Книга Обручённые зверем. Часть 2 - Татьяна Серганова

Стив ринулся вперёд, схватил мужчину за локоть, оттащил в угол и набросился, злобно шипя и сверкая глазами.

— Ты хоть понимаешь, что натворил? — высказывал младший, пытаясь привлечь внимание родственника, который не сводил болезненного взгляда с лица девушки, над которой колдовал врач.

— Она умирала.

Почему брат не понимал, что это самое страшное? Видеть, как твоя избранница медленно умирает на твоих руках.

— Проклятье, Рейф! Слишком рано! Ты… ты хоть понимаешь последствия?

— Понимаю.

— Ни хрена ты не понимаешь! — взорвался тот и с трудом заставил себя говорить тише. — Если что-то пойдет не так… она утянет тебя за собой. Ты ведь открылся! Проклятье! Ты открылся ей! Этой дурочке!

— Следи за языком! — отрезал Рейф.

Пусть сил не было, но наследный волк внутри рявкнул, призывая мелкого к порядку и уважению.

— Ты слишком много отдал, — уже спокойнее повторил младший Омару.

— Стив, отвали, — беззлобно огрызнулся мужчина.

— Если кто узнает…

— Никто не узнает. Если только ты не скажешь, — многозначительно произнёс Рейф.

Стив смутился и покачал головой, отступая.

— Ты отлично знаешь, что я буду молчать.

Кивнул, принимая ответ, и устало потёр ноющие виски. Он никогда не чувствовал себя таким слабым и уставшим.

— Прислугу распусти, — глухо произнёс он, не открывая глаз. — Дай денег и вели молчать. Предупреди о последствиях. Умные поймут. А с врачом я сам разберусь.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — отозвался младший Омару, отступая.

— Я всегда знаю, что делаю, — произнёс Рейф, открывая глаза и снова бросая взгляд на кровать. — И всегда добиваюсь желаемого.

Стив промолчал, лишь покачал головой.

— Как она, доктор? — спросил мужчина, подходя к кровати.

— Необходимо срочно доставить в больницу. Девушка потеряла много крови, удивительно, как она вообще выжила. Такая сила воли и жажда жизни. Даже удивительно.

— Ясно, — кивнул Рейф, думая, что это его воля и сила не даёт девушке уйти, буквально силком удерживая душу в этом теле. — Поторопитесь.

— Реанимационный автомобиль уже скоро будет.

— Хорошо.

Кейт пришла в себя на следующие сутки. Маленький волчонок с затравленным и непокорным взглядом.

Это были самые долгие сутки в его жизни. За это время Рейф многое смог обдумать и понять.

Говорят, что люди не меняются. Но Омару не был человеком, оборотнем, модифицированным. Тем, кто чуть не потерял свою пару, а это сильно его встряхнуло.

Кейт открыла глаза и уставилась так, что внутри всё перевернулось.

— Здравствуй, Полуночница, — приветствие само сорвалось с губ.

Она скривилась, как от боли, отводя взгляд и рассматривая противоположную стену.

— Уходи.

Голос сухой, словно надтреснутый. И в нём такая мука и боль, что сложно дышать. Ненавидит. Сильно.

Еще пару дней назад Рейф был равнодушен к этой ненависти, считая, что из неё вот-вот вырастет, если не любовь, то что-то очень близкое. Но это было тогда. А сейчас это больно ударило по самолюбию, резануло по сердцу, заставив сжать зубы.

— Это было глупо, Кейт.

— Я уже поверила, что получилось уйти от тебя, — прошептала едва слышно.

— Ты серьёзно думаешь, что лишать себя самого дорогого — жизни из-за меня, это выход? — продолжил он ледяным тоном.

Ох, если бы она только знала, какие на самом деле чувства и эмоции сейчас разъедали его душу. Но не поймёт, не поверит, отвергнет.

— А ты серьёзно думаешь, что это была жизнь? — огрызнулась девушка и алые пятна засверкали на бледных щеках. — Так вот открою тебе большую тайну, Омару. Это была ни хрена не жизнь. Жалкое существование, на которое ты меня обрёк. Лучше умереть, чем прожить остаток дней в роли секс игрушки для модифицированного.

Вот как она рассматривает их отношения.

— Но ты жива, Кейт, — с трудом сдерживаясь, ответил тот, вставая. — И больше шанса совершить эту глупость я тебе не дам.

— Ненавижу! — выкрикнула она, смотря прямо в глаза.

— Знаю, что ненавидишь, только это ничего не изменит. После того как тебе станет легче, мы сразу уедем. А теперь отдохни, тебе надо поспать.

Как она его ненавидела, какой яростью горели её глаза. Но это пустяк, главное, что Кейт была жива, а сейчас…

Он ошибся… а отвечать за это пришлось любимой девушке.

Рейф судорожно вздохнул, чувствуя, как от боли разрывает грудь, как больше всего хочется упасть и завыть, зарыдать. Но не мог. Внутри всё сгорело, остался лишь пепел и боль.

Оборотень никогда не лишит себя жизни. Это стыд, позор и бесчестие. Такое не прощалось никому.

Но ведь он уже не оборотень, жалкий человек, который разом потерял всё. Дом, семью, любимую, себя. Разве это жизнь? Теперь Рейф как никогда понимал Кейт.

— Скоро, — шепнул он растаявшему облику Кейт, глядевшему на него с грустным укором.

От лекарств кружилась голова и тело плохо слушалось. Чтобы встать на ноги, мужчине понадобилось три попытки.

Темно, тихо и тошнота у горла от того, что пол и потолок всё время, скакали туда-сюда. И пусть ничего не видно, но тошнота от этого не убавлялась.

Неловкие, шаркающие шаги, разведённые в стороны руки, пытающиеся удержать равновесие и манящее окно впереди.

Еще немного. Совсем чуть-чуть.

Пошатнуться, едва не падая, каким-то чудом успеть схватиться за подоконник и застыть, тяжело дыша и прислоняясь лбом к холодному стеклу.

Это отрезвило на секунду.

Проклятье! Что он делает, что он собирается делать? Это сумасшествие! Так нельзя! Надо вернуться! Надо!

Но там внизу, на очищенной от снега тропинке стояла Кейт и манила к себе, широко улыбаясь.

— Ну же, Омару, — послышался в голове её шепот. — Давай. Сделай этот шаг, и мы снова будем вместе! Ты же хочешь этого. Хочешь, я знаю. Иди ко мне. Сделай шаг в мои объятья.

Чтобы открыть раму, пришлось повозиться. Руки плохо слушались, соскальзывая с металлической поверхности, да и сил пришлось потратить изрядно.

А голос Кейт продолжал шептать, уговаривать, манить и даже угрожать.

Щелчок и холодный, морозный воздух, ударивший в лицо. Заставивший захлебнуться на вдохе и замереть, подставляя разгорячённое лицо снежному ветру.

Рейф собрал последние силы и начал вываливаться из окна.

— 29-

Запах гари шел с кухни. И чем больше я лежала в кровати, пытаясь проснуться, тем явственнее он становился.