Книга Повседневная жизнь Древнего Рима через призму наслаждений - Жан-Ноэль Робер

Римляне из высшего общества, обладающие некоторым состоянием, редко останавливались на постоялых дворах. Как правило, они располагали виллами или, по крайней мере, временными пристанищами, служившими им убежищем на время путешествия. Так, кроме домов в Риме у Цицерона было не менее восьми резиденций: фамильный дом в Арпинуме, дом в Тускулуме, а в Кампании виллы в Форми, Антинуме, Помпеях, Куме — это наиболее известные. Цицерон не входил в число самых богатых граждан своего времени; у других богатых людей домов было не меньше. Тускулум являлся одним из этапов на пути в Рим, так же как Арпинум, а кампанийские виллы Цицерона располагались на пути из Арпинума, что позволяло ему ночевать только в собственных домах, когда он посещал свои частные владения в Кампании. Для путешествий в других направлениях Цицерон располагал десятком временных пристанищ, более скромных, чем вышеперечисленные дома. Плиний Младший, чьи письма остаются для нас ценнейшим источником, поступал подобно Цицерону: он, не колеблясь, покупал дом, расположенный на полпути к одной из своих вилл, чтобы иметь возможность переночевать в нем, отправляясь в свои владения. Разумеется, эти богатые римские путешественники имели дома не на каждом направлении, а только там, куда ездили чаще всего.

Широко был распространен закон гостеприимства. Путешественник мог остановиться у какого-нибудь родственника или друга. Мог он также остановиться и у друзей своих друзей, представив рекомендательное письмо. Прием был всегда самый радушный. В одном из своих писем Плиний рассказывает, как его принимали у тещи. Он предупредил о своем приезде простой запиской. По приезде его ожидала баня. Все рабы были к его услугам и столь почтительны, что он чувствовал себя как дома, на одной из своих собственных вилл. В другой раз он рассказывает, как был принят в доме своего друга, к сожалению, на тот момент отсутствовавшего. Но оказанный ему прием был таким теплым, как если бы присутствовал сам хозяин. «Тебя нет, но переселился ты сюда целиком. Столько городской и деревенской снеди нанесли мне от твоего имени. Хоть это и бессовестно, но я все взял: и твои меня просили взять, и я побоялся, что, если не возьму, ты рассердишься и на меня, и на них»[88], — благодарил он в письме своего друга. В свою очередь, Плиний никогда не забывал пригласить хозяина, чтобы тот мог насладиться его гостеприимством.

Начиная с конца Республики, но особенно в период Империи, загородная вилла становится настоящим раем для наслаждений. Изначально слово «вилла» означало ферму сельскохозяйственного назначения, часто управлявшуюся экономом, которую посещал хозяин, наблюдая за правильным использованием своих земель. Постепенно богатые городские собственники начинают приезжать в деревню в поисках отдыха и развлечений. Ферма обзаводится домом, предназначенным для хозяина и более роскошным, чем остальные строения. Потом забота об обработке земли отходит на второй план, и самые богатые из римлян строят на фермах великолепные дворцы, где в полной мере наслаждаются прелестями бытия. Однако римлянин не забывал и о первом предназначении фермы, и вилла включала в свой состав сельскохозяйственные угодья.

На протяжении веков эти дома становятся все более и более роскошными. Но назначение их остается неизменным и свидетельствует о все той же любви римлянина к природе. В то время как римский дом, как мы видели, остается полностью замкнутым, оставляя открытым лишь маленький внутренний атриум, вилла все более открывается навстречу окружающей ее природе, саду, широким бухтам. У ее обитателей создается впечатление, что они полностью открыты миру, имея над головой лишь крышу, защищающую от солнца и дождя. Главную роль в концепции дома играет ориентация по солнцу. На первое место выходит сад, а вместе с ним и перистиль. Атриум отодвигается на второй план, и часто именно через перистиль попадают на виллу. Эта тенденция становится заметной уже в республиканскую эпоху даже в самых скромных домах. Вилла, которую имел в Сабине благодаря Меценату Гораций, являет такой пример. Она хотя и не слишком большая, но ориентирована таким образом, что одно крыло дома заливало солнце, в то время как другое погружено в приятную тень. Большой, в две с половиной тысячи квадратных метров, сад был огражден криптопортиком — большой крытой галереей шириной больше трех метров, позволявшей прогуливавшемуся там в любое время находиться по желанию то в тени, то на солнце. О том же позаботился Цицерон, когда пытался перестроить старый фамильный дом, чтобы придать ему надлежащие блеск и комфорт. В письмах, адресованных брату, он настаивает на сохранении сада и на изменении его планировки, позволяющей наслаждаться прохладой с наибольшим комфортом.

В самом деле, естественное, природное обрамление остается очень важным, и пейзаж играет первостепенную роль в наслаждении, которое получает владелец такой роскошной виллы. Это поистине жемчужина, помещенная в естественную среду. Гораций уже обрел «необширное поле, / Садик, от дома вблизи непрерывно текущий источник, / К этому лес небольшой!». Амфитеатр холмов, море, река являются элементами идеального обрамления. Подробно описывая одну из двух своих вилл, Плиний все время возвращает своего читателя к природному ее окружению. Так он представляет свое владение в Тоскане:

«Общий вид местности прекрасный: представь себе огромный амфитеатр, такой, который может придумать только природа. Широко раскинувшаяся равнина опоясана горами, вершины которых покрыты высокими старыми рощами. Охота там занятие обычное, дичь разнообразная. Дальше спускаются по горе леса, откуда берут листья на корм скоту; между ними холмы с жирной почвой (если даже будешь искать здесь камни, вряд ли они попадутся), плодородием не уступающие полям на равнине; обильная жатва тут ничуть не хуже, только вызревает позднее. Ниже по всему боковому склону сплошные, широко и далеко раскинувшиеся виноградники представляют вид однообразный; по краю они как бы окаймлены деревьями, по которым вьются лозы. Дальше идут луга и поля — поля, которые могут поднять только очень крупные волы и самыми крепкими ралами; при первой вспашке из вязкой земли выворачиваются такие глыбы, что совсем их измельчить удается только при девятой. Луга в пестрых цветах с клевером и другими нежными травами, всегда мягкими, словно весенними: их питают непересыхающие источники, но даже там, где воды много, болот не бывает. Земля здесь со склоном, и вся вода, которую она получает, но не впитывает, стекает в Тибр. Он пересекает поля, судоходен, и по нему везут в Рим и зерно, и плоды, но только зимой и весной; летом он мелеет, русло у него высыхает: назвать его полноводной рекой в это время нельзя, но по осени опять можно. Ты получишь большое наслаждение, если оглядишь всю эту местность с горы; тебе покажется, что ты видишь не просто земельные угодия, а картину редкой красоты: куда ни обратишь глаза, они будут отдыхать на этом разнообразии, на этой упорядоченности»[89].

Важное место в окружающем виллу пейзаже занимала вода. Река, озеро, море привлекали римлян своей поэтической красотой и прохладой. Цицерону нравилось, что его вилла в Арпинуме расположена в месте слияния двух рек. У Плиния было две виллы на берегу озера Комо, а Катулл любил свою виллу в Сирмионе, расположенную на краю полуострова, вдававшегося в озеро Гарде. Сенека писал как-то: «До каких пор не будет у твоей виллы озера или источников, изобильно омывающих твой сад?» Самыми многочисленными были виллы на берегу моря, особенно в Кампании или в Байском заливе, где римские богачи «погружали в море мраморные стены своих дворцов; обширные портики смотрелись в голубые волны; в них жили мраморные боги под сенью рощ с блистающей листвой».