Книга Города-крепости - Илья Мощанский

С 15 по 18 декабря командующий фронтом провел военную игру «Прорыв общевойсковой армией подготовленной обороны противника с форсированием реки в зимних условиях». В основу военной игры была положена реальная оперативно-тактическая обстановка в полосе 67-й армии.

Большую и сложную работу проделали связисты фронта под руководством генерала И. Н. Ковалева. Все силы и средства были мобилизованы, чтобы обеспечить надежную связь и бесперебойное управление войсками. Для большей устойчивости проводной связи намечалось за каждой дивизией тянуть две линии по разным направлениям. Кроме того, фронтовые и армейские подразделения прокладывали еще четыре линии связи и тяжелый подводный кабель по дну Невы.

Работники тыла армии и фронта создали запасы продовольствия, горюче-смазочных материалов и боеприпасов, необходимых для операции. В полную боевую готовность были приведены медико-санитарные батальоны дивизий, госпитали первой линии и госпитальная база армии.

Накануне наступления исключительно важные и ответственные задачи стояли перед политработниками. 22 декабря была издана директива Военного совета Ленинградского фронта о политической работе в соединениях и частях. Решительное улучшение положения Ленинграда, войск фронта и флота, указывалось в директиве, могло быть достигнуто только в результате прорыва блокады и установления сообщения со страной по суше. Вся пропагандистско-идеологическая работа в войсках должна быть подчинена решению этой важнейшей задачи. В соответствии с требованиями Военного совета развернулась целеустремленная работа в войсках по подготовке к наступательным боям. Главным в ней было воспитание у воинов непреклонной решимости разгромить ненавистного врага, прорвать наконец блокаду Ленинграда.

Отрезанный от Большой земли город отдавал фронту последнее. Когда 61-й танковой бригаде потребовалось пошить зимнее обмундирование — теплые гимнастерки, ватники, рукавицы, меховые жилетки и прочее, Куйбышевский район города Ленинграда, шефствовавший над соединением, привлек к выполнению задачи все профильные и непрофильные предприятия. Запасы овчины нашлись в артели «Ленмехпром», ткани — в торговых складах и на базах «Гостиного двора». Шить обмундирование взялись работницы артели «Лентрикотаж».

Но выполнить заказ военных оказалось нелегко. Дело было не только в том, что у работниц артели не хватало физических сил. Трикотажницам, которые взялись выполнить заказ, не на чем было работать: вязальные машины не годились для шитья, а швейных машин в артели нашлось всего две. Все-таки женщины нашли выход. На следующий день один из экипажей бригады, прибывший по делам в Ленинград, увидел, как по заснеженным тротуарам, толкая впереди себя детские саночки, или впрягшись в корыто, или просто по снегу волочили женщины из своих домов в артель старые ручные «зингеровские» машины.

Чтобы сшить теплое обмундирование для бойцов, истощенные трикотажницы работали в день по две смены.

Впоследствии, когда обмундирование было распределено по подразделениям, многие танкисты находили в карманах записочки на обрывках газетной, оберточной бумаги или на оборотной стороне использованных нарядов, этикеток. В каждой записке было послание из нескольких слов: «Дорогой боец Красной армии! Бей фашистских гадов! Бей, пока живой! Спаси нас». Или: «Милый мой незнакомый танкист! Мне не известно твое имя, но я знаю, что ты не дрогнешь в бою с проклятыми немцами-оккупантами. Крепись, мужайся, мы всем сердцем с тобой». Или: «Если у тебя нет матери, я твоя мать. Если нет жены — я тебе жена. Я тебе и сестра, если ее нет. Я твоя любимая девушка, если у тебя ее еще не было. Помни обо мне, когда пойдешь в бой, помни о всех матерях, о всех женщинах, которые смотрят на тебя с надеждой и сделают все, чтобы помочь тебе. Победа будет за нами…»

Записки, как правило, были подписаны только именами: «Маша», «Лена», «Люба».

Ремонт легких танков осуществлялся на Заводе подъемно-транспортного оборудования имени С. М. Кирова. Все его лучшие станки еще до начала блокады были вывезены на Восток, а в цехах, по словам рабочих, оставались лишь «старые балалайки».

Израненный завод сражался до последнего, как сражался обессиленный от потери крови солдат. Когда начались перебои с подачей электроэнергии, рабочие сняли с заброшенной баржи движок. Пока устанавливали его на фундамент, один из рабочих умер от истощения. Затем за работу взялись электрики, установили и двигатель, и динамо-машину. Получили свой ток. Воскресили из мертвых два цеха…

Сварщиков высокого класса в тот период на заводе не было. Единственный «бог» по этой части — знаменитый Иван Иванович Власов — был болен. От истощения он не мог ходить, а без сварки рабочие предприятия не могли починить несколько танков.

Власова привезли на завод на саночках, подняли на крыло танка, и в промороженном, сумрачном цехе снова вспыхнул шипящий голубой огонь. Власов был очень слаб, и через несколько дней пришлось ему для самого себя внедрять рационализаторское предложение. Он усаживался в кресло, прикрепленное к стропам мостового крана, кресло на стропах поднимали на необходимую высоту, и Иван Иванович заваривал пробоины в стальной башне.

Ученые-химики из Текстильного института, умирая от истощения, в своих лабораториях разрабатывали заменители антифриза и синтетическое топливо для машин и танков. После долгих и мучительных экспериментов проблема синтетического бензина была частично решена. Его стали изготавливать на основе пихтового масла. Это сырье имелось в избытке на ленинградских парфюмерных фабриках, изготавливавших до войны духи.

Ранее этим же ученым-текстильщикам удалось усовершенствовать устройство бутылки с горючей смесью.

Бутылки с горючим в Красной армии пробовали применять еще в Финскую войну. Но они были неудобны по многим причинам. Горючая смесь в них воспламенялась от особых длинных спичек. Перед броском надо было такую спичку зажечь. Однако при сырой погоде сделать это было нелегко, коробочные терки отказывали. Гасли спички и при сильном ветре. Кроме того, ночью противник мог увидеть, откуда в него бросали огненные «подарки».

Группа ученых-химиков под руководством доцента текстильного института Е. С. Роскина начала работу над усовершенствованием устройства бутылки с горючей смесью. Провели сотни опытов, пока не создали наконец особый запал в виде стеклянной ампулы, заполненной специальным щелочным составом. Первыми испытали бутылки сами ученые. Получилось на редкость удачно. Никаких спичек не требовалось, никакой ветер не был страшен: горючая смесь, как только бутылка разбивалась, воспламенялась сама.

Однако зимой оказалось, что жидкость в бутылке замерзает. Ученые снова принялись за исследования и опыты и продолжали их до тех пор, пока не одолели и это препятствие с помощью незамерзающих солей…

В текстильном институте была организована стеклодувная мастерская, где девушки-студентки, голодные и истощенные, изготавливали сотни, тысячи и десятки тысяч ампул-запалов.

Ампулы отвозили на ликеро-водочный завод, где бутылки заполняли жидкостью, предназначенной отнюдь не для питья.

Город и фронт жили одной жизнью. Рабочие нередко выезжали на фронт, чтобы встретиться со своими защитниками.