Книга Ты создана для этого - Мишель Сакс

Я вытащила платье из пластикового чехла. Пощупала материал, прошлась пальцами по жестким ребрам корсета. Потом сняла с себя одежду – и натянула платье. Было трудно справиться с пуговицами на спине. Я перевернула платье задом наперед, чтобы застегнуть три четверти всех пуговиц, а потом медленно перекрутила его на место. Было очень трудно, ребра корсета больно впивались в грудную клетку, выдавив весь воздух из легких. Я задержала дыхание.

Потом посмотрела на себя в зеркало. Нет. Я не выглядела красивой в этом платье. Я не была ничьей невестой.

Конор закричал из своей спальни. Он проснулся после дневного сна. Я попыталась расстегнуть пуговицы, но они были слишком мелкими.

Я пошла в комнату Конора. Он стоял в кроватке и сердито колошматил ладошками по перекладинам.

– Проснулся? – сказала я, и он протянул ко мне ручки. – Все в порядке, – успокоила я его, – тетя Фрэнк здесь. Тетя Фрэнк тебя любит. Любит тебя, любит тебя, – повторяла я, уткнувшись лицом в его животик, отчего малыш расхохотался.

Звук был просто бальзамом мне на душу, напоминанием о том, что даже в такой кромешной тьме есть что-то хорошее и красивое.

Как им повезло! Какое благословение свыше они получили!

Конор ухватился за бусинки на платье и потянул.

– Правда, дурацкое платье? – воскликнула я.

Оно было слишком тесным. Я чувствовала, как острые железные застежки врезаются в бок, больно царапая кожу.

На кухне я потянулась, чтобы достать одну из бутылочек Конора из шкафа, и почувствовала, как треснула ткань.

– О боже! – выдохнула я. – Бывает, что ж поделать.

Дышать стало легче. Я нашла бутылку вина и налила бокал. Потом проверила, который час. Я усадила Конора на ковер и принесла ему набор деревянных кубиков.

– Давай построим дом, – предложила я.

Вскоре ему надоело, и он раскапризничался. Я вытащила какие-то кастрюльки из кухонного шкафа и дала ему ложку, чтобы он по ним постучал, как по барабанам. Это ему понравилось. Я достала из холодильника одну из маленьких баночек с детским питанием, заготовленных Мерри, и разогрела ее. Потом заправила посудное полотенце за лиф свадебного платья и принялась кормить Конора ложкой. Он с улыбкой наблюдал за мной, ожидая, что я сейчас буду гудеть, как грузовик, или как летящий самолет, или как какой-то скоростной катер.

Нам было очень комфортно друг с другом. Ребенок смотрел на меня с огромной любовью.

Телефон зазвонил, когда я вынимала Конора из ванны. Это была Мерри.

– Я просто так звоню, проверить, все ли в порядке, – довольным, слащавым голосом сообщила она. – Как вы там? Все нормально?

– Да, – ответила я. – Просто отлично. Как вы там празднуете?

– Знаешь, – похвасталась подруга, – мы прекрасно проводим время. Действительно прекрасно.

Я повесила трубку и мельком взглянула на свое отражение в огромном оконном стекле. Женщина в платье, дважды украденном. Я не узнала себя.

Я смотрела на лежащего на спинке голенького малыша. Он уставился на меня отчаянно доверчивым взглядом. Словно гадал, что я собираюсь делать.

В странном оцепенении я долго смотрела на него, и у меня возникло ощущение какого-то неприятия, острой несправедливости. Конор устал, он тер глазки кулачками и зевал. Толстенький животик, круглая пухлая упругая попка, ножки с еще не сформированными коленками болтались в воздухе. Его ступни похожи на ступни Мерри. Длинные пальчики, узкая стопа, сходящаяся конусом впереди. Дернув ножкой, он ударил меня в живот. Ему хотелось двигаться, хотелось, чтобы его взяли на руки, чтобы его приласкали.

Не знаю, что на меня нашло… Может, все дело в ней. В Мерри. Я посмотрела на Конора и схватила его за ножки. Прижала их к столу и сдавила. Плоть под моими пальцами была мягкая, косточки почти не ощущались. Один жир.

Я впала в какой-то сомнамбулический транс, словно моя душа выскользнула из тела и наблюдала за его действиями со стороны. Сжала тело ребенка, он отчаянно закричал, и я сдавила еще сильнее – лишь на короткое мгновение, – а потом отдернула руки, дрожа всем телом. Мне стало дурно. Кожа была красной. Ребенок визжал от боли. Сердце бешено колотилось в груди. Я подхватила его на руки.

Он ударил меня ладошкой по лицу, и я безропотно стерпела. О боже! О боже, что я наделала?! Это чудовищно! Я рыдала, не в силах остановиться, и все качала, утешала и целовала несчастное дитя.

– Все хорошо, все хорошо!

Сердце Конора тоже испуганно колотилось. Прижимая ребенка к груди, я чувствовала, как оно трепещет. Словно крылышки мотылька, которого поймали и накрыли стаканом.

– Ах ты, мой крошка! – меня захлестнула волна любви и бесконечного раскаяния. Я осмотрела его ножки в поисках синяков. Целовала и укачивала, сидя на стуле, до тех пор, пока он не уснул.

Вероятно, я тоже заснула, свернувшись калачиком прямо на ковре у его кроватки. Утром я проснулась, когда он заплакал. На мне все еще было это свадебное платье. Из ранки между моими двумя ребрами выступила тоненькая полоска крови, оставив на ткани красное пятно.

Мерри

Я чувствую себя по-новому, хотя, возможно, наоборот, по-старому – легче, счастливее, свободнее. Я восстанавливаюсь. Потому что скоро все будет как раньше.

Мы отпраздновали нашу годовщину великолепно. Отлично повеселились. Поехали в Стокгольм и зарегистрировались в отеле. Номер был простеньким, никакой особой роскоши, но очень чистым. Сэм улегся на кровать, похлопал по одеялу.

– Иди сюда. Давай вместе ее опробуем.

Последние несколько дней он изо всех сил старался быть нежным, ласковым и заботливым. Или, быть может, пытался загладить свою вину?

Нет, не думаю. Неважно. По крайней мере он снова сосредоточил свое внимание в нужном направлении.

В шесть вечера мы приняли душ и оделись.

– Ты потрясающе выглядишь, – сказал он. На мне было облегающее черное с кружевами платье, низ которого мягко струился по моим лодыжкам.

Ресторан находился в нескольких минутах ходьбы. Толпы туристов наводнили улицы и переполнили круизные суда, чтобы купить пластмассовых троллей и сувениры с изображениями викингов. Чтобы избежать скопления людей, мы шли по мощеным боковым улочкам, на одной из которых и располагался тот самый ресторанчик. На удивление, он оказался очень уютным – приглушенный свет и фешенебельные кабинки из резного дерева.

Официант, юноша с сильным испанским акцентом, принес меню и поднос с закусками.

Мы заказали салаты и горячее. Сэм взял меня за руку:

– Тут очень мило.

– Да.

– Ты счастлива?

– Да.

– Это как раз то, чего я хочу. Вот поэтому я все это делаю.

Я кивнула. Посмотрела на своего мужа, своего красивого мужа. Слишком красивого для меня. Я знаю, что думают о нас люди. Но он все-таки выбрал меня, из всех женщин – меня.