Книга Спец - Владимир Поселягин

Переведя разговор на другую тему, мы ещё немного пообщались, хотя жена всё равно была недовольна и явно дулась на меня. Очень дулась. Ничего, успокоится. И девчата направились в здание, прихватили оба своих сидора с вещами, а я покатил искать место постоя. Не сразу, но мне удалось найти частный дом. Правда, постояльцев там хватало, но на лавке место свободное нашлось. Тем более день, никого нет, только ночью будут. Хоть высплюсь. Убрав машину на склад и перед тем, как уснуть, я, уже лёжа на лавке, по привычке проверил, как там мои девчата. Я старался всегда их контролировать. Дарья нормально, мыла операционную перед следующей операцией, а вот Анна… В данный момент, прогнувшись в пустой процедурной и задрав форменную юбку, она позволяла драть себя коллеге, врачу по имени Евгений, который давненько неровно дышал к моей жене. М-да, ситуация. Причём я видел, что особо Аня удовольствия не получала. Это была месть, просто тупая месть. Видимо, она ещё не отошла и со злости так поступила… Рано я с ней на эту тему поговорил, может, всё на усталость её наложилось, или я был не особо корректен, но что вышло, то вышло. Жаль. Честно скажу, я был очень расстроен. Обидно, я же ничего не сделал, не изменял ей ни на деле, ни мысленно, а она так поступила. Всё же разница в воспитании у нас есть, в прошлой жизни для меня нормально иметь и жить с двумя женщинами, у меня такое уже было, хотя и не долго, причём не по моей вине. А тут воспитание, видимо, не то, да и время тоже, в этом и есть разница, я готов, а они ещё нет. Уф-ф, даже думать сейчас ничего не хочу. И вообще, утро вечера мудренее. Да и пошло оно всё…

Разбудила меня хозяйка. Вечером, как я и просил, в восемь часов. Заплатил я за два дня, чтобы здесь квартировать, но, как оказалось, сделал это рано. Уточнив, есть ли в городе ЗАГС, я покинул дом и, достав машину, доехал до госпиталя. Оставив машину у ворот, прошёл в здание и, заметив знакомого врача в курилке, попросил передать Анне записку: «О твоей мести с Евгением в куре, надеюсь, с ним ты будешь счастлива. На развод подам сам. Прощай».

Тут как раз и Евгений пришёл покурить и, увидев меня, вздрогнул, но уверенно подошёл, протягивая руку. Удар в челюсть, а потом под дых вышли у меня великолепно. Удерживая его, хрипящего, за шиворот, я спросил:

– Понял за что?

– Дкха, – с трудом только и смог выговорить он.

– Надеюсь, с Анной ты будешь счастлив так же, как когда-то был счастлив я. Она хорошая… Была.

Отпустив его, отчего Евгений шлёпнулся на пол, я развернулся и, сильно прихрамывая, направился обратно. Выезжая из городка, благодаря сканеру я видел, что записку Анне передали, и она рванула к воротам, но меня там давно не было. Да и не о чем нам уже говорить. Каждый сам кузнец своего счастья, а у Анны он есть, Евгений её действительно любит. А подам я заявление на развод в другом месте, в городке ЗАГС не работал, его здание сгорело от бомбёжки. Сейчас же я решил продолжить веселье у немцев в тылу. Настроение подходящее. Есть на ком злость сорвать. Стычка с Евгением меня не успокоила.

Отъехав от городка километров на пять, я убрал машину и, осмотревшись, направился в поле. На дороге не взлететь, то и дело шли колонны или, редко, одиночные машины. В поле я достал У-2 и всё необходимое, поставил самолёт на лыжи, так-то лучше. Запустив мотор, я прямо с поля, на котором ветер так поиграл, что смёл снег практически до земли, поднялся в воздух и снова отправился в тыл к немцам. В этот раз я и взлетал, и управлял самолётом куда как увереннее. Да и не одевался особо, утепляясь. В прошлый раз я сглупил, скорее из опасения, оделся так, что стал похож на неуклюжего медвежонка, аж с трудом на крыло забрался, а уж как в кабину залезал – это вообще достойно занести в анналы юмористического ролика. Сейчас же я был одет по-прежнему в командирскую форму и шинель, только шапку-ушанку сменил на лётный шлемофон и шею утеплил шарфом, вот и всё, но амулет климат-контроля обеспечивал вполне комфортное состояние.

