меня здесь, – бросил он жене.

Но Сефора тоже спрыгнула на землю и побежала за ним, стараясь не отстать. Им приходилось пробираться между экипажами. Сефора подобрала юбки, чтобы легче можно было догнать его.

Впереди какой-то мужчина тащил маленькую девочку, прижав ее к себе одной рукой. Она кричала, извивалась и лягалась. В какой-то момент похититель грубо ударил ее по лицу, заставив замолчать. Лорд, который бежал к ним, излучал ярость. Перед ним все расступались.

После того все движения показались ей замедленными: Фрэнсис Сент-Картмейл замахнулся ножом; похититель выпустил девочку и тоже достал нож. К нему присоединились еще двое; они дрались ожесточенно и яростно. Один упал; по его ноге текла кровь. И тут третий нападающий выстрелил в лорда Дугласа из пистолета. Пуля попала в плечо; Фрэнсис схватил девочку и упал. Сефора слышала крики зевак и испуганный плач девочки. Она ошеломленно смотрела в бледное лицо молодого мужа, который упал к ее ногам и, тяжело дыша, неподвижно лежал на грязной брусчатке.

Человек с пистолетом наклонился, пытаясь вырвать у графа девочку, но Сефора упала на них сверху, прикрывая собой. Ее пышная шелковая юбка стала отличной завесой; правда, скоро юбка окрасилась кровью.