Книга Подозревается в убийстве - Пер Валё

Он знал, что речь идет о нем, и все же ему было непонятно, почему его называют бандитом и убийцей. Его, который в жизни не держал в руках пистолета. Да если бы и держал, ни за что не выстрелил бы в человека, как бы туго ни пришлось.

Он думал о зеленой машине с украденным добром и с отпечатками его пальцев на баранке. Да и не только на баранке… Как только найдут машину, по отпечаткам сразу выяснят, за кем гонятся.

Каспер слишком хорошо помнил тот единственный случай полтора года назад, когда он попался. Помнил штемпельную подушечку и карточку, к которой прижимали его пальцы. Все десять, один за другим.

И он не стал покупать газет, а пошел дальше. Улица за улицей, улица за улицей, не сознавая толком, где находится, все мысли сосредоточены на одном: как укрыться?

Дома у родителей – исключено, полиция нагрянет туда, как только установит его личность. Скорее всего уже установила.

Жаль маму. Надо бы рассказать ей, как все было на самом деле, что он ни в кого не стрелял. Может, написать ей письмо, если найдется укрытие.

В четыре начало темнеть, и Каспер немного успокоился. Ведь он же никого не убивал, это чистое недоразумение, не станут же его карать за то, в чем он неповинен. Или станут?

Вот именно. Принято говорить, что Швеция – правовое государство, но Каспер в этом сомневался. Скольким невиновным выносят строгие приговоры, тогда как подлинные преступники – те, что выжимают из сограждан деньги, рабочую силу и жизненную энергию, – пребывают на свободе, потому что их действия оправдываются законом.

Каспер озяб. Под кожаной курткой на нем была только тонкая водолазка. Заношенные джинсы тоже не больно-то грели. Больше всего мерзли ноги в парусиновых туфлях на резине.

На Рингвеген он зашел в кондитерскую, в которой прежде не бывал ни разу. Взял кофе, два бутерброда с сыром и сел за столик поближе к батарее отопления.

Только поднес к губам чашку, как вдруг сзади его окликнули:

– Каспер, ты? Оболванился так, что сразу и не узнать.

Он поставил чашку и обернулся.

Видно, у него было испуганное лицо, потому что девушка, сидевшая за соседним столиком, сказала:

– Ты чего это дрейфишь так? Это же я, Магган. Ну, вспомнил?

Конечно, вспомнил. Магган несколько лет гуляла с его лучшим другом, он познакомился с ней в первый же день, когда приехал в Стокгольм почти три года назад. Не так давно она разошлась с его другом, тот ушел в плавание, и с тех пор Каспер не видел Магган.

Магган пересела за его столик, они потолковали о былом, и Каспер решился посвятить ее в свои проблемы. Рассказал все, как было. Магган читала газеты и сразу уразумела, в какой он попал переплет. Выслушав его, она сказала:

– Бедняжка. Вот это влип! Наверно, правильнее всего было бы посоветовать тебе – иди, мол, в полицию и скажи все как есть. Но я воздержусь – не доверяю легавым.

Она призадумалась, Каспер молча ждал. Но вот она заговорила снова:

– Поживешь у меня. Обзавелась берлогой в Красене. Конечно, мой тебе не обрадуется, но он и сам не в ладах с легавыми, поймет. И вообще он добрый. В глубине души.

У Каспера не хватало слов, чтобы выразить свое облегчение и благодарность, но он сказал:

– Ты мировая баба, Магган, я всегда это говорил.

Она заплатила за него в кондитерской, потом проводила до Шеппсбрун, где он оставил машину.

– Чего доброго, на штраф нарвешься, – сказала она. – Тебе это сейчас совсем ни к чему. Гроши на заправку у меня найдутся, так что не волнуйся.

Она сама села за руль, и всю дорогу Каспер горланил песни.

XX

Херрготт Рад прищелкнул большим пальцем за правым ухом так, что шляпа подскочила и съехала на левую бровь.

– Сегодня пойдем и подстрелим фазана. Потом съедим его. Таких кулинаров, как я, поискать надо. В этом одно из преимуществ холостяцкой жизни – поневоле научишься готовить.

Мартин Бек буркнул что-то неразборчивое.

Сам он абсолютно не годился в кулинары. Может быть, потому что поздно стал холостяком.

– А где стрелять будем? Ты владеешь лесными угодьями?

– А друзья на что, – сказал Рад. – Считай, что нас пригласили на охоту. Сапоги возьмешь мои. Ружье тоже, у меня их два.

Он усмехнулся, перебирая лежащие на столе бумаги.

– Конечно, если ты предпочитаешь отвести душу разговором с Фольке, то…

Мартин Бек поежился. Допрос Фольке Бенгтссона окончательно зашел в тупик. Нечто вроде шахматной партии, когда у противников осталось, кроме королей, по одному коню.

– Одна сегодняшняя новость касается осмотра места происшествия, – сообщил Рад. – Точнее, ветоши, которую лично я обнаружил поблизости от трупа, когда мы там работали. По правде говоря, я успел про нее забыть.

Он расхохотался.

– Ну и что с ней? – спросил Мартин Бек.

– Подверглась криминалистической экспертизе. Вот заключение. Хлопчатобумажное волокно, частицы гравия, грязь, глина, жир, смазочное масло, никелевая стружка. Гравий, грязь, глина по составу точно соответствуют пробам грунта, которые мы взяли в яме, где лежала Сигбрит. А там, где я подобрал ветошь, состав уже другой. Значит, можно предположить, что убийца вытирал ветошью свои сапоги. Скорее всего сапоги, в другой обуви там было не пройти.

– Никелевая стружка, – сказал Мартин Бек. – Не совсем обычная вещь.

– По-моему, тоже. Во всяком случае, ничто из этого не может быть обращено против Фольке Бенгтссона.

«И все-таки он будет осужден, – подумал Мартин Бек. – Если только…»

– Ну все, теперь поехали на охоту, – заключил Рад.

Мартин Бек еще никогда не ходил на охоту, и все было для него необычно. В сапогах Рада, джинсах, теплой куртке и вязаной шапочке он шагал по кочкам рядом с Херрготтом и Тимми на поводке. Дробовик он нес на левой руке, зажав приклад под мышкой так, как это делали охотники в кинофильмах.

– Тебе стрелять первым, – сказал Рад. – Как-никак гость. Потом я.

Мягкие кочки пружинили под ногами, высокая трава серебрилась инеем после холодной ночи. Какие-то упрямые цветки бросали вызов наступающей зиме; местами попадались выстроенные кольцом синеватые грибы.

– Рядовка, – объяснил Рад. – Вполне съедобные. На обратном пути можно собрать для гарнира.

Шляпки грибов подмерзли, а вообще-то день был на редкость хороший для этого времени года. Мартин Бек помалкивал – он слышал, что охотникам положено соблюдать тишину в лесу. И он старался совсем не думать об удушенных разведенных женах, об отсидевших срок сексуальных маньяках, о ключах, которые никуда не подходят, и о ветоши с никелевой стружкой.

Воздух был чистый, прозрачный, небо высокое, голубое, с редкими клочьями облаков.