Я поднялся метров на триста, тут попутный ветер был, и полетел, размышляя. А ведь это я научил Анну заниматься сексом в такой позе. Она мне девственницей досталась, и пришлось изрядно постараться, передавая опыт, и чтобы она полюбила постельную гимнастику. А то есть такие деятели, которые в первый раз так испортят момент, что девушки как огня боятся секса. Времени, конечно, мало было, но всё же она не была новичком и знала, что делать, что и доказала в госпитале с чужим мужчиной. Ну хоть не опозорила меня своей неопытностью. В принципе, после сна во мне что-то перегорело, и Анна стала мне как чужой человек, безразлична. Когда их в Горький переведут, посещу город и там разведусь. Хочу сбросить эту гирю с ног, заботиться я могу только о своих родных, Анна же перестала ею быть, не хочу иметь с ней ничего общего. Ладно, Анна – это отрезанный ломоть, и больше о ней думать не стоит. Ещё не хватало всё это повторно переживать и обдумывать, она этого теперь недостойна.

Я увидел, что пересёк линию фронта. Теперь стоит подумать о ситуации под Москвой. Жукова здесь нет, он, тяжелораненный, продолжает с больничной койки руководить обороной Ленинграда. Обороной Москвы командует маршал Шапошников. И, надо сказать, командует неплохо. Пока летел, я отметил прибытие дальневосточных дивизий, скапливающихся для удара. Охрана и секретность вокруг них жуткие, если я даже слухов о них не слышал, а обнаружил только с помощью сканера, пролетая неподалёку. Две дивизии уже здесь были, но сколько их в действительности, пока не знаю. И, что подозрительно, дивизии отправили не в город, а километров за двадцать от Москвы, где я пролетел. Это могло объяснить только одно: там будет фланговый прорыв, как и с другой стороны, и, думаю, все те немецкие войска, штурмующие столицу, окажутся в кольце. План неплох, и тогда драконовские методы в маскировке себя оправдывают. Надеюсь, у мужиков всё получится, а уж я постараюсь им помочь. Этой ночью снова по батареям поработаю, сократив их количество, а потом по штабам. Нужно дезориентировать противника.

Я продолжил размышлять, отметив, что пилотирую и ориентируюсь на местности почти машинально, не сосредоточиваясь, но и стараясь не потеряться, зная, где и как лечу. Так вот, по поводу общения в Кремле с группой товарищей из особого отдела и контрразведки. Они мне чуть душу не вынули, пытаясь узнать, откуда взялась трофейная техника, потому что на единственном заводе в Москве, куда свозят трофеи, чтобы их отремонтировать и отправить в войска, пропаж не замечено, всё по спискам проверено. Так откуда техника? На всё я отвечал однозначно: не знаю. Что якобы слышал от парней из «команды инвалидов», то и говорил. Ладно, по этой теме отстали, но стали расспрашивать, КАК эта группа бронетехники с немецкой символикой от Москвы добралась до передовой, минуя все мосты, посты и секреты? Это было невозможно. Это я тоже объяснил достаточно просто. А кто сказал, что её перегоняли? Меня от Москвы везли в кузове грузовика, мы там в карты играли. Посты были, останавливались, слышал, как общались, потом дальше ехали. Технику я увидел за пять километров от того полка, где мы пересекали передовую, познакомился с экипажем, и уже через двадцать минут мы направились к передовой. Дальше общение с комполка, меня переговорщиком выбрали, ну и всё остальное. А то, что в экипажах наши парни-фронтовики, это я чем угодно поклясться могу, со всеми пообщаться успел. Не думаю, что допрашивающие поверили, да нет, конечно, не поверили, но информацию к сведению приняли и будут проверять. Позже, когда проверят и у них снова появятся вопросы, я не хотел бы попасть к ним в руки. Много нестыковок. Одно меня оправдывало: я попал в «команду инвалидов» с пылу с жару, а они это проверили, и действительно многого мог не знать.