Книга Как украсть короля - Арина Полякова

Уоллис хотелось отблагодарить принца за проявленное внимание и участие в ее жизни, но она не знала, как и чем можно удивить будущего короля, пока не пришло время одного из главных американских праздников в году – 4 июля, Дня независимости. В какой бы точке мира американцы ни находились, они ни за что не пропустят этот день и сделают все возможное, чтобы он стал веселым и запоминающимся. Симпсоны решили в этот день дать роскошный званый ужин и первым делом пригласили наследника. Он прислал свое согласие, как только получил письмо.

Уоллис, внимательно наблюдавшая на протяжении полутора лет за гастрономическими пристрастиями Дэвида, с точностью уже могла определить его предпочтения и на основании этого составить идеально подходящее ему меню. Несмотря на то, что наследник имел возможность позволить себе любого высококлассного повара, который бы готовил ему разнообразные экзотические и сложные блюда, он предпочитал в еде незамысловатость и минимализм. Можно сказать, что, учитывая его положение, он был неприхотлив. Любимой пищей будущего короля была рыба, приготовленная на гриле, дичь и все разнообразие мясных блюд. Поэтому, ввиду особенностей грядущего праздника, Уоллис решила составить простое традиционное американское меню: первым блюдом должен был быть суп из черной фасоли, затем гостям предлагался лобстер на гриле, жареный нежный цыпленок, приготовленный по рецепту штата Мэриленд[46], а на десерт – холодное суфле из малины.

Американка боялась, что что-то пойдет не так – блюда не доготовятся или подгорят, или официанты прольют что-то на дорогих ей гостей. К счастью, все обошлось. Принц Уэльский занял почетное место во главе стола и, казалось, был всем доволен; напротив него сидел Эрнест Симпсон, а по бокам длинного стола разместились остальные восемь гостей и Уоллис.

Так выглядит официальная история развития отношений Уоллис и Дэвида. Однако есть и альтернативные версии. Например, историк Чарльз Хайем пишет, что интимная связь между американкой и наследником была очевидной уже с конца 1932-го – начала 1933 года. В доказательство этого исследователь приводит данные гравировки на оборотной стороне браслета, подаренного Уоллис принцем Уэльским приблизительно в 1935 году (в настоящее время браслет находится в частной коллекции герцогини Ромамонес). Точные слова гравировки владелица не разглашает, ссылаясь на их интимный характер с откровенным сексуальным подтекстом в сочетании со словом “ванна”. На мой взгляд, это недостаточное и весьма сомнительное доказательство их отношений, но есть и другие “факты”.

Многие, в том числе Уоллис, пишут, что в ту пору ее брак с Эрнестом перешел в холодную фазу, хотя на мероприятиях они и появлялись вместе, чтобы соблюсти приличия. Часто отмечают ее открытое раздражение относительно постоянного присутствия Тельмы рядом с принцем, а то и вовсе подозревают Уоллис в адюльтере. Злые языки поговаривают, что у Тельмы был не один курортный роман на стороне во время ее поездок с мужем по Европе и США. Впрочем, Дэвид тоже не отставал, появляясь в сопровождении различных женщин, чаще замужних, на светских мероприятиях и во время частых поездок по миру. Причем с этими женщинами он, по словам современников, вел себя отнюдь не по-дружески.

Историк Хайем в своих работах упоминал о том, Уоллис приобрела в пекинских борделях некие сексуальные навыки, которыми она, по его мнению, не преминула воспользоваться и при свиданиях с принцем. В частности, речь идет о его фетишизме в отношении женских обнаженных ступней, ролевых играх, необходимости доминанты женщины в постели и даже об откровенных садомазохистских практиках.

Мнения исследователей в вопросе начала отношений Уоллис и будущего короля Эдуарда VIII на этом этапе кардинально разделились: одни считают, что это было предначертано свыше, другие – что это оказалось результатом цинично продуманного плана американки, третьи – что всему причиной стало сексуальное влечение, и это согласуется с теорией Зигмунда Фрейда.

Дэвид писал о 1930-х годах вскользь, по сути, глубоко не останавливаясь ни на одном событии тех лет, описывая их беглыми штрихами, хотя и с оттенком романтизма. Уоллис же считала, что проложила путь к сердцу принца, как обычно считают женщины, через его желудок и с помощью своей эрудиции, которую она подкрепляла ежедневным чтением газет.

Как сложились обстоятельства и завязался роман на самом деле, наверное, не узнает уже никто. Можно лишь выбрать наиболее близкую версию и в нее поверить…

14. Третий лишний

Август и сентябрь 1933 года чета Симпсонов провела в Норвегии – частично с целью отдыха, частично по делам компании Эрнеста. И снова, как только они вернулись на берега Туманного Альбиона, им пришло приглашение от Дэвида провести с ним следующий уик-энд в Форте Бельведер. Пребывание Уоллис в имении принца стало настолько обыденным, что она перестала упоминать об этом в письмах тетушке Бесси, которой писала с неизменной регулярностью.

Впрочем, об одном из ряда вон выходящем событии Уоллис все же упомянула: 29 октября 1933 года, когда к ней приехали две старые подруги из США[47], в дверь неожиданно позвонил принц, он был в сопровождении Тельмы. Американка сильно удивилась нежданным гостям, но, конечно, сразу же пригласила в дом. Тогда пара задержалась на Бринстон-корт почти до рассвета, несмотря на то, что их, собственно, никто не звал.

Дружба между Уоллис, принцем и Тельмой в те годы была настолько близкой, что они могли позволить себе приехать друг к другу домой в любое время суток, без особой причины или приглашения. Дэвид часто заглядывал к Симпсонам – иногда заезжая на несколько минут, между делом, чтобы перевести дух, выпить чашечку чая и продолжить путь дальше; а в иной раз задерживался чуть ли не на весь день, коротая медленно ползущие часы за бесконечными разговорами с Уоллис. Все это было для Уоллис не ново – по сути, она всю жизнь только тем и занималась, что принимала гостей, не упуская ни малейшей возможности и самой побывать на какой-нибудь вечеринке или званом ужине. Жизнь казалась ей самой пустой, если она по какой-то причине была вынуждена пропустить мероприятие и остаться дома. Единственное отличие от прежней жизни состояло в том, что теперь ее окружение стало на порядок обеспеченнее и изысканнее.

Временами бывало, что гости уже разъезжались, а принц оставался, засиживаясь допоздна, не обращая внимания ни на кого, кроме хозяйки. В такие вечера он вообще мало что замечал, уделяя почти все свое время и энергию Уоллис. Нередко принц оставался с американкой наедине, в то время как Эрнест, понимая неловкость ситуации, под предлогом срочной работы с бумагами уходил в другую комнату, чтобы им не мешать. В то время близкие и знакомые Симпсонов отмечали депрессивное настроение Эрнеста и его постоянное чувство униженности и подавленности – это все, что ему оставалось чувствовать, ибо он не мог встать на пути будущего короля, даже если терял при этом собственную жену. Будучи наполовину англичанином, Эрнест трепетно и с глубоким уважением, порой доходящим до снобизма, относился ко всему, что касалось королевского дома. Так и в данном случае: если корона требовала, чтобы он пожертвовал своим семейным счастьем, приходилось смиренно подчиниться долгу.