Книга Бунтарь. За вольную волю! - Юрий Корчевский

Были в подчинении у Михаила два крепких десятка из бывших ратников. Опытны, умелы, толковы, вооружены лучше всех, но то их личная заслуга. Их келарю и предъявил. Строем прошли, перестроились в две шеренги, приготовились к отражению конной атаки. Тут важную роль играет плотность строя, чтобы перед лошадью частокол копий стоял, дабы не протиснулась грудью между копейщиками. А к плотному строю ещё копья нужны в четыре аршина длиной, с хорошим рожном и подтоком. Посмотрел келарь, понравилось ему. Михаил к себе в комнату завёл, вином угостил. Выпил келарь кружку, усы довольно обтёр. А потом Михаилу пальцем погрозил.

– Похвалился ты! Маршировали-то два десятка, а не все!

– Так места мало для всех, – попытался оправдаться Михаил.

Получалось – показуха, как всегда перед начальством бывает. Келарь сам службу знал, его не проведёшь. Впрочем, у Михаила и мысли такой не было.

– Ты вот что, князь. Сделай так, чтобы и другие ополченцы умели такожды. Сейчас отечеству каждый ратник нужен и важен.

– Постараюсь. Оружие нужно. Копья, пищали, огненный припас. А то сейчас новики с палками вместо копий ходят.

Келарь вздохнул.

– О том ведаю. И радею.

Авраамий, даже не откушав, ушёл. Через неделю в расположение отряда пришёл целый обоз. Копья пехотные по образцу иноземных, шлемы, щиты. А на одной подводе десяток пищалей и огненный припас – порох, пыжи и свинцовые пули. Михаил распорядился выгружать, сам оружие разглядывал. Копья, щиты и шлемы русской работы. А на пищалях надписи на латинице. Ага, трофейные пищали, но качество хорошее. Михаил сам палец в ствол одной-другой пищали сунул – не изношены. И кремневые механизмы на всех исправно действуют, не поленился, проверил. Молодец келарь, хорошее оружие доставил.

Михаил сам оружие распределил. В первую очередь тем, кто уже обучение проходил с палками. Да только ещё добровольцы прибыли. Каждый день два-три-пять человек, но отряд заметно рос. Жаль, коней не было, с ними скорость передвижения на марше больше и на поле боя манёвр. Как раз этими качествами польские и литовские гусары берут. Но и пешцы нужны, особую надежду Михаил на пищальников возлагал. С получением пищалей число пищальников до двух с половиной десятков возросло. Ещё бы пушки заиметь, две-три, тогда отряд серьёзную силу представлять будет. Да где их взять? Если только при столкновении с поляками отбить.

Но пока с утра до вечера с перерывом на обед занятия. Толковых десятников подобрал и трёх сотников, потому как за всем не доглядеть. Сам наблюдал, направлял, бывало, и ругал. Через два месяца отряд уже боевой единицей стал. Не полк, но три с половиной сотни ратников. Периодически появлялся Аверкий, приносил известия о действиях Скопина. Каким образом келарь их получал, для Михаила было загадкой.

Рати воевод Семёна Головина и Григория Валуева первого сентября вместе с наёмниками Зомме пошли на Переславль. А уже 10 сентября после внезапного ночного боя захватили город. Поляки и тушинцы бежали. В результате была перерезана дорога от Александровской слободы к Ростову, и пан Лисовский с конницей, оказавшись под угрозой окружения, ушёл в Суздаль.

Скопин 6 октября вошёл в Переславль во главе войска, насчитывавшего 15 тысяч русских и семь рот шведов. Через два дня почти без боя взяли Александровскую слободу. Гетман Сапега узнал о потере слободы на следующий день.

С приходом войска князя Шереметева силы Скопина возросли. Была проведена новая роспись по полкам и назначены воеводы. В Большом полку сам Скопин и князь Борис Михайлович Лыков. В Передовом полку воеводами боярин Иван Семёнович Куракин и Семён Васильевич Головин. В Сторожевом полку воеводами Фёдор Иванович Шереметев и князь Яков Петрович Барятинский.

Скопин простоял в Александровской слободе три месяца. Осень, слякоть, дороги развезло. Любой марш отнимет все силы. Совместными совещаниями воевод выработали новую тактику. Передовые отряды выбивают противника, строят полевые укрепления – засеки, рогатки. И только потом входят в занятый город основные силы.

Русские не сидели на месте. Конный отряд 11 октября ходил на Дмитров, пожёг посады, убил многих поляков. Русская конница 12 октября появилась в двадцати верстах от Троице-Сергиева монастыря, всполошив поляков. А 16 октября, прорвав с боем кольцо блокады, три сотни русских всадников прорвались в монастырь.

Около села Хребтово, что в 20 верстах от Троице-Сергиева монастыря, 23 октября встала лагерем большая русская рать, в несколько тысяч всадников. Сапега был вынужден дробить силы, выставил сильный заслон. Сам же гетман двинулся к Александровской слободе, имея войско в десять тысяч человек, и уже 27 октября объявился под слободой.

Передовые конные сотни Скопина под селом Коринским столкнулись с конницей гетмана 28 октября. После короткого встречного боя русские были опрокинуты и, понеся потери, отступили. Но это был первый и последний успех Сапеги под Александровской слободой.

Поляки продолжали наступать, но наткнулись на рогатки и заграждения, из-за которых стали вести массированный огонь русские пищальники. Польская конница стала разворачиваться и отходить. Им вслед кинулись дворяне и дети боярские. Рубили отступавших около версты и снова укрылись за укреплениями. Ожесточённые схватки вспыхивали весь день. Сапега не смог ворваться в слободу и отступил. Войско его разделилось. Сам Сапега с основными силами ушёл к монастырю, полки Иона Ружинского вернулись в Тушино.

Небольшая победа близ Москвы сразу подняла авторитет молодого полководца. Из Рязани Прокопий Ляпунов, предводитель местного ополчения, прислал Скопину грамоту, в которой «здороваша Михаилу на царство, а царя Василия укорными словесы писаша».

Скопин демонстративно после прочтения разорвал грамоту на глазах у посланцев Ляпунова и не стал сообщать о нём царю Василию Шуйскому. Но слухи до царя дошли и поселили подозрения у властолюбивого и коварного Шуйского.

Едва завершились бои под Александровской слободой, как ударили морозы, выпал снег. От слободы по разным направлениям отправились отряды дворянской конницы, лыжники из охочих людей, пешцы. Они выбивали тушинцев из городов и сёл, строили деревянные крепостцы, собирали в полки новых ополченцев. Уже в начале ноября русские отряды закрепились в сёлах Заболотье, Низиново, Сароново, Ботово, Константиново. Тушинцы неоднократно пытались их отбить, но без успеха. Следом за отрядами в отвоёванные сёла спешили полки Скопина. Село Ботово занял полк Семёна Головина в несколько тысяч ратников. Это село в непосредственной близости от Троице-Сергиева монастыря, потому лагерь Сапеги отныне был в постоянной тревоге. Гетман посылал конные дозоры, которые натыкались на русские сторожевые заставы. Не выдержал Сапега, отправил 15 ноября против полка Головина в Болотове три полка конницы под командованием панов Ружинского, Микульского и Стравинского. Полки атаковали в невыгодных для себя условиях – на конях против укрывшейся в остроге пехоты, вооружённой огненным боем. Поляки несли потери, взывали о помощи. Уже 20 ноября им на подмогу пришёл полк пана Загорского, но эта мера лишь увеличила число потерь среди интервентов.