Книга Контрзащита - Александр Курзанцев

Наиболее вероятным было, что «Эрестфер» пропал при попытке более детальной разведки одной из этих четырёх систем. По крайней мере, какой-то шанс обнаружить его следы был. В общем-то, и так и так лезть нам в эти системы к необронам, а там, может, и на пропавший фрегат наткнёмся.

Я видел стиснутые кулаки и тревожные взгляды членов экипажа. Костюшенко, вечно холодный и невозмутимый, и тот старательно погружался в работу, находя себе занятие, чтобы за надетой маской не промелькнуло, не прорвалось тщательно сдерживаемое беспокойство. 3-я разведывательная флотилия была одной крепко спаянной семьёй, на каждом корабле были свои друзья, знакомые. Сейчас мы в стелс-режиме безмолвно дрейфовали инерционным ходом почти в плоскости эклиптики на сближение с крайним планетоидом системы, с которым должны были накоротке разминуться где-то через полчаса. Дальнейший курс зависел от навигационных расчётов.

– Курс проложен!

– Есть, курс! – мгновенно доложился Волков.

Лёгкое изменение гравитации чуть толкнуло под ноги, сработали компенсаторы, гася возникающие моменты инерции при маневрировании.

О’Кифф поинтересовался у навигатора:

– Сколько на проход системы?

– Примерно семь часов, командир.

– Пойдёт. – Испытующе глянул на меня: – Влад? – Да?

– Твои готовы?

– Готовы, – утвердительно кивнул я и под шлемом улыбнулся этому «Твои».

Несмотря на де-юре назначенную командиром группы Сааринен, группа всё равно считалась моей. Впрочем, Сара это не оспаривала.

Невысказанную мысль кэпа я понимал. Вытаскивать оставшихся в живых с «Эрестфера», если таковые обнаружатся, моя задача. У О’Киффа на это нет ни сил, ни средств: слишком урезана судовая команда, по сравнению со стандартным фрегатом Альянса, да и возможность боевого столкновения с необронами никто не отменял.

– Проходим планетоид! Начинаю сканирование, – пошёл доклад с поста РЭБ.

«Ага, – подумал я. – Пятая же, крайняя планета системы».

– Сканирование завершено, искусственных источников сигнала не обнаружено.

Снова манёвр, лёгкая тяжесть перегрузки, компенсаторы чуть с опозданием гасили ускорение. Судя по схеме, сейчас идём к третьей планете, она ближе всего, четвёртая пока с той стороны местного светила, к ней выйдем последней. Текут томительные минуты ожидания. Каждые пять минут отчёт. Сигнала нет.

– Внимание, неизвестный корабль!

На самом краю зоны сканирования начинает пульсировать синяя точка. Свой-чужой по информации с пассивных датчиков определить нельзя.

– Курс, дальность! – это О’Кифф.

– Две астрономические единицы, курс на удаление, за пределы системы, – быстрый ответ.

– Визуальный контакт.

На голоэкране микроскопическая звёздочка резко увеличивается в размерах. Сомнений нет – это корабль необронов. Яркая вспышка сработавшего ССД – и космос снова девственно пуст.

– Курс не менять, – следует жёсткая команда кэпа. – Идём дальше, к третьей планете системы.

В гробовом молчании проходит ещё двадцать минут. Снова резкий выкрик оператора:

– Две цели, верхняя полусфера, курс на сближение, дальность один и три!

На схеме, теперь уже справа выше, недобрым красным заполыхали две точки. Пунктиром засияла вероятная траектория движения, почти соприкасаясь с зелёной траекторией нашего фрегата.

– Расходимся? – задал тревожащий всех вопрос О’Кифф.

Я, оторвавшись от схемы, пробежался взглядом по замершим сосредоточенным лицам. Если патруль необронов, а то, что это именно патруль, сомнений почти не было, пройдёт слишком близко, то может обнаружить «Стойкий», а значит, нам заблаговременно придётся менять траекторию полёта, уходя с оптимального курса, и тем самым съедать и так небольшой запас времени, каким мы можем двигаться в стелсе.

– Должны, командир. Минимальное удаление две сотых.

Мне почудился эфемерный вздох, пронёсшийся по мостику. Ерунда, конечно, богатое воображение, однако всем заметно полегчало. Необроны пройдут далеко за кормой, стадия активного маневрирования давно закончена, идём инерционным ходом, и дюзы уже не светятся ярким голубоватым огнём, демаскируя нас, а это значит, мы практически невидимы. До третьей планеты осталось чуть больше часа…

– Внимание. Цель на орбите третьей планеты!

О’Кифф встрепенулся. Ожидание, тем паче неизвестность выматывали неимоверно. Успела смениться дежурная смена, в таком напряжённом ритме кэп установил четырёхчасовой график дежурства. И сейчас доклад вёлся приятным, хоть и напряжённым женским голосом.

– Регистрирую радиообмен с поверхностью. Локализую источник!

Сощурившись, О’Кифф что-то пробормотал себе под нос. Повысил голос:

– Что цель?!

– Сходит с орбиты, командир. Траектория за пределы системы, набирает ускорение!

– Отлично. Источник на поверхности локализован?

– Так точно, командир!

– Вот и славно, – потёр руки О’Кифф. – Волков! – вызвал он пилота.

– Я!

– Рассчитай виток по орбите над точкой так, чтобы в случае чего, если промахнёмся, могли без особых потерь уйти на второй. Необходима детальная съёмка поверхности.

– Есть, командир!

«Стойкий», подчиняясь командам пилота, довернул к проплывавшей справа планете, ударившие по курсу двигатели ориентации чуть притормозили фрегат, переводя его на более низкую орбиту и опуская в гравитационные сети.

– Внимание. Одна минута до прохода над целью!

Мощная оптическая система «Стойкого», включившись, вывела изображение на центральный пульт.

– Вижу цель!

В левом углу изображения с бешеной скоростью запустился счётчик кадров фотосъёмки поверхности. ИИ «Стойкого» за тот малый промежуток времени, что мы были над аванпостом необронов, успел отснять почти три тысячи планов местности разного масштаба от крупного с общим видом местности вокруг до детализированных мелкомасштабных отдельных строений. Потом изучением снимков займутся аналитики флота.

– Съёмка произведена!

О’Кифф, до того момента сжатый словно пружина, распрямился и удовлетворённо хлопнул ладонью по поручню.

– Молодцы! Сход с орбиты, идём к следующему объекту. Маловероятно, что в системе больше одного аванпоста, но проверить необходимо. Сбросить разведдрон!

Подчиняясь команде, от «Стойкого» отделился малый разведывательный БПЛА – полутораметровая сигара, оснащённая системой двигательной ориентации и сверхсветовой связью, с ядерной батареей внутри со сроком службы до двадцати пяти лет.

«Да… – подумалось мне, – какая ирония: середина двадцать четвертого века, а для малых аппаратов ничего лучше ядерной батарейки с каким-нибудь изотопом стронция внутри, используемого ещё в первых зондах, тех же „Пионерах”, так и не придумали».