Книга Труд во имя - Роман Масленников

– Да знаю, знаю, по дороге обсудим. – Весело сказал Олег Михайлович. – А хорош, «Пекин» – то?

– Да, да, конечно. А что Вы знаете?

– Все, поехали.

Ну и денек. Точнее, уже вечерок.

Песня объединяет

Морозный воздух иногда освежает. Но для очень нетрезвого человека, только что проснувшегося, холод неприятен. Геннадий Петрович поежился. Он надел куртку прямо на рубашку, пиджак в ресторане, не имевшем никакого отношения к Китаю, кроме своего названия, найден не был. «В музее завтра поищем», – уверил Олег Михайлович.

На улице курило еще человек пять, в табачном дыму и клубах пара сосчитать с большей точностью было сложно.

– Кто эти люди? – Сказал Геннадий Петрович про себя, но получилось в слух.

– А это мои коллеги и наши фермеры, станичники. Хорошие ребята.

Геннадий Петрович при упоминании слов в этом сочетании быстро нарисовал себе образ тех самых «Цапков» из Кущевской – коллеги, понимаешь, фермеры. Бандиты! «Гуд феллоуз» – «Хорошие ребята», Мартин Скорсезе, все ясно. Надо было взять оружие.

Олег Михайлович сделал вид, что не заметил, как ужасно передернулся Геннадий Петрович во время представления окружающих. И продолжил:

– В дороге познакомимся, сейчас микроавтобус подъедет. Вот Вы говорили об инновациях, об инновационном центре… – Олег Михайлович сделал серьезное лицо, насколько его можно было сделать серьезным в такой обстановке.

«Интересно, о чем я еще говорил?» – подумал Геннадий. – Да, я слушаю.

Олег Михайлович изложил то, о чем хотел рассказать Геннадий, как он сам и думал. Как думал, как хотел – получается – так и рассказал. «Отлично, я еще нахожусь в связности с мозгом, но временная нить утеряна».

Тем временем подъехал автомобиль, микроавтобус, белый и чистый как снег. «Адекватная маскировка, – почему – то подумал Геннадий, – хотя за каким хуем ночью нужна белая и вообще маскировка?» На лобовом стекле микроавтобуса, видимо, «Фольксвагена», но неизвестной Геннадию модели, красовался официальный логотип музея – заповедника «Вешенская» – казак на лошади и баба с коромыслом. Такой памятник стоял прямо на берегу Дона рядом с официальной гостиницей станицы. Надо думать, эти казак с казачкой были никто иные, как Григорий и Аксинья. «Интересно, как можно было бы трактовать эту парочку в инновационном смысле?» – размышлял Геннадий. Кроме как если всадник не помогает нести ведра – хотя должен по всем законам рыцарства! – по причине их неимоверной легкости не только самих по себе, но и способных уменьшать вес транспортируемой ими воды. «Нет, сложновато, хотя и элегантно – не нужно будет объяснять детям, почему дяденька не слез с лошади и не помог донести тяжелые ведра.

Автомобиль тем временем выехал за город, судя по неосвещенной по сторонам картинке из окна. В салоне было тепло, и играла какая – то приятная ненавязчивая музыка. «Классика!» – понял Геннадий Петрович. Только какая именно классика – разобрать Геннадий не мог – Моцарт или Бетховен? Ну, не силен, не силен.

Вдруг автомобиль резко накренился влево, потом качнулся вправо и снова встал на курс. У Геннадия упало сердце, участилось дыхание, и накатила трезвость буквально в сотые доли секунды. «Уф – ф!» – «Что это за блядство?» – сказал человек, похожий на бандита более других; он сидел сразу за Геннадием. «Проверяю курсовую устойчивость, – ответил водитель. – Работает!» – «Сейчас ты работать перестанешь! Мы вообще – то тут гостя дорогого везем». Геннадий Петрович поежился от «гостя дорогого», как будто ехали они в воровскую малину, а сзади сидел этот, в пальто и ушанке, местный Горбатый. «А может, он эф – эс – бешник? Да нет. Сотрудников ФСБ я как – то сразу узнаю: правильные черты лица, стремительный взгляд, скупость движений, мат некстати. Нет, все – таки не из органов. Но откуда?» – задать вопрос прямо Геннадий боялся не то, что напрямую, но и через Олега Михайловича. Как же пуглив все – таки пьяный человек! Море по колено – неправда. А может быть, это зависит и от ай – кью пьющего. У необразованного подозрительность улетучивается, а у интеллигенции обостряется. «Надо будет еще поразмышлять над этим», – Геннадий пожалел, что сейчас не было возможности зафиксировать мысль на бумаге, а до утра он уже дожить и не надеялся.

Тем временем въехали в лес. «Ну, все» – Геннадий на всякий случай расстегнул куртку, чтобы легче было драться и бороться в случае чего.

– А скажите, вот технопарк у нас есть, такой, сельхохозяйственный – это подойдет под инновационную историю? – Олег Михайлович, доселе молчавший, обернулся к Геннадию. – Даже не один, два у нас есть. В одном мы рыбу разводим редкую, а в другом – кроликов – гигантов. Под двенадцать килограмм, представляете? Вот, правда, такие вот! – Олег Михайлович обозначил ширину животного – переростка. – Только вот беда у нас с предпринимательской жилкой. Кроликов разводит выпускник сельхохозяйственного ростовского техникума по гранту. Я его спрашиваю, ну а кому ты их, Петечка, продавать будешь? Наладил уже каналы поставок? А он мне отвечает: «А зачем их продавать? Я сам съем» – Петя – толстый мальчик. – «Мех – на шапку, а мясо – в семью». Вот что ты будешь делать?

– Предпринимательство – не первое, но важное качество инноватора. – Ответил Геннадий Петрович, немного успокоившийся благодаря размышлениям.

Машина въехала на освещенную поляну. В дырочки продышенных окон, кажется, виднелись столы.

– Ну вот и приехали, вылезайте! – сказала кожаная шапка – ушанка позади. – Геннадий снова поежился, то ли от стужи, хлынувшей в раскрытую дверь, то ли от перспективы пить с этим неприятным человеком. Но вспомнившаяся прозвучавшая фраза от анекдота моментально согрела. Гребли в лодке слепой на веслах и одноглазый рулевым. Второй нагнулся, первый влепил веслом в единственный видящий глаз гребца. «Ну все, приехали». – Слепой сложил весла и вышел.

Геннадий вылез в мороз.

– К нам приехал, к нам приехал! У – у–х! Давай по первой! – Грянула гармонь.

На поляне действительно стояли нагруженные яствами столы – соленья, варенья, чаны с ухой, шашлык и, конечно, запотевшая бутыль самогона. «Вот так да. Опять на ночь нажираться придется», – упал Геннадий. Его поддержали: «Проходите, дорогой гость, все ради Вас!»

После второй рюмки, закушенной соленым в льдинках арбузом, очень похожим на помидор Геннадий снова забылся на некоторое время. Разбудила его песня, конечно, та самая, казацкая:

Черный ворон! Чо – о–рный во – о–оран!

Что ж ты вьешься

Над моею

Головой!

– Геннадий подхватывай! – сказала кожаная ушанка.

Геннадий обнаружил себя стоящим в цепи поющих, обнявшихся за плечи и раскачивающихся мордоворотов. На небе рассыпанные звезды тоже качались и подпевали, клубы пара окутывали поляну. Кто – то разделся до пояса – колол дрова. «Древнерусская оргия. Самая натуральная», – подумал Геннадий, пока вместе с хором набирал воздуха для следующего куплета.