Книга Паутина лжи - Олег Рой

Впервые он испытывал радость просто от общения с женщиной. Ему не хотелось ее соблазнять, тащить в постель. Ему открылось счастье быть другом женщине. Он с радостью покупал ей цветы, носил на руках и жил от встречи до встречи. До тех пор пока однажды не случилось то, чего Саша больше всего боялся.

– Милый, я должна тебе сказать, что ханами подходит к финалу, – заявила вдруг Мария. – Цветущая сакура скоро осыплется.

– О чем это ты? – Он сделал вид, что не понял.

– Я люблю тебя, как люблю всех, – отвечала девушка. – Ты дорог мне, как дороги все мои портреты. Однако в последнее время я все чаще ощущаю, как ты стал привязываться ко мне. А это не входило в мои планы. Я лишь хотела показать тебе, что любовь – это неиссякаемый источник силы и что только в нем ты можешь напиться жизнью. Когда мы встретились, тебе казалось, что все кончено, что жить тебе уже не для чего. Теперь ты понял, что это совсем не так. Что на свете есть много всего, ради чего необходимо продолжать жить. Это твоя жена, которой сейчас еще хуже, чем тебе, которой необходима твоя помощь и поддержка. Это твои дочки, которые еще только-только стоят на пороге жизни со всеми ее невзгодами и радостями. Это твоя работа, которая, что бы там ни происходило, все равно остается для мужчины одним из самых главных моментов в жизни. Но дело не только в этом. Есть еще радость бытия, которую, как я вижу, ты вновь научился ощущать. А раз так – то я тебе больше уже не нужна. Сейчас я отпущу твою руку и уйду по этой аллее навсегда. Скроюсь от тебя и буду мысленно наблюдать за твоей жизнью, за тем, как ты превращаешься из ремесленника в творца. Как начинаешь глядеть на мир так, как смотрят на цветение сакуры. И помни, что смерть приходит не со старостью, а с опустошением, тогда, когда умирает радость, рождается печаль, когда умирает счастье и рождается тоска, – тогда ты становишься палачом собственной жизни. Не надо, не отсекай голову самой трепетной, самой желанной, самой любящей женщине: жизни. Если бы знал, что я не существую на самом деле, что я всего лишь видение, если бы ты знал, что находишься на волосок от смерти и что через секунду лишишься возможности видеть и слышать мир, то что бы ты загадал на прощание? Каким было бы твое последнее желание? Саша, не молчи, скажи, я жду!

– Жить… Я хочу жить! – Эти слова его губы произнесли за него сами.

Мария счастливо рассмеялась:

– Теперь я довольна! Помни, что никто не знает, наступит ли завтра. Живи сейчас! В эту секунду. В это мгновение…

Саша смотрел, как его муза, его милый друг, его ангел-хранитель, растворяется в темноте, нависшей над аллеей, исчезает, как видение, которого как будто бы никогда и не было. И не мог ни пошевелить рукой, чтобы остановить ее, ни выкрикнуть какие-то слова, чтобы попытаться удержать дорогую рядом. Он онемел. Ведь у них все было так прекрасно!

Конечно, первое время он не находил себе места и, как пацан, пытался понять, почему так нелепо все случилось, почему его бросили, как щенка на асфальте? А он не имел возможности разыскать ее, потому что ни своего номера телефона, ни адреса Мария так и не сказала ему, сколько бы он ни просил. Даже фамилии ее – он и то не знал… Но вскоре его отвлек от этих мыслей звонок Юли. Курс лечения был закончен, врачи в один голос твердили, что реабилитация прошла успешно. Саша привез Юлю домой и не переставал удивляться переменам, происшедшим в жене, – она выглядела посвежевшей, стала разговорчивей, и, самое главное, с лица ее исчезла печать страдания, из-за которой глядеть на нее было просто невыносимо. На следующее же утро он, не веря своим глазам, увидел, как Юля примеряет перед зеркалом новое платье – длинный сарафан цвета весеннего неба, точно такой же, какой был на Марии в их первую встречу. Прямо мистика какая-то… Саша действительно не мог поверить в чудо. Неужели жена после нескольких недель, проведенных в бессознательном состоянии, вновь начинает чувствовать жизнь? Может, Мария и впрямь была настоящим ангелом?

– Юленька, дорогая, милая… – Саша принялся жадно целовать жену. И она, на его удивление, ответила на ласки.

Он не мог поверить в реальность происходящего. Боже, как же он соскучился по собственной жене! Нет! Больше никогда в жизни он ни на кого не променяет ее, Юлю, такую теплую, такую родную, любимую, желанную…

Первый звоночек

Почти все лето Кравчуки провели в путешествиях. Юля, которая постепенно становилась все больше похожа на себя прежнюю, придумала что-то вроде игры – каждый из членов семьи написал на бумажке страну, которую хотел бы посетить. Настя, обожавшая море, пляжи и купание, выбрала остров Бали, где они уже неоднократно бывали и где ей всегда так нравилось. Яся, в то время как раз открывшая для себя мифы Древней Греции, захотела увидеть Кипр и Крит, а сама Юля вспомнила, что давно мечтала побывать в Норвегии. У Саши мелькнула было мысль о Японии, но, сообразив, что сакуры давно отцвели, спешно переиграл Страну восходящего солнца на Мадагаскар. И в результате все четыре желания были исполнены, в каждой из названных стран семья провела не менее недели. Дети были в восторге, да и Юле такой активный отдых, как казалось, пошел на пользу. Конечно, она уже не смеялась так часто и беззаботно, как раньше, и глаза ее больше не светились такими знакомыми лучиками счастья – но, по крайней мере, она не плакала и, можно было надеяться, навсегда забыла о своей апатии, которая для Саши была гораздо страшнее истерик и слез.

Сам он гордился собой, и не без оснований. Саша понимал – в том, что Юля, как выразились ее родители, начала оживать, была прежде всего его заслуга. Впрочем, его ли? Вряд ли он смог бы чем-то помочь жене, если бы не разобрался с самим собой, а это произошло исключительно благодаря Марии. Именно она раскрыла ему глаза, помогла понять, что как бы ни было тяжело пережитое несчастье, негоже после этого опускать руки и навсегда впадать в депрессию. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на уныние. И слишком многогранна. В ней достаточно и поводов для радости, и дел, которые не сможет сделать никто, кроме тебя. Ну кто бы, например, обеспечил его семье такой отдых? Отдых, после которого уже можно было не тревожиться за Юлино здоровье.

А именно так и сказали врачи. После осмотра, анализов и диагностики, которые они проделали сразу по возвращении в Москву в середине августа, стало ясно, что Юлино состояние – как физическое, так и психологическое – практически стабилизировалось. Она больше не нуждалась в лечении, разве что полезно было бы еще побыть некоторое время на хорошем курорте.

Услышав этот совет, Юля вдруг, к несказанному удивлению Саши, заговорила о Швейцарии. Он был уверен, что после того, что случилось в клинике, жена и на пушечный выстрел не захочет приблизиться к этой стране, тем более к Лугано. Но вышло совсем иначе. Юля напомнила ему, что с осени они собирались отдать Асю и Ясю в элитную частную школу-пансион, расположенную в пригороде. Весной они побывали там несколько раз, и девочкам школа очень понравилась. Юлю же привлекало то, что, помимо общеобразовательной программы, экономики, естественных наук, разных видов искусства и множества европейских языков, студенты этой школы изучали еще и русский язык. А это значило, что, получая качественное европейское образование, девочки не будут полностью оторваны от родной культуры.