Книга Александр Македонский. Царь четырех сторон света - Питер Грин

Александру теперь надо было вести себя так, как если бы он был законным преемником Дария, – преследовать Бесса не как соперника, а как мятежника и цареубийцу. Беcс успел уйти далеко, и погоню вскоре пришлось оставить. Александр отвел войско в ближайший город, Гекатомпил. Однако появились слухи, что поход на этом закончился. Однажды утром Александр узнал, что его воины собираются домой.

Так как у царя был уже план долгосрочной восточной кампании, подобные настроения не могли не обеспокоить его. Он созвал старших командиров и «со слезами на глазах сказал, что его хотят отозвать, когда он находится на пути к славе». Они согласились с ним, но посоветовали быть осторожным и тактичным при обращении к войску. Александру удалось добиться большего – запугать людей с помощью персидской угрозы. Он подчеркивал ненадежность их завоеваний и недоброжелательность персов. «Только ваша сила держит их в узде, – говорил он, – а вовсе не их добрая воля. Пока мы здесь, они нас боятся, когда мы уйдем – станут нашими врагами». Александр уверял воинов, что они уже на пороге полной победы, что конец Бесса будет и концом персидского сопротивления, а до его столицы всего дня четыре пути (явная неправда, расстояние составляло 462 мили). Этот поход – ничто по сравнению с теми испытаниями, которые они все вместе уже прошли. Войско восторженно приветствовало вождя. Еще один кризис остался позади.

Через два дня войско отправилось в Гирканию, малонаселенную, гористую, но довольно плодородную местность на Каспийском побережье. По дороге царь получил письмо от великого визиря Набарзана, который пытался оправдаться в связи с убийством Дария и заявлял, что готов сдаться в обмен на собственную безопасность и сносные условия. Александр сразу послал ответ со своими гарантиями. Он был заинтересован в изоляции Бесса. По прибытии в центр области, Задракарту, Александра встретила персидская знать, включая Артабаза, с предложением принять их капитуляцию. Это был очень хороший знак.

После того как царь вернулся из карательного похода против одного местного племени, появился и Набарзан, с множеством подарков, включая «евнуха удивительной красоты» по имени Багоас.

Македонян не могла не беспокоить возрастающая ориентализация Александра, который стал носить персидскую одежду, перенял обряды персов и стал оказывать персидской знати почести наряду с македонской, а также усиливающееся проникновение бывших вражеских воинов в его собственную армию. Александр даже вступил во владение бывшим гаремом Дария из 365 наложниц (по числу ночей в году). Можно спорить, делал ли он все это по желанию или по необходимости, но если он хотел, чтобы персы приняли его династические притязания, то должен был играть роль по всем правилам. Однако все это не могло не породить отчуждения между царем и его македонским окружением. Своеобразным символом этой дилеммы было использование двух печатей – для европейской переписки Александр пользовался македонской печатью, а для внутриперсидской – печатью Дария. Своих гетайров он тоже заставлял носить персидские плащи, а недовольных пытался заставить замолчать с помощью щедрых даров.

Однако любой правитель, пытающийся одновременно убить двух зайцев, не может не столкнуться с серьезными трудностями. Несколько друзей Александра, такие как Гефестион, а также кучка придворных льстецов активно поддержали эти его нововведения; профессиональные военачальники были равнодушны ко всему этому, пока дело не касалось их статуса. Однако утомленные войной ветераны Филиппа не принимали новых экспериментов. Война для них кончилась с гибелью Дария, они хотели скорее вернуться на родину, и, очевидно, любой военачальник, стремившийся изменить политику Александра, который бы пообещал им скорое возвращение, мог бы рассчитывать на их поддержку.

Александр пытался разрядить напряженность. Как большинство суровых, волевых лидеров, он презирал людские слабости и считал, что может управлять своими людьми, удовлетворяя их растущие аппетиты. С этого времени роскошные пиры стали характерной чертой лагерной жизни. Лозунг «хлеба и зрелищ» был изобретен еще задолго до римлян.

Однако лучшим лекарством от беспорядков были военные действия. Войско снова отправилось на восток, в Сузию. Здешний сатрап Сатибарзан, один из убийц Дария, капитулировал без боя. Он сообщил, что Бесс получил широкое признание как повелитель Азии. К нему стекались воины не только из Бактрии, но и из диких кочевых племен. Это была угроза, которой следовало противостоять, не теряя времени. Утвердив Сатибарзана сатрапом (о чем вскоре пожалел), Александр выступил в поход на Бактрию.

На реке Марг Александр узнал, что Сатибарзан, перебив македонских воинов, затеял мятеж. Александр сразу приостановил поход и, оставив командовать войском Кратера, с отрядом воинов отправился в Артакоану, резиденцию сатрапа. Сатибарзан, которого нападение застало врасплох, бежал в Бактрию с 2000 воинов. Оставшиеся его люди заняли позиции на соседней лесистой горе. Был август, Александр поджег лес, и многие из них погибли в огне. Сатрапом был назначен другой перс, Арзак. Чтобы предотвратить новые беспорядки, Александр основал крепость Александрополь – первую из многих на востоке. В этих краях городов, в европейском смысле, почти не было, а географические познания македонян об этих землях были довольно скудными. Им предстояло выдержать на землях Средней Азии трехлетнюю партизанскую войну. Здесь Александру и его армии было оказано, пожалуй, самое ожесточенное сопротивление. Бесс и его преемник Спитамен вели националистическую войну с сильным религиозным оттенком, которая доставила, пожалуй, Александру больше неприятностей, чем все сражения с армией Дария.

Покончив с волнениями в обширных восточных районах от Систана до Инда, македонское войско оста новилось на отдых в Дрангиане, на берегу Систанского озера. Здесь осенью 330 г. до н. э. при весьма загадочных обстоятельствах Александр получил возможность избавиться от Пармениона и его амбициозного сына Филоты.

Мы уже видели, что Александр исподволь подрывал власть и влияние Пармениона. Однако тот еще пользовался в армии большой популярностью, и прямой удар по нему вполне мог вызвать мятеж. Александр решил нанести удар через сына Пармениона, Филоту, который вовсе не был популярен.

Этого надменного, злоязычного и несдержанного человека очень не любили и солдаты и военачальники. Поэтому Александр последнее время продвигал не его, а Кратера и Пердикку. Но по крайней мере, до Гавгамел Филоту спасало одно качество – он был искусным кавалерийским командиром. Теперь же, когда войско Александра оказалось не на равнине, а в горной местности, вступив в партизанскую войну, Филота был очень неудобен. Вскоре Александр нашел возможность избавиться от него на основе надуманных обвинений, которые косвенно задевали и Пармениона.

Александр не собирался уничтожать всех оппозиционных командиров, он преследовал вполне определенную цель. Полидам, один из гетайров, был отправлен в одежде кочевника с кочевниками-проводниками с «посольством смерти» к Пармениону через иранские пустыни. Чтобы попасть в Экбатаны прежде, чем Парменион как-то узнает о гибели сына, они ехали на быстрых верблюдах, покрыв за 11 дней расстояние, на которое обычно требовалось четыре недели. Полидам, чтобы не вызвать никаких подозрений, вез Пармениону два письма, одно от Александра, а второе – с печатью Филоты (и, может быть, действительно им написанное после пытки и «признания»). Когда старый военачальник начал читать письма, Клеандр нанес ему два удара клинком, а сопровождающие воины последовали его примеру. Удары сыпались на Пармениона, даже когда он уже был мертв.