Книга Большая книга ужасов — 7 - Дмитрий Емец
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Дело твое! – Филька на четвереньках спустился в пролом.
Мокренко с пыхтением протиснулся за ним.
– Учти: если что найдем, делим пятьдесят на пятьдесят! Или даже нет: мне семьдесят процентов – тебе тридцать, – бормотал он.
– Почему это? – удивился Филька.
– Как почему? А чья была идея физру задвинуть?
5
Железная винтовая лестница сбегала вниз. Вот уже осталась позади освещенная солнцем полоска, разделявшая свет и тьму. Непривычные глаза видели лишь черноту.
Еще несколько неуверенных шагов, и Филька понял, что ступени закончились. Друзья стояли в темном подвале, обширные границы которого скрывались во мраке.
– Погоди, у меня зажигалка есть! – сказал вдруг Петька.
Не успел запасливый Мокренко полезть в сумку, как внезапно наверху что-то загрохотало. Литое ядро врезалось в дом, и солнечные лучи, плясавшие на верхних ступенях, внезапно пропали. Прежде чем ребята поняли, что это означает, по ступенькам запрыгали кирпичи. Приятели едва успели отскочить.
– Смываемся отсюда! Нас сейчас замурует! – закричал Филька и кинулся к лестнице, но было уже поздно.
Ржавая лестница под тяжестью камней обвалилась, узкий же люк, через который они попали в подземелье, завалило обрушившимся полом второго этажа. Друзья стали кричать, но едва ли бульдозерист мог что-то услышать в своей грохочущей машине. Слишком толстым был слой кирпича, да и стены подвала поглощали звуки. Удары ядра стали едва различимыми, и лишь сотрясение стен доказывало, что снос продолжается. Вскоре стены перестали вздрагивать – сносить уже было нечего. Теперь снаружи не осталось уже ничего, кроме большой кучи кирпича и обрушившихся бревен.
Петька схватил Хитрова за шиворот и принялся трясти с такой силой, что у того в карманах зазвенела мелочь.
– А говорил еще: «Денег на мороженое нет!..» Это все из-за тебя! Из-за тебя мы сюда потащились! Никто не станет нас здесь искать! – всхлипывал Мокренко.
Мотаясь из стороны в сторону в лапищах перепуганного толстяка, Филька размышлял, что положение у них и в самом деле аховое. Их криков никто не услышит. Искать их тоже никто не будет. В школе не знают, куда они пошли, да и о существовании подвала никому не известно. Надо было срочно что-то придумать.
– Не паникуй, толстый! – велел он. – Дай сюда зажигалку! Вдруг мы найдем лом или лопату?
Мокренко судорожно задышал. Ручищи его разжались. Нашарив зажигалку, он сунул ее Хитрову.
– На. Только не очень-то щелкай, в ней газа мало.
Филька крутанул колесико. Прыгающий синеватый огонек осветил влажные стены. Подняв руку над головой, Хитров разглядел каменные своды, легко выдержавшие тяжесть рухнувшего дома. Да, замурованы они капитально. До потолка метра три, а сверху еще и завал.
– Не держи так долго! Зажигалка нагреется и лопнет! – предупредил Мокренко.
– Да не трясись ты! Сам знаю!
Дав корпусу зажигалки остыть, Хитров занялся поисками лопаты или лома. Бесполезно. Ничего похожего на лом в подвале не обнаружилось, части же лестницы оказались слишком прочно скреплены между собой, чтобы их можно было использовать.
– Здесь что-то есть! Иди сюда! – вдруг крикнул Мокренко, забредший в дальний угол подвала.
Филька подбежал к нему и осветил длинный железный ящик, несколько раз обмотанный цепью. Крайние звенья цепи смыкались здоровенным старинным замком.
– Ух ты, солидно! – выдохнул Хитров. – А внутри что?
– Не знаю. Может, оружие или инструменты.
При виде ящика оба приятеля приободрились, вот только замок их смущал.
– Умели раньше делать замочки! С таким нырнешь – так и не вынырнешь! – с уважением сказал Филька.
– Погоди. Вот тут цепь вроде проржавела... Сейчас мы ее!
Петька, порывшись в сумке, извлек полотно от ножовки и после долгой возни перепилил цепь.
– Мне памятник надо поставить, такой я запасливый! – заявил он самодовольно.
– Ага, запасливый... Узнай трудовик, что ты стырил у него новое полотно, он бы тебе поставил памятник. Под глазом, – уточнил Филька.
– Детей бить нельзя... У нас эти, как их, права ребенка... Чего копаешься! Ух, ну и тяжелый же! – засопев от натуги, Мокренко приподнял край железной махины, а Хитров вытащил из-под ящика разомкнутую цепь.
– Готово! – сказал он и, взглянув на друга, быстро откинул крышку.
А еще спустя мгновение страшный вопль обоих приятелей заставил содрогнуться стены подвала.
Перчатка, секира, челюсть и желтые ботинки
Мальчик пришел в аптеку за пластырем. Видит: впереди гном покупает таблетку. Продавец спрашивает его: «Вам таблетку завернуть?»
«Нет, – отвечает карлик, – я ее так покачу».
Взял таблетку и покатил. Маленький мальчик не удержался и захохотал. Гном обиделся, подскочил к нему и кричит:
«Тебя какой ногой пнуть: правой или левой?»
«Левой», – отвечает мальчик.
Гном пнул его левой ногой, и у мальчика вырос горб.
«Теперь ты всю жизнь будешь горбатый!» – говорит гном.
Мальчик заплакал, а потом схватил пластырь и примотал гнома к стулу.
«Пока не вылечишь – не отпущу!»
«Не надо было говорить «левой», надо было говорить «правой»», – сказал гном. Он пнул мальчика правой ногой, и горб исчез.
1
В железном ящике лежал высохший мертвец, одетый в черное пальто с блестящими пуговицами. На нем были желтые ботинки. На груди у него лежала большая черная кожаная перчатка. В правой руке мертвец сжимал черную секиру.
Зажигалка в руке у Фильки дрогнула. Ему почудилось, что мертвец раздвинул губы: во рту у него была железная челюсть.
– Давай крышку! – крикнул Хитров.
Приятели ухватились за крышку, чтобы набросить ее на ящик, но та внезапно треснула в их руках и распалась на четыре части. В ту же секунду валявшаяся на полу цепь истлела и рассыпалась чешуйками ржавчины.
Глаза у мертвеца открылись и с выражением злобной насмешки уставились на ребят. Лежавшая у него на груди перчатка пошевелила указательным пальцем, подзывая их подойти поближе.
– Я упырь Хватало-Растерзало. Сегодня после полуночи я убью вас и выпью вашу кровь, – прощелкала железная челюсть во рту у мертвеца.
– А-а-а-а-а!!!
Заорав, Мокренко с Хитровым кинулись в противоположный угол подвала. Здесь Филька еще раз щелкнул зажигалкой, газ в которой уже почти кончился. Внезапно он заметил, что огонек сильно отклоняется влево. Сквозняк!
– Тут можно выйти! – крикнул Филька.
