Книга За пять минут до ядерной полуночи - Александр Витковский

– Папа, они денюжку просят?! – теребил Коржавцева за рукав сын. – Давай дадим, а…

– У меня нет мелких денег, а крупные – на карточке, – соврал он и вспомнил давным-давно услышанную где-то прибаутку: «У столичной побирушки миллион нашли в подушке».

Вдруг малыш соскочил с лавки, догнал женщину и сунул в ее открытую сумку свой чупа-чупс, который перед самым входом в метро долго-долго вымаливал у отца, и тот нехотя – нечего сладким баловать, да и зубы надо беречь – купил ему «сосатку». Турникет, эскалатор, шум подъезжающих и уходящих голубых поездов, снующие люди захватили все внимание малыша, вытеснив из его сознания желанную конфету; он даже забыл развернуть ее, крепко зажав в кулачке пластиковую палочку с круглым цветным набалдашником.

Все пассажиры вагона вмиг оторвались от своих занятий и подняли головы, в немом изумлении наблюдая эту сцену. Даже притворявшиеся спящими открыли глаза. Вагонная надоедала буркнула в благодарность что-то невнятное, она явно рассчитывала на нечто большее от солидного мужчины и ухоженного пай-мальчика…

– Я больше не буду покупать тебе сладости, – зло прошипел на ухо сыну Коржавцев, раздосадованный тем, что оказался в центре внимания вагонных зевак. А ребенок вскарабкался на свое место, встал на коленки и уткнулся взглядом в проносившиеся мимо окон электрические кабели и чугунные крепи метротуннеля.

Чтобы избавиться от назойливо-любопытного внимания попутчиков, Виталий вышел с сыном на следующей остановке, с ненавистью проводил взглядом попрошайку, которая резво перешла в другой вагон, и остался не перроне. Он даже пропустил следующий поезд, чтобы случайно не встретить на станции «Проспект Вернадского» кого-либо из пассажиров – свидетелей злополучной сцены. Сын молчал, молчал и Коржавцев. Сейчас им не о чем было говорить…

Но детские обидки на ноги прытки. Гуляя по парку, сын уже самозабвенно гонял голубей и без умолку задавал десятки своих вопросов. Бернарду это было на руку. То и дело останавливаясь, чтобы отвечать своему маленькому «почемучке», он внимательно следил за всем, что делается в парке: чем заняты рабочие Зеленцова, куда идут и как идут люди, где прогуливаются молодые мамаши с колясками, бабушки с внучатами. Место для тайника, выбранное, скорее всего, в спешке, конечно, не самое лучшее – вездесущая малышня повсюду совала свой нос и запросто могла прихватить с собой шпионский контейнер, сделанный то в виде камня, то помятой пачки из-под сигарет или продавленной пивной банки, – но не он выбирал эту точку закладки.

Так неспешно они подошли к обелиску воинам-интернационалистам, перешли с асфальтовой дорожки на газон. Все спокойно, ничего подозрительного. И тут Коржавцев воочию убедился, как непрофессионально было подобрано место для тайниковой операции. Первым делом его сын ухватился за короткий толстый сук, торчащий из земли среди кустарников, огораживающих лужайку, и, вытащив его, с гордым видом принес отцу, радуясь своей находке.

Мама-миа! Это был, судя по описанию в инструкции, тот самый контейнер, замаскированный под древесный сучок, который должен был изъять Бернард… Хорошо, что это был не самоуничтожающийся контейнер и вытащил его сын, а не другой пацан, хотя… во всем плохом иногда есть что-то и хорошее. Ведь если за ним ведется наблюдение с какого-нибудь стационарного и хорошо замаскированного поста, где сотрудники службы наружного наблюдения посекундно фиксируют все его действия, у него есть стопроцентное алиби: контейнер изъял не он, а чисто случайно нашел ребенок. И сейчас даже в ситуации захвата с поличным он стопроцентно мог бы отмазаться, отказавшись от этой «детской» находки.

«Неплохая, в сущности, идея, – отметил Коржавцев. – На будущее надо будет поделиться ею с Готье».

