Книга Савойская терция - Чёрный Лев

Но доверия к маркграфу Бранденбурга у него не было.

Голод и тиф косил армию, испанцев было мало, наёмники из Германии разбегались при первых залпах французских пушек, вносили панику и переполох при их ночных вылазках, и Карл через силу улыбнулся, когда в палатку вошла его сестра Мария.[84]

– Как ты? – Мария с тревогой подошла.

Карл постарался сделать улыбку ещё шире и прогнать боль с лица.

– Всё хорошо, Мари, всё хорошо.

С 23 по 25 ноября испано-имперская артиллерия выпустила по бастионам Линьер и Вассьё полторы тысячи ядер, обратив их в руины. 27–28 ноября рухнул бастион Святого Михаила, и в стене города образовался огромный пролом между воротами Шампань и Адской башней.

– На штурм!

По раскисшей от дождей земле, в грязи, испанцы пошли на штурм города, но де Гиз бросил к пролому всех, кого мог собрать, и удачной контратакой и особенно мастерским огнём артиллерии, отогнал их от города.

Было сложно в окрестностях Меца, с трёх сторон окружённого реками, вести подкопы, но минная война всё же велась. Французы умело разрушали все галереи врага.

Утешительные вести пришли из Артуа, где французы так и не смогли взять город Эр, а по Пикардии, Адриен де Крой, граф дю Рё, известный своей жестокостью и ненавистью к французам, прошёл «как опустошительный кровавый поток», уничтожив несколько городов и спалив 700 селений. В октябре он взял крупный город Эден.

Король Генрих II шёл к Мецу, но примчался гонец от герцога Гиза с уверениями, что в помощи он не нуждается, и сумеет с наличными силами – 7 тысяч человек, отстоять город и дать отпор 60 тысячной армии короля и императора Карла.

– Он чересчур заносчив!

– Он сильно вознёсся, задрав свой длинный нос!

– Он ни с кем не хочет делиться славой в случае победы, и умрёт, если потерпит поражение!

Мнения в окружении Генриха II разделились, но он прислушался к совету коннетабля Анна Монморанси, и отправил армию под командованием Антуана де Бурбона[85] к Эдену.

Наверное, тяжело дался такой совет Анну де Монморанси, у которого в осаждённом Меце находились два сына, но что значит отцовская любовь, перед его ненавистью к Франсуа де Гизу, которому он желал только поражения.

Граф дю Рё отступил от Эдена прикрывать границы Артуа, куда вторглась другая французская армия под командованием маршала Жака де Сент-Андре, но оставил в крепости гарнизон под командованием сына Жана де Кроя.

– Вы слышали, как граф Адриен де Крой, говорил своему сыну, что тот может сдать Эден лишь после отражения трёх штурмов. «В противном случае, если ты попадёшься мне на глаза, я собственноручно убью тебя», вот так вот! – с восхищением, из уст в уста, передавалось в испанском лагере.

Но угрозы отца не подействовали. 17–19 декабря французы выпустили по Эдену более 4 тысяч ядер, что вызвало панику и бунт в гарнизоне. Жан де Крой ничего не мог с этим поделать, и запросил капитуляции. Гарнизону Эдена была позволено уйти.

Оставив Сент-Андре в покое, которому удалось отбить захваченные в начале осени Данвиллер, Ивуа, Монмеди, Трелон, Глайон, Шиме, Адриен де Крой повёл свою армию снова к Эдену, на чём свет ругая, выкрикивая страшные угрозы в адрес своего сына. Но Антуан де Бурбон, сумел манёврами и встречными сражениями отразить наступление де Кроя и вынудил уйти во Фландрию.

А под Мецем, то, что осталось от армии, разбегалось, дисциплина падала, солдаты ругали и не слушали своих командиров, даже сам император и король Карл, дважды не смог заставить их идти в декабре на штурм города. Он попросил сына Филиппа, находившегося в Антеверпене, набрать новую армию, но это было дело долгое. Да и кого было набирать? Все желающие и так уже находились под Мецем.

Немного удержали армию от полного дезертирства, пришедшие 4 ноября галеоны из Нового Света, с жалованьем.

Франсуа де Гиз, серый от волнения, с впавшими глазами от недосыпания, хмурый и небритый стоял под дождём со снегом, вглядываясь в позиции врага. Его положение день от то дня становилось всё хуже. Стены Меца рушились, вчера обвалилась Адская башня. Уставшие люди, под огнём, из последних сил возводили новые укрепления. Слава Богу, продовольствия и пороха, было ещё достаточно! Но что предпримет Карл? Хватит ли у него решимости, продолжать осаду и зимой?

Нет. 24 декабря было решено снимать осаду. 26 декабря испано-имперская армия стала отходить. Только маркграф Бранденбург-Кульмбахский Альбрехт II Алкивиад оставался под городом до 9 января, надеясь, что Франсуа де Гиз внесёт выкуп за своего младшего брата Клода, пэра Франции, герцога д'Омаль, маркиза де Майенн. Но Франсуа де Гиз ни о чём не желал договариваться с человеком, которого презирал, и Альбрехт Алкивиад убрался обратно в Германию, где решил продолжить борьбу за место под солнцем.[86]

А вот молодой французский аристократ Франсуа де Вандом, поступил более благородно. Во время одной из вылазок он захватил три сотни пленных, и отпустил всех офицеров врага без выкупа.

Конь под Франсуа де Гизом фыркал, прядал ушами, недовольно мотал головой и бил копытами землю. Повсюду в лагере, оставленном имперцами, лежали трупы, всё было загажено, окрестности и все дороги были забиты брошенными повозками и павшими лошадьми. Без ухода, без крыши над головой, лежали брошенные умирать сотни раненных и больных.

Герцог был великим полководцем, всякое повидал на войне, но сейчас он не смог сдержать восклицаний ужаса.

– Быстро, лекарей сюда! Амбруаза Паре сюда![87] Всех этих несчастных, в госпиталь! Быстрее! Быстрее! Быстрее!

Из 60 тысячной армии Карла и маркграфа Альбрехта Алквиада, из под Меца едва унесли ноги 12 тысяч грязных, голодных, оборванцев, которых с большой натяжкой можно было назвать солдатами. Потери же французов составили менее 300 человек, из них 22 офицера.

Полный разгром…

Парижское бюргерство, от избытка переполнявших их чувств, преподнесли королю Генриху II медаль. На одной её стороне был изображён бюст короля в лавровом венке, с цепью ордена Святого Михаила и с надписью «Генрих II король Галльский непобедимый. Отец Отечества» А на обратной, в центре лаврового венка «Республика Сиена восстановлена. Мец, Парма, Мирандола, Сант-Дамиано избавлены от осады, Эден отвоёван, мир в согласии 1552».