Книга Самые богатые люди Древнего мира - Геннадий Левицкий

Жесты Лукулла весьма благородны, однако заметим, что он же и довел азиатские владения Рима до такого состояния. Именно Лукулл несколько лет собирал контрибуцию с Азии, которую назначил Сулла. Деньги были собраны в кратчайший срок — ведь Лукулл все поручения исполнял добросовестным образом, за что и был ценим Суллою. Все прелести этого процесса описаны Аппианом: «[Сулла] стал посылать людей для взыскания денег. Так как солдаты нажимали, применяя насилие, то города, не имея средств и занимая под огромные проценты, стали закладывать ростовщикам кто театры, кто гимнасии, кто свои укрепления и гавани и всякое другое общественное достояние. Так были собраны и доставлены Сулле деньги, и несчастьями была исполнена Азия до предела: на ее берега совершенно открыто нападали многочисленные разбойничьи шайки, что напоминало скорее военные походы, чем разбойничьи налеты».

По вполне понятным причинам Луций Лукулл не спешил в бой с врагом. Однако его товарищ Котта (по характеристике Аппиана — «человек в военном деле слабый») решил единолично собрать все лавры побед. О глупости товарища Лукулла рассказывает Плутарх:

«Котта решил, что настал его счастливый час, и начал готовиться к битве с Митридатом. Приходили вести, что Лукулл подходит и уже остановился во Фригии, и вот Котта, воображая, что триумф почти что в его руках, и боясь, что придется делить славу с Лукуллом, поторопился со сражением — и достиг того, что в один день был разбит и на суше, и на море, потеряв шестьдесят судов со всеми людьми и четыре тысячи пехотинцев. Сам он был заперт и осажден в Халцедоне, так что ему оставалось ждать избавления только от Лукулла».

Действия Котты вызвали раздражение у солдат Лукулла. Они предлагали бросить безрассудного консула на произвол судьбы и напасть на владения Митридата, пока тот занят осадой. Однако Лукулл заявил, «что предпочел бы вызволить из рук врагов хоть одного римлянина, нежели завладеть всем достоянием вражеским».

Сходный план действий предлагал и Архелай — перебежчик Митридата: он заверял, что стоит только Лукуллу появиться в Понтийском царстве — и оно тотчас окажется в его руках. На это Лукулл ответил, «что он не трусливее обыкновенных охотников и не станет обходить зверя, чтобы идти войной на его опустевшее логово». Как высокопарно ни мотивировал Лукулл свои действия, но в любом случае было неразумно оставлять в тылу армию противника.

Когда римляне приблизились к лагерю Митридата и увидели его армию, они едва не потеряли мужество. Спокоен был лишь Лукулл; согласно Аппиану, он заявил окружающим, «что скоро захватит неприятелей без боя, и велел им напомнить это обещание».

Лукулл занял горные проходы и парализовал доставку Митридату продовольствия сухопутным путем, а надвигающаяся зима сделала затруднительным и морской путь снабжения армии. В отличие от безрассудного Котты, «Лукулл не превращал войну в зрелище и не стремился к показному блеску: как говорится, он бил врага по желудку…»

Бескровные удары Лукулла очень скоро достигли цели. Аппиан описывает положение Митридата: «…войско его совсем голодало, многие умирали, а некоторые по варварскому обычаю поедали человеческие внутренности; иные же, питаясь травой, заболевали. Их трупы, брошенные поблизости без погребения, вызвали чуму к довершению голода».

От греха подальше, чтобы воины не съели всех лошадей, Митридат отправил в Вифинию всю конницу и часть бесполезной пехоты. Тогда Лукулл решил, что пришла пора немного повоевать. Он поспешил за покинувшими лагерь врагами с десятью когортами пехоты и конницей. В пути Лукулла застигла снежная буря, многие солдаты заблудились и отстали. Впрочем, на обессилевших от голода и болезней вояк Митридата много воинов и не требовалось. «С оставшимися Лукулл настиг врагов у реки Риндака и нанес им такое поражение, — описывает Плутарх результаты похода, — после которого женщины из Аполлонии выходили за стены собирать поклажу Митридатовых солдат и грабить трупы. Убито было врагов в этом сражении, надо полагать, множество, а захватить удалось шесть тысяч коней, несметное количество вьючного скота и пятнадцать тысяч пленных. Всю эту добычу Лукулл провел мимо вражеского лагеря».

Демонстрация победы и вовсе подорвала боеспособность разноплеменного войска Митридата: о реванше никто не думал. Митридат приказал войску отступать, а сам решил бежать морем. Лукулл опять выбрал удачный момент для нападения: когда вражеское войско переправлялось через реку Граник. В это время река сильно разлилась, и не известно, кто причинил больше бедствий отступавшим — Лукулл или водная стихия. Разгром был ужасным. По словам Плутарха, Лукулл «взял множество пленных и перебил двадцать тысяч. Говорят, что если считать вместе и обозных и воинов, то у врагов погибло немногим меньше трехсот тысяч человек».

Противнику Лукулла не повезло и на море. «Когда Митридат плыл в Понт, — рассказывает Аппиан, — его застигла страшная буря; от нее он потерял людей до десяти тысяч и около шестидесяти кораблей; остальные были разбросаны, куда кого буря занесла». Корабль царя был также поврежден, и трюм заполнялся водой. Митридату пришлось перейти на легкое пиратское судно и доверить свою жизнь морским разбойникам. Вопреки опасениям они благополучно доставили царя на родную землю.

Легкие победы Лукулла внушают мысль, что с ним сражался слабый противник. Но нет! Непревзойденный знаток Рима — Теодор Моммзен — представляет Митридата как одного из самых выдающихся властителей, что знала мировая история.

Судьба рано вознесла Митридата на Олимп власти. После преждевременной смерти отца — Митридата Эвергета, погибшего в Синопе от руки убийцы, одиннадцатилетний мальчик был объявлен царем около 121 г. до н. э., однако царская диадема принесла ему только бедствия и опасности. Его опекуны и даже, как кажется, его собственная мать, привлеченная по завещанию отца к соправительству, замышляли убить мальчика-царя. Рассказывают, что Митридат, спасаясь от кинжалов своих законных опекунов, в течение семи лет скитался по стране, каждую ночь менял место ночлега и, как бездомный беглец, в своем собственном государстве вел жизнь бродяги-охотника…

Согласно легенде, он поражал современников своим исполинским ростом, и приходившиеся ему впору военные доспехи вызывали всеобщее изумление. Он обгонял в беге самых быстроногих диких зверей; он объезжал самых диких коней и мог проскакать, меняя лошадей, гигантское расстояние в один день. Он умел править одновременно шестнадцатью лошадьми, запряженными в колесницу, и неоднократно получал призы на бегах; правда, было бы опасно победить царя в таком состязании.

На охоте он, мчась во весь опор на своем скакуне, без промаха попадал в дикого зверя. Но и за столом нелегко было найти равного ему; он устраивал пиршества для состязания в еде и питье и получал призы. Точно так же отличался он и в области гаремных утех…

Митридат был недоверчив и жесток. У него заранее были заготовлены смертные приговоры для самых преданных слуг. По его приказу были убиты или погибли в заточении за действительную или мнимую измену его мать, брат, сестра, жившая с ним в браке, трое сыновей и столько же дочерей. А когда пришел срок, он, чтобы лишить врагов трофеев, велел умертвить своих двух жен-гречанок, своих сестер и всех женщин гарема, предоставив им только выбор рода смерти.