Книга Японский ковчег - Игорь Курай

– Тема сегодняшнего вечера, – пояснила Надежда, заметив, что Мияма с интересом приглядывается к полотну. Сеня хотел из Третьяковки просто одолжить, так они уперлись и не дали. Даже наше вмешательство не помогло. Пришлось ему на зеленые раскошелиться.

– Наверное, взяли очень большой залог? – посочувствовал Мияма.

– Какой там залог?! Купил он ее. Ну, конечно, не по аукционной цене… Да Сене без разницы: десятью миллионами больше, десятью меньше…

– Но кто же разрешил?! – ужаснулся Мияма. – Из Третьяковской галереи?!

– Ничего особенного, – снова мотнула головой Надя. – Мы и разрешили. Минкульт то есть.

А чего? Он и так на них ишачит как спонсор. Картина, может, здесь целее будет.

Не успел слегка ошарашенный Мияма толком осмотреться по сторонам, как к нему от углового столика грузно шагнул с раскрытыми объятиями сам Александр Гермогенович Пискарев. Трижды облобызав дорогого гостя, он взял с подноса пустой фужер и громко постучал о хрустальную поверхность вилкой. Однако тонкий звон утонул в оживленной разноголосице зала.

– Вот блин! – с досадой поморщился Пискарев. Не долго думая он потянул на себя поднос и грохнул все стоявшие на нем фужеры об пол. На мгновение наступила тишина.

– Ты чего, Шурик, офонарел? – рявкнул из-за соседнего столика немолодой шатен апоплексического сложения с яркой проплешиной на квадратной голове, в котором Мияма узнал давнего знакомого, заместителя министра образования. В левой руке толстяк сжимал прозрачную рюмку, а правую с шашлычным шампуром испуганно выставил перед собой.

– Спокойно, господа! Ничего не случилось! Ситуация под контролем! Просто иначе до вас не достучаться, – весело помахал рукой Пискарев. – Позвольте вам представить моего дорогого друга, профессора японского университета… э-э… ну, неважно… В общем, профессора Кудзуо Мияму! Я ничего не перепутал, Кузя?

– Нет, ничего, – поморщившись от такой фамильярности, подтвердил Мияма и поклонился. – Мне очень приятно присутствовать на вашем вечере. Пожалуйста, примите уверения в моем самом высокоблагоприятном предрасположении духа.

– Ну ладно, ладно, хватит цирлих-манирлих разводить! – бесцеремонно осадил его заместитель министра культуры. – У нас тут первым делом что? Сам, небось, знаешь: опоздавшие штрафную пьют. А поскольку Россия ныне возрождает славные традиции Петра в государственном устройстве, то и нальем тебе, брат Кузя, кубок Большого орла. Между прочим, оригинал – прямо из Исторического музея добыт. Но ты не боись! Петр Алексеич в нем штрафникам зелено вино подносил, то есть водяру, а мы тебе Дом Периньончик – легкое шампанское.

– Господа, прошу налить! – возгласил Пискарев зычным баритоном в то время, как официант в белых перчатках уже спешил к Мияме с массивным серебряным кубком. – Давайте поднимем тост за страну Восходящего солнца, где нас так горячо принимают. Особенно на горячих источниках, – добавил чуть тише тостующий и подмигнул гостю.

Профессор Мияма не просто выдающийся русист, не просто переводчик и популяризатор Достоевского, не просто знаток и интерпретатор российской классики, он еще тонкий ценитель прекрасного пола… и всего прекрасного. В общем, он мост между двумя нашими великими странами. Да, мост! И я предлагаю за этот мост тоже выпить! За мир и дружбу между народами, как говаривали в старину!

– За мост в Японию! – поддержал его нестройный хор голосов.

Послышался перезвон бокалов, а затем наступила пауза: все собравшиеся пили до дна. Хуже всех, конечно, пришлось Мияме. С трудом удерживая двумя руками массивный кубок, он силился перелить в себя его игристое содержимое. Действительно, это было отличное шампанское, да к тому же и кубок был налит лишь наполовину, но поглотить залпом почти литр шампанского было нелегко даже такому испытанному бойцу, как Мияма. Однако не справиться означало бы провалить всю миссию, не успев начать. К тому же в кармане на всякий случай лежали антиалкогольные таблетки, полученные перед отъездом. В конце концов он оторвался от края кубка и, отдуваясь, перевернул сосуд вверх дном. Публика дружно зааплодировала. Воздух разорвали приветственные крики: «Молоток! Так держать! Наш человек! Самураи, вперед!» Где-то раздался пронзительный свист.

Глава XIX

Дары данайцев

Пискарев приобнял Мияму за плечи и усадил на ближайший стул. Пока профессор приходил в себя, к их столику потянулись сановные гости знакомиться. Пискарев, охотно взявший на себя роль Вергилия, представлял всех по очереди в обаятельной легкой манере.

Первым подошел с протянутой пухлой ручкой невзрачный блондин среднего роста с полустертыми чертами слегка обвисшего лица. В левой руке он держал фужер с красным вином, а в правой бутылку, что заставило Мияму внутренне содрогнуться. И действительно, представившийся министром легкого машиностроения блондин сразу же предложил выпить на брудершафт и вложить миллиард-другой в легкое российское машиностроение. По завершении обряда министр Соковцев сильно ударил Мияму по плечу и бормотнул ему в ухо полушопотом:

– А ведь ты брат, не случайно тут возник, а? Вижу, вижу – по делу ты к нам. Ну и правильно! Кто ж без дела сюда припрется из Японии-то! Ежели чего, не стесняйся, всегда поможем. У нас машиностроение хоть и легкое, а тоже кое-чего могём!

– Да уж, этот может! – подтвердил Пискарев, нехорошо хохотнув вслед удаляющемуся министру. – Весь кордебалет в театре Данченко отоварил. А вот и еще один, кстати. Познакомьтесь: Владилен Виленский, глава думской фракции партии Народная воля. Двадцать пять лет в оппозиции. Умеет человек четко обозначить свою позицию по всем вопросам! За это его электорат ценит, телезрители обожают, а думцы боятся. И есть за что! Видишь, брюхо какое наел? Чуть что, подходит в фойе как бы невзначай к идейному противнику и начинает его животом толкать, пока куда-нибудь в самый дальний вестибюль не выпихнет. Это он называет «загнать в угол». Говорят, специально ездил в Японию на стажировку – три месяца изучал базовую технику сумо для применения в думской полемике. А в последнее время, начал свои секретные приемы прямо в зале заседаний обкатывать. Вот так и вице-спикером стал.

– Ага, профессор Мияма! – радостно воскликнул Виленский, как будто с утра только и ждал заморского гостя. – Вы к нам вовремя. Как раз собираемся формировать парламентскую делегацию. Надо кое о чем с вашим Коно перемолвиться. Ну, и к старику микадо, конечно, заглянем на часок, чайку попьем. А то я что-то давненько в Токио не был. Опять-таки надо бы на вашу новую телебашню подняться, глянуть на город в последний раз с высоты пятисот метров.

– Почему в последний раз? – не понял Мияма.

– Так вряд ли еще доведется до астероида, – добродушно усмехнулся Владилен Леонович. – А уж потом от вашей Скай-три вряд ли что останется. Сами знаете, стихия…

– М-даа, – неопределенно протянул Мияма, – но мы стараемся принимать презервативные меры. Стихию тоже можно укорачивать…

– Укрощать?

– Ну да, я хотел сказать «укрощать». Если заранее.