Книга Одиссей покидает Итаку - Василий Звягинцев

Левашов, к его счастью, в такие тонкости не вдавался, поэтому только мотнул головой, не отрывая глаз от карты:

— Ну и зря. Бабы все одно как пожелают, так и сделают. А мы скоро переходим на регулярную японскую линию, и ты бы вволю попрактиковался в языке. Может, повидал бы наконец живых ниндзя…

Шульгин не успел ничего ответить. Новиков удачно разыграл третьего валета, взял необходимую седьмую взятку, и тут в прихожей мерзко заквакало устройство, заменявшее Левашову дверной звонок. Он сделал эту штуку от нечего делать и часто развлекался, наблюдая за реакцией застигнутых врасплох отвратительными звуками. Были случаи, когда чересчур впечатлительные гости, особенно женского пола, навсегда после этого прекращали с ним дипломатические отношения.

— Кого это там принесло? — пробурчал Левашов. — У нас все дома… Открой, — кивнул он Новикову, ближе всех сидевшему к двери в прихожую, — а я пока раздам…

Андрей записал себе законную четверку и пошел открывать.

За порогом стояли двое мужчин, прилично, даже респектабельно одетых. Один — лет пятидесяти, плотный, коренастый, очень похожий на Баниониса в «Мертвом сезоне», второй, что помоложе, больше напоминал Ланового. Андрей сразу отметил это странное двойное сходство, раньше даже, чем произнес отразивший его недоумение вопрос:

— Чем обязаны?

Младший сделал шаг вперед, как бы стараясь оттеснить Новикова и войти в прихожую, но Андрей инстинктивно заслонил ему путь и повторил вопрос, но уже в более простой форме.

Тогда вперед выдвинулся старший и, делая любезную улыбку, отчетливо, как диктор телевидения, произнес:

— Простите, пожалуйста, здесь проживает Седова Ирина Владимировна?

Новиков обычно играл в преферанс, а не в покер, но лицом, тем не менее, владеть умел. В долю секунды он, как водитель в аварийной ситуации, осознал и оценил обстановку.

— Как вы сказали? Седова? Вроде есть что-то такое… — И крикнул в глубину квартиры: — Олег! Тут твоей соседкой интересуются… — А когда появился Левашов с картами в руках, торопясь его предупредить, повторил: — Вот ребята твою соседку спрашивают. Она же Седова, да?

Левашов, привыкший на лету подхватывать предложенные обстоятельства, подыграл точно.

— Есть такая. Седова. Вон в той комнате живет. Подселили, чтоб их, а я себе думал комнату оттяпать…

Посетители словно бы растерялись.

— А она дома? Можно ее увидеть? — И снова попробовали мимо Новикова проникнуть в квартиру.

— Не, ребята, — ответил Олег, становясь рядом с Новиковым. — Нету ее. С утра умелась. А куда — она не докладывает…

Гости растерялись еще больше, стали переглядываться, молодой зачем-то полез в карман, потом, словно спохватившись, вытащил руку.

— Она какая из себя? Высокая, лет двадцати семи, красивая светлая шатенка, правильно? — спросил старший.

— Правильно, правильно, только нету ее, я же сказал. Может, что передать?

— Нет, спасибо, не надо. Мы лучше позже зайдем…

— А куда позже, первый час, — показал часы Новиков. — Она уже где-то в другом месте ночует, — и усмехнулся соответственно. — Если завтра только, после работы…

— А где она работает?

— А кто ж ее знает? Мы с ней и не разговариваем почти. Гордая… Так, поздороваемся, если на кухне встретимся, и все. По науке где-то трудится. А может, вовсе и не по науке, может, официанткой в «Национале»… Дома редко ночует. Ладно, ребята, если у вас все — привет. А то дела стоят… — Левашов показал карты и подмигнул.

Новиков развел руками и невежливо захлопнул дверь.

Секунду или больше друзья молча смотрели друг на друга.

— Ходят… хрен их носит… — громко и зло сказал Новиков, в надежде, что за дверью его услышат. — То грузины, теперь еще эти… — и медленно, разборчиво выругался.

— А тебе что? Пошли они все… — Левашов взял его за рукав и потянул в комнату.

— С кем вы там зацепились? — начал Шульгин, но, увидев лицо Новикова, замолчал.

Левашов повернул регулятор громкости магнитофона, резко прибавив звук, перенес одну из колонок на подоконник и прислонил диффузором к стеклу. Вторую направил в сторону двери, стол же оказался как раз между ними. Эти меры безопасности, широко освещенные в соответствующей художественной литературе, вполне могли оказаться или ненужными, или бесполезными, но ничего другого в голову ему не пришло. А даже ненадежные предосторожности все равно лучше никаких.

Шульгин, с интересом наблюдая за манипуляциями Левашова, ждал продолжения.

Новиков взял у него из рук сигарету, несколько раз глубоко затянулся.

— Беня, — сказал он тихо, возвращая сигарету, — Беня, мине сдается, что у нас горит сажа…

Он говорил это, а думал сразу о многих вещах одновременно. О том, например, что особенно и не удивлен, сказал же он когда-то Ирине, что «наверху» могут не одобрить ее поведения. И о том, что судьба, или рок, или предназначение, или нечто их заменяющее наверняка существует, иначе отчего же именно сегодня — не раньше и не позже! — он оказался здесь? И как раз в той компании, которая единственно и подходит для всего, что теперь предстоит. И что нужно все объяснить ребятам, причем так, чтобы «гости», даже если и слышат их сейчас, ничего не поняли и не заподозрили. И как вообще использовать те несколько часов, которые еще есть в их распоряжении…

Он повернулся к Левашову и сказал:

— Твоя сдача, так и раздавай. — И пока Олег бросал карты, словно между прочим обратился к Шульгину: — Что-то я давно ничего интересного не читал. То ли дело раньше книжки попадались… Помнишь, про философа греческого…

Шульгин кивнул.

— Вариант «Никомед», что ли?

— Вот-вот. «Одиссей покидает Итаку» и тому подобное…

Новиков имел в виду бесконечный авантюрный роман, который он писал в студенческие годы, единственными благодарными читателями которого как раз и были Левашов и Шульгин. Роман, возможно, и не отличался особыми художественными достоинствами, но был переполнен самыми невероятными приключениями, погонями, побегами и преследованиями, большая часть которых происходила в городе, сильно напоминающем Москву. Герои тоже походили на автора и его читателей, да вдобавок каждое сюжетное хитросплетение, маршруты головоломных погонь друзьями подробно разбирались и обсуждались на предмет их правдоподобия и практической исполнимости, порой даже проигрывались на местности, если возникали сомнения. Роман этот служил им неплохим развлечением. И теперь Андрею достаточно было назвать соответствующую главу или ситуацию, остальное в пояснениях не нуждалось.

Само же название романа и его глав проистекало из тогдашнего увлечения друзей античной историей и философией.

Левашов закончил сдавать, и Новиков, как ни в чем не бывало, взял со стола свои карты, развернул их привычным веером.