Книга Балдежный критерий - Уильям Тенн

Гульфик!

Этот маленький мешочек, который когда-то носили на рейтузах и бриджах, — как просто добавить его к мужскому свитеру! Он безусловно и определенно свидетельствовал о мужском поле своего обладателя. Конечно, подобную одежду могла надеть и женщина, но тогда гульфик выглядел бы бессмысленным придатком, нет, даже хуже, дурацкой издевкой.

Он проработал всю ночь, готовя чертежи для своих дизайнеров. Наконец, обессилев, он улегся в постель, но и там не мог заснуть от переполнявшего его восторга. Лежа в темноте с открытыми глазами, он видел перед собой миллионы гульфиков, свисавших с мужских свитеров Поллиглова — они кружились, мелькали и покачивались перед ним.

Впрочем, оптовики забраковали новое изделие. Старые свитера — пожалуйста: среди покупателей еще оставались некоторые консерваторы, предпочитавшие привычку и удобство моде. Но кому может потребоваться это антиэстетичное новшество? Это же откровенный плевок в лицо современной доктрине о взаимозаменяемости полов!

Однако его коммивояжеров это не останавливало. «Неповторимость! Различия! — повторяли они с голоса своего шефа. — Вот наша единственная надежда — надежда всего мира!»

Поллиглов и думать забыл о плачевном состоянии своего дела, он задыхался, не имея сбыта. Он хотел спасти мир. Он был потрясен силой откровения: он принес гульфик, и его никто не хотел брать. Но они должны! Должны ради собственного же блага.

Погрязнув в долгах, он заключил соглашение со скромной рекламной компанией. Пренебрегнув дорогими, хоть и имеющими доступ к широкой аудитории средствами массовой информации, он сосредоточил все свои вложения на сфере развлечений, предназначенных исключительно для мужчин. Его реклама появлялась в популярнейших телевизионных шоу того времени, мыльных операх типа «Муж Сенаторши» и популярных мужских журналах — «Исповеди Ковбоя» и «Сплетни асов Первой мировой войны».

Реклама была повсюду одинаковой — будь то цветная вклейка или минутное объявление. На зрителя смотрел дюжий крепкий молодец с презрительной ухмылкой. Он курил длинную черную сигару. Котелок на голове небрежно съехал на бок, и облачен он был в мужской свитер Поллиглова с огромным гульфиком зеленого, желтого или ярко-красного цвета.

Сначала текст состоял из пяти ударных фраз:

МУЖЧИНЫ ОТЛИЧАЮТСЯ ОТ ЖЕНЩИН!

Одевайтесь отлично!

Одевайтесь по-мужски!

Носите мужские свитера Поллиглова

со специальным гульфиком!

Однако уже в самом начале кампании специалист по рынку сбыта, нанятый рекламным агентством Поллиглова, указал, что слово «мужской» приобрело нежелательный смысл в последние годы. Были опубликованы тонны социологической и психологической литературы, посвященной проблеме компенсации или бравады мужскими качествами, что повлекло за собой смещение в сознании масс понятий «мужской» и «гомосексуальный».

«Нынче, — заметил специалист, — понятие "мужской" ассоциируется с чем-то сказочным. Как насчет того, чтобы сказать "одевайтесь маскулинистски"? — предложил специалист, — Чтобы в определенной мере смягчить впечатление».

Несмотря на свои сомнения, Поллиглов заменил слова в одном из рекламных объявлений. Новое выражение показалось ему пресным и невыразительным. Поэтому он добавил еще одну строчку, чтобы придать слову «маскулинистский» некоторую пикантность. Так что окончательный вариант выглядел следующим образом:

МУЖЧИНЫ ОТЛИЧАЮТСЯ ОТ ЖЕНЩИН!

Одевайтесь отлично!

Одевайтесь маскулинистски!

Носите мужские свитера Поллиглова

со специальным гульфиком!

(Вступайте в Маскулинистский клуб!)

И это подействовало. Подействовало так, как и присниться не могло Поллиглову. Тысячи и тысячи заявок начали поступать отовсюду, даже из-за границы — из Советского Союза и Красного Китая. «Где можно достать мужской свитер Поллиглова со специальным гульфиком? Как вступить в Маскулинистский клуб? Каковы уставные положения маскулинизма? Каков первый взнос?»

Оптовики, осаждаемые покупателями, жаждавшими свитер с гульфиком яркого цвета, набрасывались на изумленных коммивояжеров Поллиглова и заказывали огромные партии товара. Десять тысяч, пятьдесят тысяч, сто тысяч! И все требовали немедленной доставки!

П. Эдвард Поллиглов снова окунулся в бизнес. Он изготавливал, изготавливал и изготавливал, он продавал, продавал и продавал. Все вопросы о Маскулинистском клубе он игнорировал, ссылаясь на то, что это был лишь рекламный трюк, примененный для привлечения внимания, который намекал на существование некой группы обладателей гульфиков.

Однако два обстоятельства очень скоро заставили его отнестись к этой проблеме с большей серьезностью, а именно — конкуренция и Шеппард Л. Мибс.

После того как прошел первый шок от нового изделия Поллиглова, все производители начали изготовлять свитера с гульфиками. Они соглашались, что Поллиглов в одиночку перевернул всю отрасль, и в полной мере признавали победоносное возвращение гульфика — но почему лишь гульфики Поллиглова? Почему не гульфик Расботтома, Геркулеса или Бангкланга?

И так как большинство из этих лиц обладало большими производственными мощностями и более значительными ассигнованиями на рекламу, Поллиглову пришлось с грустью задуматься о плачевной планиде Колумба. Единственное, что ему оставалось, это подчеркивать уникальные свойства именно гульфика Поллиглова.

Именно в этот критический момент он познакомился с Шеппардом Леонидасом Мибсом.

Мибс, или «старина Шеп», как его называли его философские последователи, стал вторым из великих триумвиров маскулинизма. Он был странным беспокойным человеком, который путешествовал по стране, постоянно меняя места работы в поисках своего места в обществе. То тюремный тренер по многоборью, то борец-неудачник, то голодный бродяга, то охотник на крупную дичь, то ресторанный поэт-импровизатор, то повар, то жиголо — он перепробовал все, разве что еще не был фотомоделью. Но именно последнее имело в виду рекламное агентство Поллиглова, когда обратило внимание на его свирепо перекошенное лицо со шрамом, оставленным ему на память полицейской дубинкой в Питтсбурге.

Его изображение использовали в одной из реклам. Она мало чем отличалась от других, и его уволили по просьбе фотографа, которому надоело то, что Мибс требовал к котелку, гульфику и сигаре добавить шпагу.

Но Мибса это не остановило. Он продолжал являться в агентство каждый день, пытаясь убедить всех и каждого, что в рекламу Поллиглова должна быть добавлена шпага, длинная-длинная шпага, и чем больше и увесистей, тем лучше. «Помешанный на шпагах явился, — вздрагивал при виде него секретарь, — ради бога, скажите ему, что я еще не пришел после ленча».

Не стесненный во времени Мибс просиживал долгие часы на диване в приемной, рассматривая рекламу Поллиглова и записывая свои замечания в черной записной книжечке. Наконец с его присутствием все настолько свыклись, что перестали обращать на него какое-либо внимание.