Книга Капсула для копирайтера - Антон Бильжо

– Я раньше тоже бренд-менеджером на сигаретах и алкоголе был, мясо ел, сейчас от всего этого отказался… – рассказывал он свою скучную историю. – Чем плохо – работаю в фармацевтической фирме. Да, к нашим лекарствам и особенно к ценам есть вопросы, но все-таки мы делаем доброе дело. Мне Индия во многом мозги вправила. Смотришь на этих счастливых людей в лохмотьях и думаешь: что же ты такой недовольный? Так что на Гоа тебе понравится. Там будет много близких тебе людей… Заниматься саморазвитием – это единственное, что нам остается… сущности притягивают сущности… Надо еще на випассану сходить… Медитации, как чистка организма… находиться в потоке… мастера тибетского буддизма… прервать внутренний монолог… она хороший учитель… никому не желаю зла… практики…

Петр говорил и говорил – задушевно, монотонно. Вязкая атмосфера ласково колебалась. Ом Мани Падме Хум. Когда они доехали до бензоколонки, стемнело. Герман спал.

Два

Домодедово. Стерилизованный общественный перевалочный пункт для благонадежных граждан – единственный аэропорт, принадлежащий частному владельцу, доктору социологических наук, поднявшемуся на челночном бизнесе. До начала регистрации еще полтора часа. Герман в голубых джинсах, в маминой гавайской рубашке, надетой из страха перед полетами под писательский кардиган, и с большой сумкой баскетбольного клуба NBA (купил, просто потому что удобная) гулял мимо ресторанов: выхолощенных маркетинговых пауков, притаившихся между колоннами. Ресторан «Узбечка», оформленный как советская мечта о доверчивой, наивной Средней Азии: глинобитный тандыр, резной плетень, ковры, искусственные ползучие растения – здесь вам рады, здесь вас не обманут. Лысые черепа взрослых мужиков, поклонников советских фильмов, нависли над накрытой поляной – водочка, салатики, закуски, – травят анекдоты про командировку. Чуть поодаль какая-то толстая тетя уговаривала худенькую девочку: «Ешь, говорю, в самолете не покормят». Затем «Сбарро», недорогая сетевая пицца для всей компании, и тут, как по заказу, пихающие друг дружку веселые студенты с рюкзаками: вылазка в Крым? Нет, там сейчас холодно. Скорее неделя в Праге с ночевками в хостеле, пивом, колбасками и смешными чешскими словами… А вот Vienna Cafe – здесь более рафинированная публика: несколько пожилых дам под топингом яркого макияжа, скучающие рантье, собравшиеся приобщиться к искусству – прошвырнуться по магазинам в Милане. Рядом бизнесмен с ноутбуком – пара свободных минут, чтобы поработать в тихом месте: «Какой у вас пароль от вай-фая?» Девушка из хорошей семьи, читающая айпэд с белыми проводками в ушах, – станет самодостаточной и только потом выйдет замуж. Поодаль баварская беседка Spaten, где группа футбольных болельщиков с пивом биомассой прилипла к экрану.

«В этом гигантском супермаркете все разложено по полочкам, – подумал Герман. – Выставлено в соответствии с законами мерчендайзинга. А вот известно ли вам что-то о странном человеке с большой сумкой NBA, в несовременной гавайской рубашке и писательском кардигане?» Его сумку просветили, самого Третьяковского просканировали психологи на входе – сложная система безопасности аэропорта уже определила пассажира в соответствующую, не представляющую опасности категорию. Конечно, кое-что им было известно. Кое-что, но не все…

Герман вспомнил вчерашнюю презентацию: крашеный шут в скорлупе, рак на сковородке. Какое несоответствие тому, что он чувствовал как миссию.

Пророк остановился у хипстерской закусочной «Вуаля». На черных стенах мелом написано меню, разные прикольные фразочки: «“Возьми насыщенного бургундского”, – предложила она. “Того, у которого такой богатый аромат и терпкий вкус с нотками граната?” – удивился он». “Какое свежее мясо”, – сказала она. “Гм, и довольно ароматное”, – подумал он». Симпатичный парень с тоннелями в ушах обслуживал цветасто одетых бородачей, примостившихся за стойкой. Они выставляли напоказ чудесную растительность: усы Дали, Подковы, длинные и короткие Хэндлбар, бороды Утиный хвост и Франц Иосиф.

«Парикмахеры», – подумал Герман, топчась у витрины – его тянуло туда, но почему-то он вернулся к беседке Spaten: просто выпить пива перед вылетом. Сел за барную стойку, кивнув фанатам. Устало скинул сумку NBA. Пусть думают, что он тоже спорстмен.

– Третьяковский!!! Офигеть…

Герман обернулся.

Из глубины нового зала вылетов Домодедово к нему летела Надя. Она была вся в белом: в белом пиджачке и белой узкой юбке, в белых босоножках, с белой сумочкой, украшенной большим золотым знаком Gucci, и с белым чемоданчиком на колесах. Как частный самолет…

…или зашедшая в гавань маленькая яхта, инкрустированная драгоценными металлами со смуглыми вставками лакированных голеней и кистей…

…или вынесенный морем мраморный фрагмент неизвестной суперцивилизации…

…или облачко на чистом небосклоне над морем: еще секунда, и оно растворится.

– Ты что здесь делаешь? – Надя улыбалась, сияя от легкого гламурного размытия, поглядывала краями индиголитовых глазок на реакцию зала вылетов. Как они расценят столь чистую и неподдельную радость, делающую человека поистине прекрасным?

– Как что, в смысле… на Гоа еду, – не мог сдержать улыбки и Герман.

– А-а-а-а. – Надя запрыгала и захлопала в ладоши. Обняла, чмокнула в щечку. – Я тоже.

– Серьезно?

– Да. Стоишь?

Третьяковский кивнул. От стойки регистрации на рейс Москва – Гоа его еще отделяла компания из веселых подвыпивших друзей-дайверов с красными шеями; они сразу притихли, когда Надя взяла Германа под локоть и встала рядом с ним, пуская волны фантомной близости.

– Поверить не могу. А ты говоришь, нет судьбы…

– Я такого не говорил.

– Как это можно встретиться… – она подняла вверх пальчик, – в аэропорту! Подожди, у нас что, один рейс?

Достали билеты, сверились – снова запищала и обняла Германа:

– Один рейс. Ну, вот как это может быть, скажи?

Третьяковский глупо пожал плечами:

– Я не знаю.

Он же предвидел встречу, предвидел тонкий белый след от бикини на шелковом бедрышке, предвидел детский беленький лобок…

– И я не знаю. Ты же никогда на Гоа не был?

– Не был и вот решил.

– Именно сейчас?

– Именно сейчас. А ты?

– Я. Ну, я ж всегда любила…

– Одна?

Надя кивнула.

– А муж где?

– Работает. Ты в какое место?

– В Арамболь, а ты?

– Я рядом, в Морджим.

– Класс.

– Ты рад?

– Да.

– Я знала, что мы с тобой все-таки куда-нибудь смотаемся вместе.

Они снова неслись мимо ресторанов с магазинами – быстроходная Надя впереди, за ней Герман, запыхавшийся и запутавшийся в свитерах-паспортах-билетах.