Книга Синий взгляд Смерти. Рассвет. Часть первая - Вера Камша
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Сударыня, госпожа Габриэла уверена в своих словах.
– Это свойственно нашей семье. Мелхен, я вижу, как вы беспокоитесь о баронессе Вейзель. Я заметила, что, когда я возвращаюсь из сада, вы всякий раз выходите меня встречать. Поймите, что бы ни думала моя сестра и что бы она ни говорила, это не несет опасности гостям Альт-Вельдера. Будь иначе, Валентин никогда бы не пригласил вас сюда и не оставил здесь после гибели графа Гирке.
– Да, – подтвердила Мэллит, – я это понимаю, но что будет с вами?
– Моим братьям ничего не грозит, а со мной все уже произошло. Я боюсь лишь неурочных заморозков, черемуховой моли и медведок, – на тонкое, напряженное лицо тенью облака опять легла улыбка, – а над ними моя сестра не властна.
Первородная шутила, и Мэллит тоже улыбнулась. Сестра и брат недооценивали опасность; да, сейчас им ничего не грозит, но Мэллит все равно решила написать помнящему о бедах Райнштайнеру. Она обдумывала письмо, пока не уснула и не увидела во сне величественного барона. Он стрелял по рычащим медведкам, а рядом стоял Валентин и перезаряжал пистолеты. Утром гоганни была совершенно спокойна, утром выпал первый в этом году иней, и все стало серебряным и светлым, как глаза полковника Придда.
Гайифа. Кипара
400 год К. С. 17-й день Осенних Скал
Только-только перевалило за полдень, словно бы и не осеннее солнце старалось вовсю, слепя глаза и припекая обтянутые мундирным сукном плечи. Предпочитавший жару холоду и сушь сырости Капрас этому скорее радовался: влипнуть в полосу дождей означало надолго застрять в раскисших черноземах, а Карло торопился. Новый император начинал с чистого листа, и наклеенные Забардзакисом ярлыки утратили силу. Теперь все зависело от собственной расторопности, исполнительности и удачи, которая должна же когда-нибудь прекратить лягаться! Маршал надеялся на лучшее и делал что мог, дабы исполнить приказ Богоизбранного Сервиллия.
Новое титулование потихоньку становилось привычным, и вообще – почему бы Создателю, в самом деле, не избрать Ореста? Чтобы спасти империю и оценить Карло Капраса по заслугам – а заслуги, пусть и не великие, имелись: созданный в считаные месяцы корпус и успешный марш. Ну, и артиллерийские достижения Ламброса, само собой.
– Мы еще увидим, как язычники побегут от ваших запряжек, – поделился своими мечтами Капрас.
– Если только Ворон не набрался своих штучек от морисков, – усомнился присоединившийся к маршальской кавалькаде Ламброс.
– А хоть бы и так! – Капрас утер взмокший лоб. – Главное, мы теперь во всеоружии.
– Пожалуй, – сдержанно согласился артиллерист. – Будь у меня при Дараме то, что есть сейчас, мы могли бы и устоять. Разрешите отбыть?
– Не разрешу! – засмеялся Карло. До выбранного для привала местечка оставалась еще пара часов, однако жара донимала все сильнее. Маршал вместе со свитой и штабными ехал за колоннами передового полка. Глотать поднятую солдатскими башмаками пыль удовольствия не доставляло, и кавалькада держалась обочь дороги, благо поля по обе стороны тракта это позволяли, а устойчивый ветерок исправно сносил пыль в сторону от высокого начальства. И все равно хотелось в тень.
Когда впереди показалось селеньице – три десятка домов, речка, густые сады, – Капрас не колебался. Приказ вызвал у свитских счастливые улыбки, воспрянувшие порученцы поскакали вдоль растянувшихся колонн, а сам Карло, подавая пример спутникам, направил коня к постоялому двору, уже оцепленному парнями Гапзиса, – ветеран с ходу сообразил, что нужно делать, он всегда соображал.
– Любезный, – спросил маршал суетливого толстяка в белом с вышивкой фартуке, – как тут у вас?
Оказалось, все хорошо и даже отлично – и урожай, и власти, и дороги до Мадоков и дальше, ну совершенно не о чем беспокоиться!
Стук копыт идущей галопом лошади ворвался в ласковый говорок, будто камень в сонную заводь швырнули. Хриплая перепалка под окнами, топот, и нате вам – сержант-драгун из авангардного эскадрона.
– Ну, – со вполне простительной для голодного человека досадой бросил Карло, – что такое?
Вертевший головой в поисках главного начальства сержант выпятил грудь и хриплым, пропитым напрочь голосом попросил разрешения доложить. Получил оное, зверски щелкнул каблуками и выпалил одним духом:
– Господин маршал, господин полковник Василис почтительнейше докладают!.. Так что на мельнице нашей… его… первой ротой окружены злоумышленники, поднявшие оружие на воинов императорской армии!
– Что-о-о-о?!
– Так что злоумышленники! – изо всей мочи заорал гонец. – На мельнице! Подняли оружие!..
– Стоп. Давай по порядку.
Сержант напрягся, будто в отхожем месте, и дал по порядку.
Не успели драгуны организовать бивак, как из кустов выломился клирик и с ним малец лет шести. Перепуганный, грязный, мокрый, что твоя лягуха. Плачет, заикается, а святой отец переводит, что на их дом напали чужие люди. Какой дом? Ну, мельница ниже по реке, она господину высшему нотариусу из Мадоков принадлежит, мальчонкин отец там арендатором, а братья старшие помогают. И тут пришли, значит, эти… берегом пришли…
– Сколько их?
– Не могу знать! – Драгун исхитрился еще сильней наморщиться. – Считать малой не умеет. Две пятерни ему показали, говорит – «больше», еще показали – не соображает, «много», и всё. Брата вроде топором ударили, мамку тоже, потом папку с верха мельницы скинули, он упал и не шевелился. Сестры еще кричали, как он убегал. Всё выносить стали; зерна и муки много, таскать долго.
– А священник-то откуда взялся?
– Из церкви здешней, откуда еще? Парнишка спрятался сперва, сидел в канаве. Потом кто-то прибежал и стал ругаться. Так что малой под шумок и утек. Сначала полз, там один с пистолем на крыше сарая сидел, вокруг смотрел, ну да бурьяны хоть и невысокие, а густые, вот мельничонок и пробрался. А потом побежал. В церковь дорогу знал, туда и дунул, а клирик нас видал, мы ж того, мимо шли. Капитан наш как услыхали «зерно», «припасы», сразу встрепенулись. Ну, и подняли роту. Так что поскакали, парнишка тропку показал, чтоб мельницу обойти и не дать злоумышленникам в лесок утечь. Гады как раз подводы нагрузили и наладились удирать, да не вышло.
– Повязали?
– Какое там! Засели на той мельнице, лаются почем зря да стреляют. Посчитали, сколько народу палит, десятка три наберется, не меньше… Дом крепкий, понизу камень, место вокруг больше открытое, мельница же! Когда третьего нашего подбили, капитан велели отойти, окружить и скакать с докладом к полковнику, а господин Василис уже к вам послали… Виданное ли дело, отребье придорожное с мушкетами бродит и смеет бой принимать?!
Офицеры переглядывались, на обожженных кагетским солнцем физиономиях читались недоумение и пробуждающаяся злость. В сердце Гайифы разбойники не просто средь бела дня режут честных людей, ублюдки смеют поднимать хвост на мундиры! Новость казалась невероятной, но лишь на первый взгляд.
