Книга Дерзкая девчонка - Джессика Стил

— Совершенно верно, — спокойно согласился он. — Я выяснил, что мне легче будет выиграть опекунство над ребенком Кита, если я буду женат, чем если останусь холост.

— Мне следует гордиться тем, что ты выбрал меня? — О, Эйлин, следи за своим языком! — У те­бя наверняка были другие претендентки...

— Кажется, ты мне льстишь, — заметил Гидеон с подкупающим обаянием.

— Итак... ты понял, что тебе лучше жениться? — поспешно спросила она. Надо заставлять его гово­рить!

— Хотя мне этого не хотелось, — признался он. — Проблема, как она виделась мне тогда (поскольку я намеревался так же легко развестись), заключа­лась в том, чтобы найти кого-то, кто согласился бы на это.

— Ты понял, что от Эйлин Спенсер можно будет без труда отделаться? — вставила она и внутренне содрогнулась. Ее едкий тон был противен ей са­мой. Если она не будет следить за каждым своим словом, Гидеон сможет понять, что она принима­ет все слишком близко к сердцу, — он уже при­стально смотрел на нее.

Эйлин с облегчением вздохнула, когда он, ка­жжется, не заметив ехидства в ее голосе, довольно любезно признался:

— Ты была тетей малышки, и поскольку люби­ла свою сестру и девочку, то не меньше меня хо­тела получить ее. Решение напрашивалось само собой. И казалось, что оно простое и легкое.

— Но... оно таким не было? — спросила Эйлин, уставившись на него.

— Нет, — согласился Гидеон. — По логике вещей это было очевидное решение. Но... — он помолчал, — я обнаружил, что логика не работает, если задеты чувства.

У нее екнуло сердце: что он говорит? Его чув­ства не имели отношения к тебе, ругала себя Эйлин и изо всех сил старалась, чтобы ее голос не дрогнул, когда она произнесла:

— Только бессердечный человек устоял бы пе­ред улыбкой Виолетты.

— Эта юная леди умеет расположить к себе, — согласился он и добавил: — Хотя мои слова боль­ше относятся к ее тете.

— О! — Она не понимала. — Ты... имеешь в ви­ду... прошлую ночь, когда мы... — Какими чудес­ными были те минуты в его объятиях!

— Я имею в виду прошлую ночь и все осталь­ное.

— Видимо, ты говоришь о... том, когда... все вы­шло из-под контроля, — с трудом закончила фразу Эйлин.

— Не помню, чтобы тогда все вышло из-под контроля, — пробормотал Гидеон.

— Ну, ты уже «отдыхаешь» довольно продол­жительное время, — напомнила она.

— Иногда, мадам, — шутливо заметил Гидеон, — я вижу в вас настоящего бесенка. — (Слава Богу, что он видел только это!) — Но, — продолжал он, став неожиданно серьезным, — речь идет о тебе и обо мне и...

— ...и нашем разводе, — закончила за него Эйлин и сразу увидела в нем перемену: серьезность сме­нилась злостью.

— К черту этот развод! — прорычал он. — Ты за­мужем за мной, Эйлин Лэнгфорд, и так и будет! — Тон был совершенно невыносим.

Она изумленно уставилась на него. Может быть, ей понравилось бы содержание его речи, но никак не форма!

— И тебя к черту! — выкрикнула Эйлин. Оба в ярости вскочили. — Мы поженились потому, что на то была важная причина. Этой причины больше нет! Мы расстаемся! — Ни одному мужчине она не могла позволить так разговаривать с собой. У нее еще есть гордость! — Завтра утром я обращусь к своему адвокату по поводу развода.

— Это невозможно! Завтра рано утром наш брак будет окончательно оформлен, и...

— Против моей воли? Это тоже основание для развода! — взорвалась она.

Эйлин уже собиралась распахнуть дверь, как вдруг Гидеон схватил ее и круто повернул к себе. Похоже, сейчас он ударит ее... И тут внезапно вся его ярость бесследно исчезла.

— Любовь моя, — простонал он, — неужели я применил бы силу!

Что ей делать? Он говорил с такой мукой! Эй­лин просто растаяла. Словно ища исцеления от дикой ярости, они кинулись друг другу в объятия.

— Кажется, мы напрасно это сделали, — про­шептала она, вспомнив, как прошлой ночью меч­тала принадлежать ему.

Она почувстовала, как он целует ее волосы.

— Можно я поцелую тебя? — спросил Гидеон. А он, видимо, гораздо чувствительнее, чем кажется.

Эйлин подняла голову. Гидеон осторожно по­целовал ее. В этом поцелуе было столько сладо­сти, потрясшей ее до глубины души. Она и не зна­ла, что мужчина может быть так нежен.

Когда он разжал объятия, Эйлин снова села на диван.

— Ты не будешь возражать, если я сяду рядом?

— Насколько я понимаю, ты... возражаешь... чтобы наш брак кончился в данный момент? — спросила она, изо всех сил стараясь оставаться спокойной.

— Самым решительным образом.

— Должно быть, есть какая-то причина, — на­мекнула она.

— Я мог бы назвать тебе десяток, но главная — одна.

— Что-нибудь связанное с бизнесом?

— Нет! — с ударением произнес он и, насмешли­во взглянув на нее, добавил: — Странная логика! Мы же говорим о нас, а не о бизнесе.

— О нас? — Какое замечательное слово. С тру­дом (он так легко сбивал ее!) Эйлин снова собра­лась с мыслями. — Ты... говоришь об этом как о чем-то... личностном.

— Сам факт, что ты моя жена, делает это лично­стным, не правда ли?

Эйлин почувствовала комок в горле. Она таяла от счастья. О, какой он замечательный, ее муж!

— Конечно, если так, — нашлась она и, немного собравшись с духом, добавила: — Так почему же, мистер Лэнгфорд, вы не хотите, чтобы мы разве­лись?

— А ты не догадываешься?

Она хотела ответить что-нибудь язвительное, вроде «Я потеряла свой хрустальный шар», но не могла. Было что-то в лице Гидеона — теплота, напряженность (может быть, опасение?), — что за­ставило ее сказать:

— Я бы хотела знать.

— Моя дорогая миссис Лэнгфорд, должен вам признаться, что я, кажется, полюбил вас.

Эйлин уставилась на него. Меньше всего она ожидала услышать такое.

— Кажется? — выдохнула она.

— Я полюбил тебя едва ли не сразу, и ты зани­маешь все мои мысли, не давая мне ни работать, ни спать...

— Несколько минут назад я поняла, насколько ты чувствителен, — мягко сказала Эйлин.

— Чушь! — возразил он. Ей показалось, что он сейчас ее поцелует, и она отклонилась в сторону. Если он это сделает, все пропало. Гидеон пригро­зил: — Когда я все-таки тебя поцелую, тебе придет­ся просить пощады.

— Ни за что! — заявил бесенок, который недав­но поселился в ней.

— Итак, — помолчав, продолжил он, снова став серьезным, — только когда мы поженились, я осо­знал, хотя и не понял причину, что жизнь без тебя стала для меня скучной. Мне нравилось, что ты живешь в моем доме. Мое сердце радостно би­лось, когда ты входила в комнату. Мне нравилось, что ты была рядом, нравились наши совместные трапезы, твой смех. Мне хотелось успокоить тебя, когда страшная мысль о том, что ты, возможно, потеряла сестру, становилась для тебя неперено­симой.