Книга Прах и тлен - Джонатан Мэйберри

— Понятно.

— Я спрошу еще раз… ты что-то знаешь об этом человеке, почему его убили или почему он не восстал?

Проповедник Джек засунул большие пальцы под ремень, и Бенни заметил, что он положил ребро правой руки на рукоять ножа. Бенни уже видел, как быстро мужчина может достать нож, и не питал иллюзий насчет того, что этот жест был случайным. Он осторожно сжал боккэн покрепче.

— Не думаю, что у меня есть нужные вам ответы, — пробормотал мужчина в пыльном плаще.

— Тогда, полагаю, мы здесь закончили.

— Закончили со мной или с этим бедным грешником?

— С обоими, — Том сделал небольшой шаг назад.

Проповедник Джек кивнул.

— Возможно, мы снова встретимся при более приятных обстоятельствах, брат Том.

— Это было бы хорошо, но маловероятно, сэр. Видите ли, мы направляемся на восток.

Улыбка проповедника Джека впервые померкла.

— Что? Вы покидаете горы? Когда вы вернетесь?

— Не думаю, что мы вернемся.

Это полностью стерло улыбку с лица проповедника. Он казался разочарованным и даже немного сердитым из-за этих новостей, а Бенни смотрел на Тома, пока его брат наблюдал за изменениями в выражении лица проповедника Джека.

— Что-то не так? — спросил Том, его лицо и голос сохраняли нейтральное выражение.

Улыбка вернулась, сначала робко, а потом во всей дерганой яркости.

— Не так? Почему, нет, кроме того, что это было бы благословением присесть, поесть хлеб и попытаться провести эту встречу заново в более цивилизованной обстановке. Боюсь, мы начали не с того. Ножи, сердитые слова и все такое.

Теперь улыбался Том и казался искренним, по крайней мере Бенни.

— Ага, — рассмеялся Том. — Думаю, это было не самой лучшей встречей. — Он пожал плечами. — С другой стороны, могло быть и хуже.

— Да, — сказал проповедник Джек с блеском в глазах, — точно могло быть.

Они так и стояли, в двух метрах друг от друга и мертвецом между ними, и у Бенни сложилось впечатление, что между ними шел совершенно другой разговор. Слова не произносились, но все их молча понимали. Кроме Бенни и, судя по ее лицу, Никс.

Проповедник Джек поклонился Никс и Лайле:

— Если словом или действием я вас оскорбил, милые дамы, — сказал он, снимая шляпу и снова кланяясь, — то мне искренне жаль, и я нижайше прошу прощения. «Руины» — не школа очарования, и в сложные времена мы часто забываем, кто мы и откуда пришли.

Лайла ничего не сказала, но ее медового цвета глаза стали менее напряженными. Никс коротко кивнула.

Проповедник Джек повернулся к Бенни:

— Мир тебе, маленький брат.

— Эээ… да, конечно. Вам того же.

Проповедник Джек проигнорировал Чонга, но взглянул на Тома с понимающей улыбкой.

— Я не стану снова предлагать руку, брат Том, из страха, что она снова повиснет в воздухе. Так что я просто отсалютую шляпой и попрощаюсь. Пусть Милосердный Господь спасет вас от змей, ловушек и зла людей.

Тут проповедник снова надел шляпу, поправил лацканы пиджака и направился обратно в леса, где исчез в тенях так быстро, что вся встреча стала казаться сном. Том и остальные стояли на месте еще целых пять минут, сначала прислушиваясь к тихим шагам проповедника Джека, а потом к лесу, когда вернулись обычные звуки.

Бенни выдохнул полной грудью и повернулся к Тому.

— Что все это было?

— Не знаю, — ответил Том.

Бенни видел, что Том встревожен. Он пошел за братом к краю дороги, и оба присели, чтобы изучить землю на звериной тропе, вдоль которой ушел проповедник Джек. Бенни наблюдал за Томом, пока тот палочкой измерял отпечатки ботинок мужчины.

— Походные ботинки хорошего качества, — пробормотал Том. — Пошиты до Первой ночи, что значит, они были или украдены, или куплены за большую сумму рационных долларов.

Бенни кивнул и наклонился пониже, чтобы изучить рисунок подошвы, как и учил его Том. Она была достаточно изношенной, и на следе правого каблука была выемка в виде полумесяца.

— Эта выемка запоминающаяся, — сказал Бенни, заработав одобрительный взгляд Тома.

— Она хороша, как отпечаток пальца. Запомни ее. — Потом Том позвал остальных посмотреть на нее, указывая на уникальные элементы каждой подошвы.

— Зачем заморачиваться? — спросил Чонг. — Он нам враг?

— Я не знаю, кто он, — признался Том, — но здесь полезно обращать внимание на как можно большее число деталей. Никогда не знаешь, что окажется полезным.

— Это и правда был проповедник Джек? — спросила Никс.

Том поднялся и прищурился, глядя на звериную тропу.

— Ну… он подходит под описание, которое мне давал доктор Скиллз. По крайней мере, физическое.

— Нормально, если я скажу, что он был самым жутким созданием из виденных мной, а я встречалась с разлагающимися зомами лицом к лицу.

Том кивнул:

— Ага, Никс, ты можешь, так сказать, и думать.

— Мне он не нравится, — прорычала Лайла, крепко сжав кулаки на древке копья. — Если я снова его увижу… — Она позволила продолжению повиснуть в воздухе.

— Думаю, нам всем стоит быть внимательными, — предложил Том.

— Ты уверен, что он и правда проповедник? — спросил Чонг.

Том покачал головой:

— Я ни в чем не уверен в отношении его. Ни в чем.

Он поднял взгляд к небу.

Бенни начал было что-то спрашивать, но Том покачал головой.

— Мы растрачиваем дневной свет, — сказал Том. — Нужно добраться до заправочной станции, и мне нужно подумать, пока мы это делаем. Тогда поговорим. Пока пойдем со скоростью скаутов. Это означает, что мы проходим две сотни шагов, пробегаем три сотни, проходим две сотни. Километры пролетят быстрее.

«И мы будем слишком заняты, чтобы задавать вопросы», — прошептал внутренний голос Бенни. Умно.

— Никс… это тебя касается. Сможешь выдержать такой темп? Не нужно выделываться: да или нет?

— Да, — сказала она с настоящем огнем в голосе. — И обещаю сказать, если устану.

Без лишних слов Том повернулся на юго-восток и пустился в путь.

Остальные последовали за ним. Бег, шаг и бег. У них не было времени задавать вопросы, но около тысячи вопросов пришли в голову Бенни, и он знал, что то же самое происходит и с Никс.

Кто такой проповедник Джек?

Связан ли он с мертвецом? Кто убил мужчину? И зачем? Мог ли выжить Чарли Кровавый Глаз? Находился ли он в тех же холмах? Знал ли он, что они здесь?

И возможно, более важный из этих вопросов: почему мертвец не восстал? Со времен Первой ночи все умиравшие, как бы они ни умирали, возвращались к жизни.