Он вспомнил учебное дело спецоперации «Пров» по выявлению шпиона Олега Пеньковского, на котором осваивал азы контрразведывательной теории в спецшколе. Однажды для проведения тайной операции по связи с этим агентом английской и американской разведок был удачно использован ребенок. На Цветном бульваре предатель из ГРУ «угостил» малыша коробкой конфет, где вперемежку с завернутыми в серебристые фантики сладостями лежали обернутые в такую же яркую хрустящую фольгу кассеты с переснятыми на микропленку фотоаппаратом «Минокс» секретными документами. Мальчик взял конфеты и передал гулявшей неподалеку маме – сотруднику английской разведки Анне Чизхолм – жене служащего посольства Великобритании в Москве, тоже кадрового разведчика. Уже потом, на очередном контакте с этой дамой, и засекла Пеньковского Служба наружного наблюдения КГБ при СМ СССР.

«Ну уж нет, – подумал Бернард. – Меня-то вы, как Пеньковского, не поймаете. Да и не шпион я. Просто оказываю конфиденциальные услуги солидной зарубежной конторе в рамках обычной конкурентной борьбы…»

Для большей правдоподобности он отбросил секретный сучок недалеко в траву: нечего, мол, всякий мусор подбирать, но сын поднял палку и со словами: «Папа, она мне нужна, я буду дома с ней играть», вновь отдал отцу.

Делать нечего, пришлось взять находку – Коржавцев сделал это с демонстративным нежеланием и нескрываемой усмешкой и положил в заранее припасенный полиэтиленовый пакет, где чуть позже оказались еще два каких-то обрубка веток, круглое, зеленого стекла донышко, видимо, от пивной бутылки, через которое так интересно было смотреть на солнце, и отслужившая свой век зажигалка, также найденная ребенком в парке.

Домой весь этот мусор Бернард, конечно, не понес. Улучив момент, когда сын отвлечется, выбросил все в урну, оставив только палку-контейнер. Полон впечатлений от путешествия в парк, ох как нечасто папа брал его на такие прогулки, малыш забыл о найденных сокровищах, наскоро поел, уже полусонный умылся, едва доплелся до кровати и рухнул в нее, заснув, едва коснувшись щекой подушки.

Виталий поужинал, скупо рассказав жене о прогулке, как обычно, посмотрел новости, потом какой-то дурацкий сериал про войну, где сотрудники военной контрразведки Смерш были представлены едва ли не большими садистами и сволочами, чем фашисты. «Да, это тебе не Штирлиц…» – он выключил телевизор и пошел в ванную комнату, где в тумбочке его ждал пакет с контейнером.

«Скорее всего, очередное задание, – размышлял он, вертя в руках ничем не приметный обрубок ветки. – Больше сюда ничего не войдет…»

Работая в СВР, Коржавцев знал, что уже появились новые способы, формы и методы бесконтактной связи на линии «разведцентр – агент». Разведки многих стран продолжали использовать, но уже с современными наворотами миниатюрные приемопередатчики, встроенные в плеер или мобилку и за долю секунды выстреливающие в эфир значительный объем письменной, звуковой и даже фотоинформации; появилась шифрованная связь через Интернет, но он не доверял всем этим новомодным хайтековским штучкам, о чем и поделился с Готье на одной из первых конспиративных встреч, и попросил его использовать древний, как еврейский талмуд, способ – тайниковую операцию, хотя и знал, что именно на мероприятиях по связи проваливается основная часть и агентов, и профессиональных разведчиков.

Со всех сторон он внимательно осмотрел сук и, к своему удивлению, не нашел ни выбоинки, ни трещинки, ни отверстия – в общем, ничего такого, что могло бы указывать на место, где вскрывается тайник. «А та ли это ветка?» – опасливо мелькнуло в голове. С достаточным усилием он разломил ее посередине. Ничего. Взял заранее принесенный кухонный нож, расщепил вдоль волокон один из обломков. Ни-че-го… Торопливо схватил другой кусок, едва не порезавшись, также расщепил его и облегченно перевел дыхание: в центре, там, где должна проходить сердцевина, находился паз, а в нем – скрученная в трубочку записка.