Книга Неразлучные - Даниэла Стил

А когда однажды Эбби из вежливости спросила Дафну, как поживает ее отец, та озадаченно посмотрела на нее и с сожалением сказала, что он умер два года назад. Итак, кота выпустили из мешка. Эбби ничего не сказала Дафне, но стала дожидаться Айвана, который появился в театре лишь под вечер. Он устроил в своем офисе совещание с Дафной, которое продлилось почти час, после чего Дафна вышла из комнаты раскрасневшаяся и вспотевшая. Эбби тихо вошла в офис. Она больше не собиралась терпеть его отговорки. Слишком долго Айван водил ее за нос.

Он поправлял пояс на брюках, когда она вошла, и не нужно было быть гением, чтобы понять, чем они занимались. Эбби старалась не думать об этом, решив раз и навсегда разобраться с ним. Но она чувствовала, как слезы душат ее.

– Где ты был весь день? – спросила она, а потом решила забросить удочку: – Не с отцом ли Дафны, обсуждая его финансовую поддержку?

– Да, именно так, – с достоинством объявил Айван, глядя ей прямо в глаза. – Он хочет еще подумать какое-то время.

– С чего бы вдруг? Он такой милый человек и благодарен за все, что мы делаем для его дочери, – заметила Эбби, потом поинтересовалась: – Ты был на спиритическом сеансе?

– Конечно, нет. Почему ты это спрашиваешь?

– Потому что отец Дафны умер два года назад. Тебе следовало бы спросить об этом у нее, прежде чем ты начал лгать мне про него. После этого ты выглядишь просто глупо. Как последнее дерьмо, каким ты и являешься. У тебя с ней роман, и я об этом знаю.

Айван побледнел и прервал Эбби:

– Об этом она тоже рассказала?

Айван был в панике.

– Нет, ты сам только что признался в этом. Я догадалась о том, что будет, когда она только в первый раз вошла в наш театр. Ты спел ей ту же песню, что и мне три года назад. Ты пообещал поставить ее пьесу. Но и ее ты ставить не будешь. И зачем ты держишь меня на поводке, когда у тебя есть Дафна? Просто чтобы я мыла полы и рисовала декорации? Зачем лгать мне о том, где ты находишься и с кем? О своих мигренях, больной спине и потерянном телефоне? Знаешь, что? Мне наплевать, кого ты трахаешь или кому ты лжешь. Я закрывала на все это глаза в течение трех лет, потому что любила тебя и верила. Но все мои иллюзии по поводу тебя растаяли, и я больше не верю тебе. И в один прекрасный день она почувствует то же самое. Тебе придется искать новую молодую блондинку, которая будет делать тебе минет в офисе и трахаться с тобой по ночам. Ты жалок и действительно такой, как о тебе все говорят, – жалкий, заносчивый сморчок. Ты мне надоел. А Дафну, и ее пьесу, и всю твою ложь и дерьмо можешь засунуть себе сам знаешь куда. Я лишь надеюсь, что она не будет такой же дурой, как я. И удачи тебе в вытягивании денег из ее покойного папаши. Пошел ты к черту, Айван Джонс, – четко произнесла Эбби, потом открыла дверь, вышла из его офиса и с силой захлопнула дверь за собой.

– Прощай, Дафна, – сказала Эбби, проходя мимо девушки.

– Ты уходишь? – удивилась Дафна.

– Да.

– А кто будет убирать театр перед сегодняшним представлением?

Она казалась обеспокоенной, и Эбби мило улыбнулась ей.

– Ты. Здесь не только развлекаются и делают минет, знаешь ли. Приходится и поработать. Удачи.

К этому моменту Айван вышел из своего офиса и стоял, глядя на нее, не в силах поверить своим ушам. Он действительно считал, что может держать обеих на крючке. В этот момент Эбби осознала, что, должно быть, лишилась рассудка, когда полюбила его и поверила.

– Ты не можешь просто так уйти, – с трудом выговорил он, стараясь изобразить оскорбленное достоинство.

– Нет, могу.

– Ты превратишься в поденщицу, как твои родители, и будешь писать всякий хлам до конца своей жизни, – мрачно предрек Айван.

– Возможно, – с яростью в глазах сказала Эбби. – Но я не превращусь к сорока шести годам в такого законченного подонка, как ты, который только и умеет, что загребать жар чужими руками. Повзрослей наконец, Айван, и найди себе работу. У тебя нет денег, и ты только что лишился своей рабыни.

Услышав все это, Дафна явно занервничала и оценивающе посмотрела на Айвана.

– Я не собираюсь убирать театр, – сказала она, когда Эбби взяла свою сумку и пошла к выходу. – Ты сказал, что поставишь мою пьесу.

Дафна почти расплакалась, в то время как Эбби захлопнула за собой входную дверь.

– Тебе придется убраться здесь, – строго сказал Айван.

– Да пошел ты к черту, – сказала Дафна, следуя по только что проложенному Эбби пути.

И с этими словами ушла, избавив себя от долгих лет мучений и раскаяния.

Тем временем Эбби быстрым шагом направлялась домой. Адреналин зашкаливал. По ее лицу катились слезы, но она этого не осознавала, а если бы и осознала, это ее не смутило бы. Когда на сцене появилась Дафна, это заставило ее понять, что Айван никогда не принадлежал ей. Он просто использовал ее. И он не стоил того, чтобы за него держаться. Она была полной дурой.

Эбби взлетела по ступенькам в лофт и, войдя в дом, застала всех остальных в сборе. Она была похожа на сумасшедшую. Ее волосы растрепались, а лицо было залито слезами.

– Что случилась? – тут же спросила Саша, беспокоясь о подруге.

– Я только что сказала Айвану, чтобы он катился к черту, – с выражением изумления на лице сообщила девушка. – Я наконец осознала, что он обманывает меня с Дафной, и я не в состоянии дольше терпеть его ложь и отговорки. Я покончила с ним.

В комнате раздались одобрительные возгласы, и все по очереди обняли Эбби. Она знала, что ей предстоит тяжелая ночь. Она не сможет не думать о случившемся и о хороших временах, которые были у них с Айваном, но ей было уже двадцать девять лет, и она не могла позволить типам вроде него дальше использовать ее. Ей придется начать жизнь с чистого листа и больше не попадаться на удочку. И впредь нужно работать с людьми, которые умеют держать свое слово.

Эбби в последнее время снова начала работать над своим романом. Она стала осознавать, что экспериментальный стиль, в котором она писала пьесы для Айвана, убивает ее карьеру, превращая ее в его марионетку. И Эбби хотела только одного – вернуться к своей работе, идти своим путем и забыть Айвана. Она потеряла три года во всех смыслах, как в профессиональной жизни, так и в личной.

– Как я могла быть такой тупицей? – спросила она, садясь на кушетку и глядя на своих подруг. – Вы пытались отрезвить меня, но я вам не верила. Я так хотела, чтобы все, что он говорил мне, было правдой.

– Айван умный и хитрый тип, – заметила Морган. Ей внезапно пришла на ум фамилия Распутин. – Он играет с наивными и доверчивыми женщинами, которые влюбляются в него. А все его слова – это дымовая завеса, игра с зеркалами, как в «Волшебнике страны Оз».

– А я была идиоткой в красных башмачках. Что мне теперь сказать родителям? Я выбросила на ветер три года жизни.