Книга Опасный замок (сборник) - Вальтер Скотт

Среди этого глубокого молчания вооруженные люди, пришедшие в церковь по зову Дугласа, с минуты на минуту ожидали сигнала к нападению; английские же солдаты, зная расположение к себе шотландцев, прислушивались внимательно, не раздастся ли знакомый крик «Готовьте луки!», который должен послужить знаком к общей битве.

Несмотря на бурю, готовую разразиться каждое мгновение, гласгоуский архиепископ старался, чтобы служение проходило как можно торжественнее. Он временами оглядывал толпу, рассчитывая, могли ли страсти окружавших его удержаться достаточно для того, чтобы довершить божественную службу.

Едва архиепископ успел окончить обедню, как раздались звуки труб и потрясли всех присутствовавших. Большинство схватились за оружие; поднялась суматоха. Но снова зазвучали трубы, и герольд провозгласил следующее:

– Принимая во внимание, что множество благородных рыцарей собралось в церкви Дугласа и что они, шотландские рыцари, готовы сразиться с равным числом английских за превосходство красоты их дам, за национальное дело, и кроме того, учитывая, что от одного до двадцати шотландцев готовы поддержать спор относительно освобождения леди Августы Беркли и сдачи замка Дуглас его законному владельцу, находящемуся здесь, английские рыцари приглашаются дать согласие на немедленную битву, согласие, в котором, по закону рыцарства, они не могут отказать, не повредив своей репутации.

Это неожиданный вызов оправдал опасения тех, кто с недоверием смотрел на такое многочисленное собрание сторонников Дугласа. После краткого молчания раздались опять звуки труб, и английские рыцари отвечали следующим образом:

– Не приведи, Господи, чтобы когда бы то ни было права рыцарей Англии и красота ее дам не нашли защитников или чтобы присутствующие здесь английские рыцари промедлили хоть минуту принять вызов на битву копьем или мечом – за исключением замка Дуглас, который может быть сдан только английскому королю или тем, кому он будет поручен.

Глава XIX

Собрались кружки; пошли толки; Дуглас совещался с шотландцами.

Сэр Джон Уолтон, заботившийся о безопасности леди Августы, тотчас же распорядился созвать своих солдат; рыцарь сэр Аймер деятельно помогал ему в этом.

Леди Беркли не выказывала малодушного страха и пошла вперед в сопровождении верного Бертрама и женщины, переодетой в мужское платье. Последняя тщательно скрывала свое лицо. Это была несчастная Маргарита Готлье, которая мучилась, узнав об измене своего жениха.

После формальных вызовов, по выходе из церкви, первыми взялись за мечи Дуглас и Уолтон.

– Я буду возле вас, – сказал последнему сэр Аймер, – может быть, понадобится моя помощь.

– Не бойтесь, благородные англичане! – воскликнул Гринлиф, – беритесь за оружие во имя Господа! Готовьте луки! Готовьте луки! Гонец принес нам известие, что граф Пембрук идет сюда из Эйршира и будет здесь через полчаса. Вперед, храбрые англичане!

Присутствовавшие англичане готовились взяться за оружие.

Уолтон и Дуглас бились с равным мужеством и одинаковым искусством. Валенс стал с левой стороны друга, надеясь, что кто-нибудь из Дугласовых рыцарей выйдет померяться с ним силой. Действительно, шотландский рыцарь Флемминг принял этот вызов.

– Неверный рыцарь Бохолл! Иди, смой двойное пятно: измену своей даме и стыд, нанесенный всему рыцарству.

– Я готов ответить даже на меньшее оскорбление!

И с этими словами рыцарь Флемминг выхватил меч.

Вторая пара рыцарей начала битву тоже с одинаковым искусством.

Сторонники обеих партий окружали место боя.

Но вот Флемминг поскользнулся и упал. Ему грозила неизбежная смерть; но Маргарита Готлье, наследовавшая храбрость отца, выхватила у кого-то небольшой бердыш и удержала меч Аймера де Валенса. Флемминг был слишком озабочен тем, чтобы воспользоваться благоприятным обстоятельством, и даже не взглянул на того, кто оказал ему помощь; вскочив на ноги, он так ловко напал на своего противника, что после двух-трех ударов свалил его на землю.

– Сдавайся, Аймер де Валенс! – воскликнул он, приставив меч к горлу англичанина, – сдавайся не мне, а этой благородной даме.

Аймер с горечью увидел, что утратил лучший случай прославить свое имя и обязан покориться судьбе или принять смерть на месте.

Между тем Дуглас и Уолтон бились с равным мужеством, поражавшим взор зрителей. Наконец их удары начали ослабевать.

Дуглас предложил своему противнику остановиться на минуту.

– Храбрый Уолтон! – сказал он, – между нами не легло личное оскорбление, требующее крови. Дом моего отца, обширные его владения, гробницы моих предков – все это принуждает меня продолжать борьбу, тогда как вы боретесь за неправое дело. Я возвращу вам даму вашего сердца и ручаюсь за вашу неприкосновенность и почет, если вы отдадите мне замок и вашу шпагу.

– Может быть, мне это и суждено, – отвечал Уолтон, – но никогда не будет сказано, что я добровольно преклонил шпагу пред своим победителем. Пембрук со своей армией идет на выручку гарнизону замка. Я слышу топот его лошади, и хоть я ослабел, но не стану прекращать битву. Вперед, и будь что будет!

– Хорошо, – отвечал Дуглас нахмурившись.

Но в эту минуту застучали по камням конские копыта, и уэльсский воин, которого тотчас можно было узнать по голым ногам, окровавленному копью и малому росту лошади, закричал изо всех сил, чтобы бойцы приостановились.

– Пришел Пембрук? – спросил Уолтон.

– Он еще в Лаудон-Хилле: но я привез его приказания сэру Джону Уолтону.

– Готов повиноваться с риском для жизни, – отвечал рыцарь.

– Увы, – сказал уэльский воин, – как жаль, что мне суждено принести такому храброму рыцарю столь печальные вести. Граф Пембрук узнал, что замок подвергся нападению лорда Дугласа и всех обывателей края. Пембрук решил идти к вам на помощь со всеми войсками, находившимися в его распоряжении. Он надеялся освободить замок, но, против всякого чаяния, встретил в Лаудон-Хилле равносильное неприятельское войско под командой знаменитого Брюса, которого мятежные шотландцы признают своим королем. Они сразились, и фортуна повернулась к нам спиной. Совершенно разбитый, граф Пембрук не в состоянии выйти из Эйра, куда ретировался с остатками армии, и приказывает сэру Джону Уолтону по возможности на лучших условиях сдать замок Дуглас и не рассчитывать ни на какую помощь с его стороны.

Шотландцы, услыхав это неожиданное известие, разразились такими громкими радостными криками, что, казалось, потрясли развалины.

Чело Уолтона нахмурилось при вести о поражении Пембрука, хотя это несчастье и предоставляло теперь ему возможность позаботиться о безопасности леди Беркли. Теперь он не мог, однако, потребовать почетных условий, которые предлагал ему Дуглас до получения рокового известия.

– Благородный рыцарь, – сказал он Дугласу, – теперь от вас зависит продиктовать нам условия сдачи замка ваших отцов, и я не имею никакого права требовать тех, какие вы великодушно мне предложили. Но я покорюсь судьбе, и каковы бы ни были ваши условия, я отдаю вам этот меч, который преклоняю к земле в знак, что не употреблю его против вас до тех пор, пока не внесу приличного выкупа.