Книга Герцог из ее грез - Софи Барнс

– Вам было нелегко расти в Сент-Джайлсе? – поинтересовался мистер Бертон, когда они прогуливались по тропинке в Кью-гарденс. – Представляю себе, как это тяжело!

– Там действительно было непросто, – ответила Амелия. – Ни одному ребенку этого не пожелаешь.

– Разве вы не могли поселиться в другом месте? – спросил мистер Лоуэлл.

Он сопровождал Джульетту, а леди Эверли замыкала группу, держась на расстоянии.

– Мы не могли позволить себе что-нибудь получше, – ответила ему Амелия, с трудом сохраняя беспечный тон.

Ей приходилось напоминать себе о том, что жизнь, которую вели они с братом и сестрой в Сент-Джайлсе, совершенно не похожа на жизнь этих джентльменов – и поэтому им ничего невозможно объяснить.

– Но ваши родители происходят из знатных родов. – Мистер Лоуэлл нахмурился, ничего не понимая. – Вы хотите сказать, что они не оставили вам наследства? Ни гроша?

– Да. – У Амелии не было ни малейшего желания развивать эту тему: рассказывать, каково это – обнаружить тело своего отца, а позже узнать, что он сам укоротил себе жизнь. – Быть может, посетим китайскую пагоду? Если вид оттуда так же хорош, как я себе это представляю, мне хотелось бы на него взглянуть.

– В пагоде кажется, будто ты стоишь на вершине мира, – сказал мистер Бертон, когда они направились в сторону этого строения.

Взобравшись по длинной лестнице, они оказались на возвышении, огороженном перилами; оттуда открывалась впечатляющая панорама.

– Смотрите. – Мистер Бертон указал на горизонт. – Там вдалеке раскинулся Лондон.

– Вижу, – ответила Амелия.

Она залюбовалась простирающимся внизу пейзажем. Где-то там, в одном из этих миниатюрных зданий находится Ковентри. Девушка не могла не задавать себе вопрос: а чем он сейчас занят? Что это за обязанности, из-за которых у него не будет для нее свободного времени до начала следующей недели?

– Я не мог избавиться от мыслей о том, чем вы занимались минувшие несколько дней, – признался мистер Лоуэлл.

Он подошел к Амелии ближе. По другую руку от нее стояла Джульетта, рядом с ней – мистер Бертон. Мистер Лоуэлл наклонился к Амелии и прошептал:

– Честно говоря, вы занимаете мои мысли настолько, что я не могу думать ни о чем другом.

По меньшей мере она должна была бы ощутить легкий трепет в груди. Если бы эти слова произнес Ковентри, сердце Амелии неистово забилось бы. Но к мистеру Лоуэллу, такому внимательному и очаровательному, она совершенно ничего не чувствовала. То же самое можно было сказать и в отношении мистера Бертона и любого другого мужчины, который не был им – центром ее собственной вселенной.

– Вы мне льстите, – ответила Амелия на любезность мистера Лоуэлла – он заслуживал хотя бы уважения. – Дело в том, что я купила дом неподалеку от Сент-Джайлса – старое здание в конце Хай-стрит. Я намерена восстановить его и открыть там школу для детей, которым повезло в жизни меньше, чем мне.

У мистера Лоуэлла округлились глаза. Он открыл было рот, как будто хотел что-то сказать, но не смог подобрать нужные слова.

На помощь ему поспешил мистер Бертон.

– Восхитительная идея! – воскликнул он. – Наш город мог бы давать образование детям из низших сословий.

– Я рада, что вы так думаете, – искренне произнесла Амелия. – Это будет непросто, но я полагаю, что результат стоит усилий.

– Ваши затраты, должно быть, довольно существенны, – сказал мистер Лоуэлл, оправившись от первоначального потрясения.

Амелия кивнула:

– Они гораздо больше, чем я предполагала.

– Ты делаешь прекрасное дело, – поддержала сестру Джульетта. – Надеюсь, что и я когда-нибудь смогу оставить на земле такой же значительный след.

Значительный след. Наследие.

Раньше Амелия как-то не думала об этом, но, видимо, так и будет, если ее планы реализуются.

– Я намерена финансировать эту школу на благотворительные пожертвования. Это единственный способ покрыть расходы, поскольку я не намерена брать плату с учащихся.

– В таком случае… – Мистер Бертон посмотрел ей прямо в глаза и улыбнулся. – Позвольте мне пожертвовать пятьсот фунтов на ваше благородное дело.

– У вас уже есть тысяча, учитывая и мои пятьсот фунтов, – заявил мистер Лоуэлл; его глаза довольно блестели.

Амелия ушам своим не верила. От избытка эмоций у нее распирало грудь, когда она поочередно переводила взгляд с одного джентльмена на другого.

– Господа, вы слишком щедры!

Джентльмены засмеялись, последний раз взглянув на простирающийся внизу вид.

– Откровенно говоря, мы чрезвычайно рады вам помочь, – пробормотал мистер Бертон.

Он отвел Амелию в сторонку, когда они возвращались к экипажу, после того как освежились у озера напитками.

– Могу я завтра пригласить вас на прогулку, миледи?

Не имея на завтрашний день никаких планов и не сомневаясь в том, что ее тоска по Ковентри скорее развеется в обществе мистера Бертона, чем дома, рядом с сестрой и леди Эверли, Амелия без колебаний согласилась и была тут же вознаграждена счастливой улыбкой. Это ничуть не затронуло ее сердце, но девушка почувствовала себя желанной; Ковентри никогда ее так не желал.

Три дня. Целых три дня он ее не видел.

– Итак, я сообщу мистеру Стефенсону, что вы хотите инвестировать еще одну тысячу фунтов в его работы на железной дороге Стоктона и Дарлингтона? – поинтересовался секретарь Томаса, господин Брайант, и сделал пометку на листе бумаги.

Герцог кивнул:

– Да.

Скорее всего, пройдут годы, прежде чем эта дорога будет построена, поскольку противодействие тормозило прогресс. В парламент уже был представлен законопроект, в котором содержалось требование о том, чтобы железная дорога прошла через поместье графа Элдона и одно из охотничьих угодий графа Дарлингтона, и его отклонили тринадцатью голосами. Вскоре будет представлен новый законопроект. Оставалось надеяться, что виконт Баррингтон будет более сговорчивым. А пока что Томас намерен был и дальше поддерживать эту затею, поскольку изобретение мистера Стефенсона – паровой локомотив – уже доказало, что этот человек способен достигать своей цели.

– Будут еще какие-нибудь распоряжения? – поинтересовался Брайант.

– На сегодня все. Благодарю вас. – Томас дождался, пока секретарь покинет комнату и закроет за собой дверь. Затем герцог откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

Целых три дня.

О боже! Он почти не спал. Да и разве можно заснуть, когда тебя преследует образ леди Амелии? Даже сейчас перед глазами у Томаса стояло ее лицо; он вспоминал ее улыбку, смех, ее сияющие глаза, обрамленные длинными темными ресницами. Так она выглядела, когда была счастлива.