Книга Золото рейха - Илья Бушмин

Володин, стиснув зубы, внимательно слушал.

— Продолжай.

— Они охраняют то место и убивают каждого, кто пытается что-то там найти. Возможно, золото, потому что слиток отец Гаркалина нашел именно там, на Капосе. Возможно, яд в металлических ящиках, который мы нашли вчера. А может быть, и то и другое.

— Нахрена?

— Прости?

— Нахрена охраняют? Тебя послушать, так они этим занимаются уже 70 лет. Нахрена, если можно поднять отраву, поднять золото и забыть про этот гребаный мыс Капос?

— Да они просто не знают, где лежат чертовы химикаты. Когда-то давно, в советские времена, один ныряльщик-диверсант обнаружил лодку. Но она придавила его и ушла еще ниже — так, что ее визуально просто нельзя обнаружить, пока не окажешься прямо перед ней. А еще они не дайверы. Бандиты, убийцы или кто-то еще, я не знаю. Но не дайверы. Нанимать поисковую группу они не хотят или не могут, потому что тогда придется светиться, привлекать к себе внимание, а потом еще и убивать нанятых дайверов, чтобы не пошли слухи. Это опасно.

Володин угрюмо кинул.

— Значит, ты их видел? Сколько их? Какие они?

— Как минимум четверо, но я видел троих. Два придурка, от которых я сбежал, и главный. Он представился Иваном Иванычем, но те двое звали его Варт. Такой бугай, здоровяк, два на два. У него на костяшках наколки, латинская буква «S».

Ильин показал на своей руке, где именно располагались татуировки на руке детины. Володин нахмурился.

— Вот как. Варт, значит…

— Ты его знаешь?

— Видел пару раз, — после паузы угрюмо отозвался ресторатор. — Он не из Калифейки. Живет где-то за городом, или на ферме, или в одном из соседних поселков. Варт, значит… Я слышал это имя. Говорят, это бандит. Чем он занимается, никто не знает. Но поговаривают, что лет 6–7 назад одна местная бригада что-то с ним не поделила. И потом эта бригада исчезла. Кто-то пропал, кто-то быстро собрал манатки и свалил с Крыма. А еще говорят, у этого Варта подвязки с местными ментами. Поэтому никто его не трогает. Вроде крыши. Такие вот дела.

Ильин вспомнил вчерашние идеи обратиться к властям и сейчас был рад, что они этого не сделали.

— Хорошо. Значит, ты знаешь, кто стоит за убийствами. Ну, вот я все и выложил. Как тебе это нравится?

— Мне это вообще не нравится, — прорычал Володин. — Зачем ты мне все рассказал?

— Потому что мне нужна помощь.

— Какая, к черту, помощь?

— Твоя лодка. На пару дней.

— Лодка? — опешил Володин. — Нет, ты все-таки наркоман. Думаешь, я способен дать свою лодку первому встречному прощелыге?

— Во-первых, я не прощелыга.

— Поспорим?

— Во-вторых, теперь мы будем готовы ко всему и больше не совершим такой ошибки, как вчера. В-третьих, мы берем тебя в долю. Делим все поровну, по-честному. А в-четвертых, с нами Настя. И вон тот парень, — Ильин махнул на слонявшегося по тротуару Рябко, — который теперь тебе, между нами, уже родня. А родственникам нужно помогать, семья это главное!

Володин стиснул кулаки:

— Не искушай меня.

Ильин не искушал. Он поступил более коварно — включил свой дар убеждения, который выручал его уже неоднократно:

— Михаил, я тебе рассказал главную загадку твоего города! Все это творилось у тебя под носом, а теперь мы в шаге от победы! И ты хочешь пройти мимо? Да ни один турист больше не клюнет на твои байки про античное судно с какими-то амфорами! Когда мы найдем, что они там охраняют, поднимем это и объявим через все газеты благодаря Оле, это станет новостью номер один на ближайшие лет так… миллион! А ты будешь сидеть в одиночестве за своей стойкой, протирать пустые стаканы и грустить, потому что однажды просто прозевал свой шанс. Шанс стать частью истории! Шанс прославиться! Шанс найти величайший клад в истории Калифейки!

Володин медленно оттаивал.

— Хорошо.

— Отлично! Ты не пожалеешь!

— Но, — любимым жестом, который он использовал и сейчас, был у Володина уставленный в грудь собеседника толстый указательный палец-сарделька, — я иду с вами. Хоть моя дочь вам верит, но она и телевизору верит. В мать вся пошла, что поделаешь. Я иду с вами и буду за вами приглядывать!

Ильин вспомнил детину с наколками на кулаке и двух его подручных.

— Не вопрос. Чем нас больше, тем лучше. И будет вообще волшебно, если ты захватишь какую-нибудь пушку.

Договорились встретиться после обеда на пирсе по южную сторону мыса Кафиреус, где стояло судно Володина. По выходу из «Черного принца» Ильин, Рябко и Ольга разделились. Ольга заверила, что ей нужно позвонить химику в Севастополь — вдруг у него появилась какая-то дополнительная информация. А Ильин с Рябко отправились слоняться по городу, ища, где можно недорого перекусить.

— Он спрашивал обо мне? — суетился Рябко. — Этот хмырь с большими бицухами? Что он обо мне говорил?

— А ты сам не догадываешься?

— Черт, почему у такого злобного урода такая роскошная дочка. Наверняка она пошла в маму.

Ильин вспомнил слова Володина, сдержанно хмыкнул и заверил, что да, наверняка так оно и было.

А потом его слух прорезал визг автомобильных покрышек. В метре от бредущих по теневой стороне улицы Ильина и Рябко резко затормозила машина. Это был серый автомобильчик без верха, сейчас затянутый тентом. В салоне сидели те, кого Ильин ожидал увидеть меньше всего на свете — с суровым видом из автомобильчика на него взирали Марат и Сева.

— Эй, ты, мучачо, — высокомерно, с угрозой, бросил Сева. — А ну-ка, садись в тачку.

Рябко сглотнул.

— А я?

— А ты гуляй. Пока я добрый.

В ту же секунду Рябко и след простыл.

— Вот трусливый же сукин сын, — пробормотал Ильин, посмотрел на пассажиров серого автомобильчика и попытался осклабиться: — Как дела, ребят? У нас тут такое творится, вы не поверите…

Сева поднял руку, демонстрируя пистолет.

— В машину, мучачо.

Глава четвертая

— Я так и знал. Так и знал!

Это было самое настоящее дежавю. Только вместо ночи — ослепительно яркий день, а вместо сарая — пригорок у лазурного, искрящегося на небе моря. Да и пленители были, как на подбор, знакомые все лица. А еще другой была поза: Ильин не был привязан к стулу, а стоял на коленях спиной к воде и смотрел на орущего бандита из Балаклавы.

— Я так и знал, что нельзя тебе доверять! — возмущался Якорь, энергично жестикулируя. Каждый его жест приносил Ильину моральные страдания, потому что в руке Якоря красовался хромированный пистолет внушительных размеров. — Стоило тебе довериться, и что случилось? Моего оборудования больше нет!