Книга Все наши ложные "сегодня" - Элан Мэстай

А затем с поглощающих колец срывается яркий искрящийся плюмаж и озаряет лабораторию, окутывая наблюдателей серебристым переливчатым ореолом.

Кто-то вскрикивает. Кто-то вскидывает руки, пытаясь загородиться. Остальные лишь глядят, онемев от потрясения. Урсула смеется – яркая, восторженная. Ореол не причиняет никому вреда, но волосы у всех встают дыбом, как будто не повинуются силе тяготения.

А лабораторию освещает очередной плюмаж энергетического выброса, не задевая никого из присутствующих.

И я наконец-то вижу шестнадцать настоящих Свидетелей.

Однако они совершенно не такие, какими их принято изображать. Скептик ничего толком не понимает. Благоговение второго, пожалуй, преувеличивалось, но глаза у него действительно распахнуты очень широко. Рассеянный протягивает руку, чтобы коснуться энергетического ореола, а Удивленный пытается увернуться от плюмажа. Сердитый донельзя напуган световым эффектом. Задумчивая догадывается, что видит нечто беспрецедентное, Испуганный тоже, хотя он – явно в восторге от эксперимента. Заинтересованный, скорее, выглядит заинтригованным. Эмоции Взволнованного будут сильно преувеличивать, а Равнодушного – преуменьшать. Опаздывающего трудно отличить от Скучающего, а Мудрого надо бы назвать Изумленным. Ревнивый выглядит точь-в-точь как на будущих картинах, а Дерзкой просто нет – вместо нее присутствует Гордая.

Двигатель выбрасывает третье серебряное перо, которое мчится прямо на меня. Я заворожен. С такого близкого расстояния мне удается рассмотреть, что внутри энергетического завитка находится спираль вроде раковины улитки. В наше время эта спираль стала символом всего, что дал человечеству гений Гоеттрейдера. Эффект сияния возникает благодаря тому, что крупная завитушка состоит из бесчисленных меньших завитков, те, в свою очередь, состоят из совсем уже крошечных – и так до бесконечности, глубже субатомного уровня. Каждая вращающаяся нить представляет собой чистую энергию, отпирающую дверь в будущее, которое прежде встречалось Свидетелям лишь в макулатурных сборниках научно-фантастических рассказов. Три четверти любителей подобного чтива восхищались полетом фантазии авторов, и только четверть задавалась вопросом о том, что может превратить заманчивые мечты в обыденную реальность.

А сейчас собравшиеся в лаборатории, почти так же, как я, словно находятся под воздействием проектора виртуальной окружающей среды, который каждое утро переводит меня из сна в «режим» бодрствования. Они зависают в некоем состоянии неопределенности между наполовину пробудившимся прошлым и наполовину спящим будущим. Они пока и не подозревают о том, что Двигатель Гоеттрейдера – то самое средство, при помощи которого в мире воплотятся их самые дерзкие мечты.

– Господи! – вдруг восклицает Лайонел.

Свидетели, как по команде, поворачиваются к Гоеттрейдеру.

Я таращусь на Лайонела, а он смотрит на меня в упор.

Он видит меня.

Великолепный сияющий плюмаж разрушил область невидимости, скрывавшую меня от чужих взглядов, и сделал меня полупрозрачным. Я бы позлорадствовал еще одной колоссальной ошибке в великом плане отца, если бы мои мысли не стер приступ паники.

Лайонел Гоеттрейдер, оцепенев, уставился на призрака, который прилип к стене лаборатории и в ужасе вытаращил глаза на ученого.

Оказывается, что я – семнадцатый Свидетель. Идиотизм!

54

Я нащупываю на прикрепленной к запястью панели управления кнопку аварийного сброса. Она вновь превращает меня в невидимку, прежде чем Свидетели успевают повернуть головы в мою сторону.

– Вы видели? – кричит Лайонел. – Кто-нибудь видел это?

– Что? – спрашивает Урсула. – Лайонел, что?

– Значит, он уже Лайонел? – полуутвердительно произносит Джером.

Из Двигателя вырывается ослепительный плюмаж. Никто не знает, куда смотреть. В лаборатории происходит самый важный эксперимент в истории человечества, а люди глазеют на пустое место, где нахожусь я, готовый запустить аварийный протокол-бумеранг, чтобы свалить отсюда в свое родное будущее.

Кстати, то, что случается далее, известно всем и каждому.

После пиротехнического шоу режим Двигателя стабилизируется. Гоеттрейдер, просветлев лицом, включает лампочку, чтобы продемонстрировать выработку энергии. Та слишком ярко вспыхивает, мигает и взрывается. Тонкие щупальца электрических разрядов упираются в бетонный потолок, оставляя на нем черные подпалины. Свет гаснет во всем здании, потом в квартале, в районе, в городе и на всем континенте. Но Двигатель продолжает вращаться и в темноте, производя непомерный объем энергии и быстро заполняя аккумулятор большой емкости, который Гоеттрейдер установил на тот маловероятный вроде бы случай, если его изобретение и впрямь заработает.

Когда паника, вызванная коллапсом электроснабжения, прекращается, начинается проверка устройства бесчисленными комиссиями с самыми разнообразными масштабами юрисдикции. После всесторонней ревизии к опытному образцу подключаются Соединенные Штаты, Канада, Мексика, Центральная Америка и значительная часть остального мира. Теперь почти все страны потребляют непрерывно истекающий из Двигателя поток энергии, и повсюду строятся взаимосвязанные центры с точными копиями Двигателя. Несколько государств пытаются поддерживать свое собственное традиционное производство электроэнергии, но без особого успеха.

А Гоеттрейдер, уже на смертном одре, угасая от лучевой болезни, берет ситуацию в свои руки. Бледный, как мел, утративший зубы, волосы и ногти, с незрячими ярко-красными глазами, с почерневшими внутренностями, Гоеттрейдер издает юридическое распоряжение, согласно которому построить Двигатель имеет право кто угодно. Он скончался, не имея ни жены, ни наследников, ни родителей, ни братьев – его родственники давно погибли во время холокоста. У него не осталось никого, кому бы он мог передать деньги. Таким образом, Гоеттрейдер вручил миру в дар неиссякаемую энергию, а тот подарил ученому вечный почет.

Так началось наше будущее.

Но теперь все идет кувырком.

И что же действительно происходит в лаборатории?

Гоеттрейдер впадает в ступор, увидев в лаборатории прозрачного незнакомца в гладком трико.

Он дергает рубильник и выключает Двигатель на полном ходу.

Двигатель дергается и искрит из-за того, что невероятному количеству произведенной энергии некуда деваться.

Безопасный пульсирующий серебристый свет приобретает зловещий ярко-голубой оттенок.

Голубая пульсация перекидывается на пульт управления, расплавляет металл и стекло, пробиваясь к бетонной стене и облизывая все вокруг языками пламени.

Урсула кричит Лайонелу, что ему надо отойти – нет, просто бежать! – от Двигателя.

Очередная вспышка голубой пульсации ударяет прямо в женщину, как будто шаровую молнию специально нацеливают на Урсулу.

Джером с нечленораздельным воплем бросается к жене и принимается оттаскивать ее в сторону.