Книга «Нормандия». Гибель флагмана эпохи - Алексей Широков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я сделал все снимки, которые можно было использовать в газете, развернулся и направился домой. Возвращаясь, я пролетел мимо пары других, только что вылетевших самолетов. Я махнул им хвостом и полетел дальше».
Первым человеком с Североамериканского континента, заметившим «Нормандию», стал Джерри Берк, член команды прибойной шлюпки Береговой охраны, который находился на дозорном посту острова Фэр. Когда судно достигло маяка Амброз, находящегося в двенадцати милях от берега Лонг-Айленда, он увидел его в бинокль еще до 11:00 и крикнул другого караульного. Эта небольшая группа вместе наблюдала, как «Нормандия» приближалась к победной финишной точке.
Через две минуты после 11:00 «Нормандия» прошла маяк Амброз. Она преодолела расстояние в 2907 миль от маяка Бишоп-Рок, последней точки британских берегов, за 4 суток 3 часа 2 минуты на средней скорости 29,98 уз. Да, свершилось! Громадный французский лайнер стал теперь обладателем «Голубой ленты» Атлантики, по крайней мере в западном направлении.
Элли Рогард, пассажирка этого достопамятного рейса, рассказала о своих впечатлениях:
«Когда “Нормандия” достигла маяка Амброз, я была на палубе и наблюдала за происходящим вместе с группой других пассажиров. В следующий миг “Нормандия” заревела своим горном так, будто она присоединялась к нам. Это был невероятный миг. Судно казалось почти живым».
Благодаря предусмотрительности и оптимизму некоторых неизвестных служащих парижской конторы КЖТ, экипаж «Нормандии» смог по этому случаю одарить пассажиров сувенирами. Почти сразу после того, как судно прошло маяк Амброз, стюарды раздали пассажирам небольшие значки с изображением «Нормандии». Каждый значок был украшен маленькой «Голубой лентой».
Тут в холл вплыла миссис Берман, невозмутимая и величественная, ни дать ни взять французский лайнер «Нормандия», самый великолепный корабль в мире.
В нижней бухте флагманское судно «Элис М. Моран» флотилии буксиров компании «Моран Тоинг» подошло к зоне карантина под командованием Антона («Тони») Хьюзеби с семью членами экипажа на борту. Хьюзеби поднимется на борт «Нормандии», примет лоцманское командование и поведет ее по хитрому фарватеру между мелями Гудзона. На буксире был Моррис Марки, журналист «Нью-Йорк мэгэзин», которому поручили написать о прибытии «Нормандии».
К этому времени 10 000 человек заполнили Кони-Айленд, столпились на дощатом настиле, пляже и зданиях с видом на океан. Тем утром в большом спросе были билеты на колеса обозрения. С них зеваки раньше всех увидели на горизонте тонкую линию бледного дыма, а затем – само судно, идущее сквозь туман.
3 июня в порту Нью-Йорка был обычный весенний день, и позолоченный орёл с расправленными крыльями, красовавшийся на крыше рулевой рубки буксира, горделиво сверкал в лучах солнца.
Когда флагман «Элис М. Моран», пыхтя, шел к зоне карантина, мимо него прошли несколько других прибывающих лайнеров – кьюнардовская «Скифия», «Стейтендам», возвращавшийся из круиза и поднявший по этому поводу все свои флаги; белоснежный шведский «Кунгсхолм» и «Рилаэнс» компании «Гамбург – Америка». Это были дни, когда прибытие лайнеров в порт было почти таким же частым и банальным, как приземление авиалайнеров в аэропорту «Ла-Гуардиа» сегодня.
Марки перегнулся через леер возле капитана Хьюзеби и смотрел вперед, на вход в бухту. Кони-Айленд остался по левому борту, когда он очень спокойно произнес: «Она там».
«Да, – писал Марки, – она была там. Она шла прямо на нас и даже на таком расстоянии казалась огромной. Из ее труб валил желтый дым, и в течение одной или двух секунд мы ощутили потрясающую изогнутость ее носа. Хьюзеби лениво крутанул штурвал буксира и сказал: “Она построена с небольшим нависанием. Нам будет трудно подвести к ней вплотную почтовые катера”.
Вскоре стало заметно, что она черно-бело-красная, мы видели высокие мачты с тесемкой флагов, мы видели превосходную дугу её стремительного мостика. Вдруг на её мачте поднялось что-то новое – длинный вымпел, который, извиваясь огромной змеей, затрепетал в воздухе над кормой. “Голубая лента” была взята».
То, что отметил Марки, стало историческим моментом – развернувшийся 30-метровый синий вымпел (по метру за каждый узел) был взят в Гавре именно для этого случая: его нужно было поднять в знак установления «Нормандией» нового рекорда. Смело поднятый синий вымпел не был нескромным: на обратном пути в родной порт Генуи после рекордного рейса 1933 г. «Рекс» поднял 28-метровый синий вымпел.
В тот же миг на нижнем спредере фок-мачты по левому борту взвился белый вымпел с надписью «NORMANDIE» – традиция, не часто соблюдавшаяся на судах того времени. После того как стяг «Нормандии» затрепетал над волной, целая флотилия «зевак», как по команде, начала свистеть и гудеть серийными сигналами по три в каждом – традиционное приветствие судов на море.
Марки, наблюдавший за «Нормандией» теперь уже на расстоянии менее двух миль, заметил белую полоску пара, вырвавшуюся из ее передней трубы:
«Чтобы достигнуть нас, звуку понадобилось время, – написал он. – Но когда он добрался, все мы задрожали – его тональность была так глубока, что он не мог не уйти за пределы человеческого слуха. Это были три величественных и глубоких звука, вызвавшие дрожь по всему телу. Капитан Хьюзеби слегка улыбнулся. “У неё благородный голос”.
Она приближалась на удивительной скорости, и, едва успев окинуть взором всю её громаду, мы оказались под её черными “стенами” и могли видеть лишь её часть».
Подойдя в 12:06 к месту карантинной стоянки, громадное судно застопорило ход и стало на носовой якорь. Затем оно дало три дрожащих, ревущих гудка, каждый из которых был настолько мощным, что завибрировали палубы приближавшихся к лайнеру катеров. Первым из них был катер береговой охраны, доставивший чиновников Американской службы общественного здравоохранения.
Так как лацпорты располагались выше рулевых рубок катеров, инспекторам медслужбы и многим другим, кто в карантине поднимался на борт «Нормандии» тем днем, нужно было вскарабкаться по шаткой лестничке. Поднявшись на борт, они задали капитану Пюнье несколько поверхностных вопросов и отбыли, выдав французскому лайнеру, как и ожидалось, «чистый» санитарный лист.
Затем к «Нормандии» подошел «Элис М. Моран», и капитан Хьюзеби забрался на борт простейшим путем – через почтовый грузовой люк. В течение пяти минут сбылось первое предсказание капитана: почтовое судно «Президент» не могло подойти на нужное расстояние к спускному желобу для приема мешков с почтой. Поэтому «Элис М.» застопорили и поставили буфером между «Нормандией» и «Президентом». Вскоре все 4200 мешков с почтой скатились вниз по деревянному желобу, и «почтальон» отбыл.
Следующим прибыл катер «Нейвсинк», выгрузивший членов официального американского комитета по встрече, в великолепных шелковых цилиндрах и визитках. Среди них были шеф протокола государственного департамента Ричард Саутгейт, посол Франции, французский генеральный консул в Нью-Йорке и глава американского отделения КЖТ Анри Морен де Ленкле.
