Книга Великий закон славян - Михаил Серяков

Наконец, любопытное наблюдение над одной особенностью древнерусского летописания сделал В.Ю. Франчук. Если при описании событий XI в. рота употребляется при заключении договоров и русских князей с язычниками-половцами, и между самими князьями-христианами, то в летописании XII в. этот термин встречается лишь тогда, когда речь идет о язычниках. «Создается впечатление, что летописцы XII в. сознательно избегают термина „рота“ по отношению к христианам, осознавая языческую сущность обряда, которую он обозначает»[165]. Однако изучение аналогичных событий по «Истории Российской» В.Н. Татищева показывает, что и летописцы, и князья XII в. широко используют термин «рота». В.Ю. Франчук заключает: «Таким образом, не летописцы XII в. избегали термина „рота“, а убирали его редакторы, работавшие с их текстами позже. Многие превышения летописного текста, сохранившиеся в „Истории Российской“ В.Н. Татищева, в большей своей части, очевидно, и были исключены церковниками из позднейших сводов в связи с тем, что языческий термин „рота“ встречается в них в речах христиан или же употреблен по отношению к христианам»[166]. Тенденция использовать интересующий нас термин только по отношению к иноверцам продолжалась и в более позднюю эпоху. Примеры этого по отношению уже к татарам мы видим в Лицевом своде: «Но, пока речь идет о периоде феодальной раздробленности, сцена крестного целования носит несколько абстрактный характер. Основа ее – группа „утверждающихся“ целованием, которая располагается по обе стороны или напротив аналоя с крестом. Крестное целование как знак верности нередко заменяется символическим изображением аналоя с лежащим на нем крестом. Крест не целуют, около него не клянутся в верности, но на фоне его совершаются события, которые либо соответствуют договору, утвержденному крестным целованием, либо его нарушают. И наличие этого символа верности определяет эмоциональную окраску и подчеркивает направленность данной сцены.

С течением времени появляется и новая символика утверждения договоров о мире, дружбе, о ненападении, особенно когда речь идет о договорах с „иноверными“, в частности с татарами. Так, например, в сцене присяги казанского царя Мохаммеда Эмина на престоле лежит меч (или сабля), сам казанский царь пьет из сосуда, а кроме того, здесь же лежит договорная грамота»[167].

К сожалению, В.Ю. Франчук в своей статье (которая была единственной работой, посвященной роте, во всей отечественной историографии, и дореволюционной и послереволюционной) не сделал сравнительного сопоставления текстов «Повести временных лет» и сочинения В.Н. Татищева, использовавшего некоторые не дошедшие до нас рукописи. Поскольку это сопоставление наглядно показывает, как последующие церковные редакторы труда Нестора «корректировали» в соответствии со своими религиозными воззрениями отечественную историю, есть смысл восполнить этот пробел.

ПВЛ[168] 1059 г.

Изяславъ, Святославъ и Всеволодъ высадиша стрыя своего Судислава ис поруба, сидѣ бо лѣт 20 и 4, заводивъше кресту, и бысть чернецемь.

Татищев[169] 1059 г.

Изяслав, Святослав и Всеволод освободили стрыя своего Судислава из заточения, где содержен был 28 лет, и для безопасности утвердили его ротою.

ПВЛ1067 г.

Он (Всеслав Полоцкий. – М.С.) же, надѣявъся цѣлованью креста, преѣха в лодьи чересъ Днѣпръ. Изяславу же в шатеръ предъидущю, и тако яша Всеслава на Рши у Смолиньска, преступивше крестъ.

Татищев 1066 г.

Изяслав, Святослав и Всеволод по прозьбе Всеслава обещали с ним примириться и все ему возвратить, ежели он сам к ним без всякого опасения приедет, на котором ему Изяслав с братию крест целовали. Всеслав, обнадеяся на их роту, весною приехал лодкою по Днепру к Орше, где Ярославичи стояли. И как пришел ко Изяславу в шатер иулия 10-го дня, тут его по усильному совету Святослава, немедля взяв, сковали…

ПВЛ 1068 г.

Всеслав же сѣде Кыевѣ. Се же богъ яви силу крестную, понеже Изяславъ цѣловавъ крестъ, и я и; тѣм же наведе богъ поганыя, сего же явѣ избави крестъ честный. В день бо Въздвиженья Всеславъ, вздохнувъ, рече: «О кресте честный! Понеже к тобѣ вѣровах, избави мя от рва сего». Богъ же показал силу крестную на показанье землѣ Русьстѣй, да не преступають честнаго креста, цѣловавше его…

Татищев 1067 г.

Всеслав Брячиславич, хисчник престола, по изгнании Изяслава приял всю власть великого князя не по своему достоинству. Но бог, показуя силу крестную, еже Изяслав, преступя роту, утвержденную крестным целованием, его пленил, сего ради избави его бог в день воздвижения честнаго креста.

ПВЛ 1096 г.

Олегъ же обѣщася се створити, и на семь цѣловаша крестъ.

Татищев1096 г.

Олег же, обесчався все то исполнить, учинил роту и крест целовал, по котором разошлися каждый в свое владение.

ПВЛ 1097 г.

И на том цѣловаша крест: «Да аще кто отселѣ на кого будеть, то на того будем вси и крестъ честный». Рекоша вси: «Да будет на нь хрестъ честный и вся земля Русьская». И цѣловавшеся поидоша в свояси.

Татищев 1097 г.

И, тако положа, все ротою утвердили на том, что если кто на кого востанет, на того быть всем совокупно, доколе обиженный оборонен, а обидетель усмирен будет. Потом все с любовию и радостию разъехались каждый в свое владение.

ПВЛ 1097 г. (Василько:)

«Оногды целовали крьст, рекуще: аще кто на кого будеть, то на того будеть крестъ и мы вси».

Татищев 1097 г. (Василько:)

«Как могут меня поймать без всякой причины, учиня роту все с твердым обесчанием на том, если кто на кого возстанет без вины, на том будет клятва, и все должны обиженнаго засчисчать и оборонять».

ПВЛ 1097 г. (Святополк:)

«Василко брата ти убилъ, Ярополка, и… заходилъ ротѣ с Володимером, яко сѣсти Володимеръ Кыевъ, а Василкови Володимери».

Татищев 1097 г. (Святополк:)