Книга Последняя планета - Андрэ Нортон

– Рольтх прав! – Голос Дальтра звучал возбужденно. – Мой отец год был приписан к штабу, мы жили в Центральном Городе. Говорю вам, это Дворец Свободных Миров! Картр прижал его к земле. «Мы вам верим. Но держите голос и голову ниже. Люди там, внизу, опытные охотники. Они легко нас выследят.»

– Но как оно сюда попало? – Дальтр повернул к сержанту искренне изумленное лицо.

– Может быть, – Картр высказал мысль, которая не оставляла его всю ночь, – может быть, это здание было первым…

– Первым?! – Смит прижал к глазам бинокль. – Как это может быть?

– Ты думаешь, оно такое древнее? – выдохнул Рольтх. – У вас бинокль, Смит. Вглядитесь получше в край крыши и в ступени, ведущие к портику…

– Да, – чуть спустя согласился связист. – Эрозия… это здание очень старое.

– Старше даже города, – добавил он. – Впрочем, может быть, его открытость ускорила старение. Я хотел бы взглянуть поближе…

– А мы все нет? – прервал его Зинга. – Долго ли там будут сидеть наши друзья?

– Вероятно, несколько дней. Придется сдерживать любопытство, пока они не уйдут, – ответил Картр. – Здесь трудно будет избегать проходящих и уходящих отрядов. Лучше держаться на удалении. Смит негромко протестующе застонал, и Картр вполне понял его. Быть так близко и не иметь возможности преодолеть последние четверть мили, отделяющие их от загадки – это вывело бы из себя кого угодно. Но придется уходить и держаться подальше от туземцев. Описание здания заинтересовало Зикти, и на следующее утро он спокойно попросил помощь Зинги, сказав:

– Поскольку я, к несчастью. не знаком с современными методами подкрадывания и укрытия, я вынужден просить специалистов обучить меня этому. Увы, даже отдаленный, возможно, навсегда, от своей кафедры, я не могу сдержать желание собирать знания. Обычаи туземцев, несомненно, очень интересны, и, с вашего разрешения, сержант, мы попробуем подобраться и понаблюдать их… Картр улыбнулся. «С моего разрешения или без него, сэр. Кто я такой, чтобы мешать сбору знаний? Хотя…

– Хотя, – подхватил его мысль Зикти, – возможно впервые за многие годы ученый моего ранга собирает сведения в полевых условиях? Что ж, это одна из болезней нашей цивилизации. Личное участие помогает заполнить пробелы, а факты, почерпнутые при изучении одной цивилизации, могут пригодиться для спасения другой. Картр провел рукой по волосам. «Они хорошие люди, эти туземцы, и мы можем помочь им. Хотел бы я…»

– Если бы у нас была медицинская подготовка, мы могли бы безопасно встречаться с ними. Вернее, вы в. могли бы. Другой вопрос, как они воспримут бемми. – Зикти указал когтем на свою изогнутую грудь. – Каково обычное отношение примитивных племен к неизвестному? Они его боятся.

– Да… бедный мальчишка решил, что Зинга демон, – неохотно ответил Картр. – Но со временем… когда они поймут, что мы хотим им добра… Зикти с сожалением покачал головой. «Как жаль, что среди нас нет врача. Это одно из тех немногих обстоятельств нашего положения, которые нас тревожат.»

– Вы готовы, Хага Зикти? – Зинга склонив голову, обратился к старшему закатанину с одной из Четырех Форм Увыжения. Это подтвердило предположение Картра, что Зикти занимал у себя на родине высокое положение.

– Иду, мой мальчик, иду. Мы с моей семьй можем поблагодарить Праматерь за то, что у нас такие товарищи по несчастью! – добавил он. Картр довольный, следил, как уходили закатане. Он понимал, что Зикти, неохотно высказывающий свое мнение по вопросам, касающимся рейнджеров, был их лидером. Даже Смит и Дальтр, несмотря на свою врожденную подозрительность по отношению к негуманоидам, тем более сенситивам, признавали это, попав под влияние всегда спокойного добродушного историка. Патрульные охотно и весело прислуживали Заците и Зоре и относились к Зору как старшие братья. Как будто разница между людьми и бемми исчезла, как и разница между рейнджерами и членами экипажа.

