Книга Три короны - Виктория Холт

– А долго нам придется брать уроки? – спросила Мария.

– Не очень. Во всяком случае, не дольше, чем мне понадобится для других приготовлений к балету.

Расставшись с Джемми, Анна и Мария принялись обсуждать эту новость.

– Как хочется побывать при дворе! – воскликнула Анна. – Обязательно возьму с собой Сару – ей тоже там понравится.

– Нам еще нужно научиться как следует танцевать, – напомнила Мария.

– А что, иначе нас не пригласят ко двору? – деловито осведомилась Анна.

– Нет, иначе мы подведем Джемми, – сказала Мария.

Вскоре в Ричмонд прибыл ведущий актер королевского театра мистер Беттертон, которому Монмут велел научить девочек пластике, сценическому движению и искусству декламации.

На предложение Джемми Яков согласился без раздумий – знал любовь Карла к театрализованным представлениям и хотел, чтобы его дочери отличились перед дядей.

Уроки принцессам понравились, а мистер Беттертон и вовсе очаровал их. Занятия с ним скорее походили на игру, чем на работу с голосом и телом.

Мария была счастлива. Ее мачеха во всем старалась угодить ей – как и Мария делала все возможное, чтобы быть приятной новой жене герцога Йоркского. Елизавета Вилльерс ошиблась: с мачехой вполне можно было поладить, и Мария радовалась тому, что сумела доказать неправоту Елизаветы. Днем она училась петь и танцевать, а по вечерам молилась. В молитвах Мария неизменно упоминала Джемми; им она дорожила почти так же, как и Анной, – хотела запомнить каждую встречу с ним.

По секрету Джемми сказал ей, что детские роли для балета он поручил написать придворному поэту Джону Кроуни. Мария должна была играть Каллисту, нимфу богини Дианы.

Джон Кроуни был в смятении.

К герцогу Монмуту он пришел, чтобы пожаловаться на свое отчаянное положение.

– Милорд, как я могу писать роль Каллисты, когда знаю, что она отведена принцессе Марии? Неужели вы забыли, что эту нимфу в конце концов насилует Юпитер?

Монмут расхохотался.

– Пожалуй, в этот момент представления мне будет приятно взглянуть на лицо герцога Йоркского! Как ты думаешь, ведь он не обрадуется такому зрелищу, а?

– Не обрадуется, Ваша Светлость. Но я боюсь, в результате пострадает моя карьера. Ведь королю это тоже не понравится.

– Положись на меня – уж я-то постараюсь сделать так, чтобы у моего отца было хорошее настроение.

– Не сомневаюсь в вашем влиянии на короля, милорд. Но девочке всего одиннадцать лет, она не подходит для этой роли. Могу я предложить вам свой вариант финала? Давайте сделаем так: Каллиста убегает от Юпитера – и никакого изнасилования. – Предвидя возражения Монмута, Кроуни заговорил быстрее. – Я бы мог написать роль и для принцессы Анны. Пусть она играет одну из сестер нимфы. Что касается Юпитера, то…

Монмут перебил:

– На роль Юпитера у меня уже есть кандидатура. Его будет играть другая девочка.

– Ваша Светлость…

– Леди Генриетта Вентворт, – улыбнулся Монмут. – Думаю, она справится со своей ролью.

Приготовления к балету при дворе обсуждались с жаром, и даже сам король проявил интерес к этой постановке. Неудивительно – за дело взялся Джемми, а ведь Джемми слыл лучшим танцором королевского двора; кроме того, Карлу было приятно думать, что его сын проявляет заботу о Марии и Анне, которых уже сейчас следовало приобщать к жизни высшего английского общества. Вот и пусть роль Каллисты станет их представлением ко двору, решил Карл.

Будущий спектакль не вызывал восторга только у одной придворной дамы – у Маргариты Бладж, камеристки королевы Екатерины. Монмут поручил ей играть Диану, богиню целомудрия, и Маргарита опасалась, что эта роль досталась ей в насмешку над ее добродетелями, поскольку принадлежала она к числу тех целомудренных особ, которых не так много было при английском королевском дворе.

Тем не менее противиться желанию Монмута она не могла – слишком уж тот настаивал на ее участии в предстоящем балете. Разумеется, она прекрасно знала причину этой настойчивости: в прошлом она не раз отвергала его домогательства, и теперь он решил отыграться на ней.

И вот, в один из тех дней, когда она молила Бога заступиться за нее и не допустить осмеяния ее девической чести, в апартаменты королевской камеристки ворвалась взволнованная Генриетта Вентворт – бойкая и очень красивая девушка, недавно подружившаяся с Маргаритой.

– Ну, Маргарита, как дела? Снова на коленях? Сегодня-то о чем плачешь?

Маргарита встала на ноги.

– Мне поручено играть Диану. Генриетта рассмеялась.

– Не вижу повода для слез. Мне, например, предложили роль Юпитера – дерзкого любовника. Того самого, что изнасиловал нимфу Каллисту. Но это – у Овидия, а наш поэт Кроуни решил завершить спектакль по-другому. На его беду Каллисту должна играть принцесса Мария, и Кроуни из страха навлечь на себя гнев герцога Йоркского решил, что в конце балета принцесса благополучно убежит от Юпитера, то есть – от меня.

– Я бы с радостью отказалась от участия в этом представлении.

– Ты бы отказалась? Маргарита, дорогая! Немало девушек отдали бы все на свете, лишь бы получить привилегию, которой тебя удостоил герцог Монмут.

– Хороша привилегия – грешить!

– Дорогая, опомнись! Какой же грех в танцах и стихах?

– Плотский грех, плотский. Именно так мне все это представляется.

– Маргарита, тебе нужно было родиться лет на двадцать раньше. Жизнь нашего двора – не для тебя. Вот правление Оливера Кромвеля – оно пришлось бы тебе по вкусу.

– В таком случае, почему от меня требуют участия в придворных интригах?

– Думаю, только по одной причине. Видишь ли, дорогая, при всей своей излишней серьезности ты очень даже недурна собой. Потому-то и роль Дианы написана специально для тебя.

– Вчера я сказала герцогу, что не желаю играть эту роль.

– И что он ответил?

– Отклонил мою просьбу. По-моему, вообще не принял во внимание мои слова.

Генриетта ненадолго задумалась, затем тяжело вздохнула.

– Герцог Монмут всегда добивается того, что ему нужно, – медленно произнесла она.

– Не всегда, – усмехнулась Маргарита. – А я, кроме всего прочего, не могу играть эту роль, потому что у меня нет таких роскошных драгоценностей, которыми будут увешаны остальные танцоры. Милорду Монмуту не мешало бы навести справки о моем состоянии. А раз он не удосужился расспросить моих родителей, то на роль Дианы ему придется подыскать какую-нибудь другую девушку. По-твоему, я не права?

Генриетта не ответила. Она смотрела в окно и думала о чем-то своем.