Книга 56-я армия в боях за Ростов. Первая победа Красной армии. Октябрь-декабрь 1941 - Евгений Кринко

Серьезной проблемой для командиров и политработников армии стали случайные связи военнослужащих с женщинами из числа обслуживающего персонала и населения, вызвавшие рост венерических заболеваний. Когда 707-й батальон аэродромного обслуживания дислоцировался в Новочеркасске, здесь « были обнаружены притоны, где летный состав и личный состав бао заражался гонореей, очаги эти были ликвидированы, через местные органы НКВД 8 женщин были изолированы и привлечены к судебной ответственности ». В Батайске, в районе авиагородка « проведено было медосмотром и лабораторным путем до 20 чел. подозрительных женщин, из коих гонорея констатирована у 7 чел., все они изъяты из района авиагородка » [161] .

Следует отметить, что подобные явления в основном встречались в тыловых частях. На фронте у большинства солдат и младших командиров просто не было возможности вступать в какие-либо интимные отношения. Только старшие офицеры могли позволить себе завести полуофициальных любовниц, получивших название ППЖ («походно-полевые жены»). Обращаясь к командующему ВВС 56-й армии генерал-майору Красовскому, военный прокурор 76-го района авиационного базирования старший политрук Переверзев писал о том, что командование 73-й авиационной дивизии и входящих в нее полков, « как правило, не питаются в столовой, а используют официанток из столовой личного состава для своего личного обслуживания, причем не только обслуживания питанием, но и в “другом отношении”. Указанные “официантки” разносят по кабинетам командования большое количество посуды, в которой столовая крайне нуждается, их отрыв от работы создает скученность в столовой. Они также находятся в кабинетах, где решаются служебные вопросы, что не исключает возможности разглашения государственной и военной тайны » [162] .

Военный прокурор в данном вопросе стал настоящим «возмутителем спокойствия». Порой вышестоящее командование просто закрывало глаза на подобные случаи, если они не принимали публичного или, тем более, скандального характера. Но на всплеск венерических заболеваний армейское начальство было вынуждено реагировать и принимать соответствующие меры, поскольку он прямо грозил сокращением численности боеспособного личного состава: «На совещаниях комсостава неоднократно ставился вопрос о вензаболеваемости и об опасном окружении. Кроме того, проводилась соответствующая санитарно-просветительная работа. Все это дало безусловно свои результаты» . С ноября 1941 г. в 76-м районе авиационного базирования количество данных заболеваний снизилось « в связи с проведенной большой разъяснительной работой и ликвидацией отдельных очагов-источников гонореи » [163] .

Среди наиболее часто встречавшихся воинских преступлений оказалось мародерство. 2 ноября был издан приказ по армии № 014 «О хищении легковых и грузовых автомашин, принадлежащих воинским частям, учреждениям и гражданским лицам». В приказе отмечалось, что « за последнее время выявлено несколько случаев хищения легковых и грузовых автомашин, принадлежащих как воинским частям и учреждениям, так и гражданским лицам. При этом установлено, что хищением автотранспорта занимаются военнослужащие-шофера. Подобное мародерство является тягчайшим преступлением, которое на руку только нашим врагам, пытающимся подорвать оборонную мощь Красной Армии ». Например, шофер 35-го стрелкового полка А. В. Чернов в ночь на 29 октября 1941 г. похитил легковую автомашину управления штаба армии и попытался скрыться на ней, но, « наскочив на одно из сооружений оборонного характера, разбил машину, где и был задержан ». Вероятно, главным мотивом данного преступления являлась все-таки не корысть, поскольку незаметно сбыть автомобиль тогда было не так просто, а обычные хулиганские побуждения. Но 1 ноября военный трибунал приговорил нарушителя к расстрелу и привел приговор в исполнение [164] .

Отдельные действия военнослужащих и даже командиров порой наносили ущерб мирным советским гражданам, предприятиям и учреждениям. 4 ноября командир 62-й кавалерийской дивизии полковник И. Ф. Куц издал приказ, в котором говорилось, что « командиры и комиссары полков незаконно мобилизуют население на ловлю рыбы для снабжения своей части ». Комдив категорически запретил « подобные мобилизации гражданского населения, не связанные с оборонной работой и без разрешения штадива » [165] .

Кагальницкий районный военком интендант третьего ранга Серебряков и секретарь райкома ВКП(б) Ковалерчик 9 ноября в письме к командарму сообщали, что расположенные в станице Кагальницкой воинские части « позволяют себе ряд безобразий, позорящих Красную Армию ». Командир 698-го батальона аэродромного обслуживания полковник Данилин « получил с железной дороги вагон с продовольствием, не ему адресованный, где оказалась бочка водки. В батальоне была организована пьянка со стрельбой ». Тот же 698-й батальон аэродромного обслуживания сжег телятник колхоза «Гигант социализма». Командир школы младших авиаспециалистов 8 октября « взял незаконно с базы Райпотребсоюза новую пишущую машинку, а кроме того допускал расхищение частей от ремонтируемых для Красной Армии автомашин в Комсомольской МТС ».

Вне зависимости от мотивов подобных правонарушений со стороны отдельных военнослужащих, разрушавших представления о Красной армии как « защитнице интересов трудового народа », командование стремилось строго пресекать подобные факты. 17 ноября был издан приказ № 015 «О безобразиях, чинимых в/частями в Кагальницком гарнизоне». В нем говорилось: « Эти люди забыли свой воинский долг, допустили действия, позорящие высокое звание командира Красной Армии. Вредное местничество, проявленное кем бы то ни было и в любой форме, наносит вред Родине и армии ».

Командующий армией приказал прокурору расследовать указанные факты и привлечь виновных к судебной ответственности, « навести должный порядок в частях и учреждениях ВВС и предупредить все части ВВС, что при повторении подобных случаев виновные будут немедленно отстраняться от занимаемых должностей с отдачей под суд по законам военного времени ». Командиру школы младших авиаспециалистов специально приказывалось « немедленно вернуть на базу Райпотребсоюза незаконно взятую новую пишущую машинку » [166] .

Как и в мирное время, далеко не все командиры и политработники уделяли необходимое внимание работе с личным составом, сводя ее порой к формальным показателям (количеству проведенных мероприятий, численности принятых в партию и др.), которые можно было включить в отчеты. Но если подобный формалистический подход проявлялся по отношению к живым людям, то еще меньше уважения вызывали погибшие и умершие боевые товарищи. 6 ноября командование 56-й Отдельной армии издало приказ № 025 «О низком качестве учета личного и конского состава». В нем говорилось о том, что начальствующий состав « не занимается учетом, не знает своих подчиненных и за эту бездеятельность не привлекается к ответственности ». Например, в 75-м стрелковом полку 31-й стрелковой дивизии за десять дней боев пропавшими без вести считались 619 человек, в то время как часть из них оказалась в 1145-м полку 353-й стрелковой дивизии. В том же приказе отмечалось, что штабами частей не уделялось внимания и извещению родных о смерти военнослужащих. Командирам и комиссарам соединений и частей было приказано « лично проверить состояние учета в частях и подразделениях и навести большевистский порядок в учете » [167] .