– О чем это ты думаешь, улыбаясь и глядя в пустоту? – Филх опустил вязанку хвороста и потянулся. – Если тебе нечего делать, носи дрова.

– Я думал о том, что многое изменилось, – начал сержант. Но тут он обнаружил, что Филх проницателен не меньше Зинги. «Нет больше бемми, нет больше рейнджеров и членов экипажа – это ты имеешь ввиду? Да, как-то так уж случилось. – Он сел на вязанку. – Когда мы уходили из города, им, – он ткнул пальцем в том направлении, где находились Смит и Дальтр, – им пришлось сделать выбор. Они его сделали и не оглядываются назад. Теперь они думают о различиях не больше, чем ты и Рольтх…»

– Мы сами – Рольтх, с его ночным зрением, и я, сенситив, – почти бемми. К тому же я варвар с отдаленной планеты. А эти двое рождены во внутренних системах. У них больше предрассудков, и нужно отдать им должное: они их сумели преодолеть…

– Они лишь начали самостоятельно думать. – Филх поднял лицо к небу и испустил такой чистый и мелодичный звук, что Картр затаил дыхание. Может, это форма проявления счастья у Филха? И тут же появились птицы. Картр застыл, боясь нарушить очарование. Филх продолжал петь, и появлялось все больше птиц. Вспыхивали красные, синие, желтые, белые, зеленые перья. Птицы прыгали у ног тристианина, садились ему на плечи, на руки, кружили над головой. Картр и раньше видел, как Филх приманивал птиц, но сейчас его изумленному взгляду показалось, что весь лагерь превратился в клубок машущих крыльев и радужных оперений. Песня смолкла, и птицы поднялись облаком красок. Трижды покружили они над головой Филха. Потом улетели. Картр не двигался, не в силах оторвать взгляда от Филха. Тристианин смотрел птицам вслед, расправив руки, напрягаясь, как будто хотел улететь вместе с ними. Сержант смутно ощутил, какое стремление к полету должно овладеть утратившим крылья народом Филха. Стоила ли эта утрата разума? Что думает об этом сам Филх? Кто-то рядом вздохнул. Картр оглянулся. Рядом стояли закатане: Зацита, Зора и Зор. Мальчик наклонился, чтобы подобрать красное перо, и волшебство кончилось. Филх уронил руки, поднятый гребешок медленно опустился. Он снова превратился в рейнджера, члена Патруля, и перестал быть волшебным музыкантом.

– Так много разновидностей… – Это была Зацита, с ее обычным тактом. – Я и не думала, что их так много. Да, Зор, это необычный цвет для небесного существа. Но каждый мир имеет свои чудеса. Филх подошел к закатанскому мальчику, который гладил алое перышко. «Если хочешь, – сказал он с дружелюбием, которое редко демонстрировал раньше, – я покажу тебе ночных птиц…» Желтые губы Зора растянулись в широкой улыбке. «Сегодня, пожалуйста! И вы их привлечете так же?»

– Если ты будешь спокоен и не вспугнешь их. Они более робкие, чем те, что живут при солнце. Тут есть большая белая птица, которая плывет во тьме, как туманный призрак Корроба… Зор возбужденно зашевелился. «Это, – громко объявил он, – самые удивительные каникулы. Я хочу, чтобы они никогда не кончались!» Взгляды четырех взрослых встретились над его головой. И Картр знал, что думают они об одном и том же. Для них это изгнание, вероятно, никогда не кончится. Но… жалеют ли они об этом? Картр не мог – пока – их спросить. Рейнджеры провели день, проверяя свое снаряжение и занимаясь мелким ремонтом. Одежда становилась проблемой… разве что они последуют примеру туземцев и будут носить звериные шкуры. Картр подумал о приближающемся холодном времени года. Может, переселиться южнее? По-видимому, ради закатан это нужно будет сделать. Он знал, что холод вызывает у рептильного народа оцепенение, которое постепенно переходит в летаргию. Они парами следили за туземцами и доставляли всю информацию Зикти, который собирал ее с таким видом, будто готовил научную работу.