Книга Лабиринт для темной феи - Александра Черчень

— Дай.

— А ты отбери, — нагло предложила я.

— Нам выйти? — вмешался в дискуссию Заррин. — И вы тут более подробно и предметно обсудите, что, кому, чего и, главное, как даст.

Я уже собиралась оскорбиться, но не успела.

Сол повернулся к остальным и повелительно произнес:

— Оставьте нас.

Хисс и два его работничка тотчас покинули комнату. Верон, подчинившись оклику муженька, нехотя вышла следом, оставляя меня наедине со жрецом и инквизитором. Компания такая, что веселее только палач и гробовщик.

Я вздохнула и решила присесть, понимая, что разговор будет долгим и сложным.

— Зар, ты тоже, — внезапно сказал Сол.

Заррин даже выудил свой взор из глубин янтарных переливов виски в бокале и переспросил:

— Что?

— То, — отрывисто сказал жрец. — Нам с госпожой… избранной надо поговорить.

— Вообще-то я шутил… — медленно произнес инквизитор. — По поводу обсуждений известного характера. И да, я против ваших разговоров тет-а-тет.

— Против? — нехорошо прищурился Сол ту Эрш.

— Крайне не рекомендую, — поправился красноглазый дроу. — Но ты сам знаешь, как лучше рассматривать мои настойчивые рекомендации. И в данный момент они исключительно во благо королевства. Ты вспыльчив, брат. Я понимаю, что эта фея доведет кого угодно, но увечить или, не дай Ллос, убивать будущую правительницу одного из городов как-то… недальновидно.

Замеча-а-ательно! Как они обо мне, а? И почему-то Заррин уверен, что меня тут на мелкие ленточки порежут. Ну или попытаются. Интересно, а самого инквизитора такие желания часто посещают?

От этой мысли по спине пробежался холодок.

Сол усмехнулся и, покачав головой, разубедил брата:

— Заррин, не беспокойся, с крылатой девой ничего не случится. Я просто побеседую.

— Полагаю, что стоит сначала все же сделать то, зачем мы сюда явились, а потом уже беседовать, — возразил инквизитор.

Сол молчал. Я смотрела, как на волевом, резком лице играет свет, и удивлялась тому, как каменеет его выражение. Такое ощущение, что долг в нем поднял голову и задавил любые проблески эмоций. Ничем, кроме этого, я не могла объяснить то, почему жрец, который еще недавно был так пылок в своем гневе, вдруг холодно усмехнулся и сказал:

— Ты прав.

— Вот и чудно. — В глазах инквизитора плеснулось удовлетворение. — А теперь…

— А теперь ты можешь ехать. Потом я сам отвезу мою подопечную домой.

— Как скажешь, — спустя несколько секунд раздумий пожал плечами Зар и поднялся. Одернул камзол, склонился в поклоне и, завладев моей рукой, коснулся ладони легким поцелуем.

— Было приятно познакомиться, леди Лилиан. Прощаться не буду, потому как мы еще встретимся. Но удачи вам пожелаю. Впрочем, как и вашему… партнеру на сегодняшнюю ночь.

Я скривилась. Он усмехнулся. Правда, красных глаз эта деланая веселость не коснулась. В них светился холодок любопытства и… искра сочувствия? Наверняка мне почудилось. Вряд ли инквизитор Ллос способен на это чувство. Не более чем жрец той же богини на тепло и нежность.

Я лишь кивнула и отвернулась к камину, подавляя желание обхватить себя руками за плечи. Почему-то стало холодно. Словно что-то горячее, всегда согревающее меня изнутри, обернулось своей ледяной противоположностью.

Дверь скрипнула. Я как никогда четко осознала, что осталась наедине с Солом ту Эршем.

Хотела этого, Лия? Желания сбываются. Только не всегда так, как бы хотелось.

Мы молчали. И даже не шевелились. Я в очередной раз подивилась вязкости времени в такие моменты. Оно напоминало смолу, янтарной каплей стекающую по срезу на древесном стволе. Смола — кровь хвойных деревьев. Интересно, а время — это тоже кровь? Кровь мироздания?

Не вовремя ты в философию ударилась, Лил.

Раздался шорох одежды и тихие, приглушенные длинным ворсом ковра шаги. Застывшее янтарем время разлетелось на осколки, мне даже казалось, что я слышу, как оно с шелестом осыпается в бездну настоящего, безжалостно раня и возвращая в реальный мир из пелены размышлений.

Жрец подобрал полы церемониального одеяния и сел рядом. Я вздрогнула от прикосновения его бедра к моему. Все же такая близость для перенервничавшей маленькой феи была чем-то… слишком.

— Ну и что ты натворила? — с тяжелым вздохом спросил Сол.

— Не захотела подчиняться системе? — предположила я и, повертев в руках все еще судорожно сжатую бутылочку с остатками очередной эксклюзивной гадости, решительно сделала пару глотков.

— А по-моему, ты напилась и устроила дебош.

— Каждый протестует по-своему. — Я пожала плечами. — Вы не оставили мне иного выбора, кроме такого. И да, поверь, я тоже не в восторге. Думаешь, мне, наследнице клана высокого рода, приятно так себя вести? Все внутри протестует! Но вы… вы заставляете забывать манеры и воспитание! Только для того, чтобы выжить!

— Я где-то слышал, что честь важнее жизни.

— Значит, должен бы знать о том, что для темных фей нет ничего важнее жизни и свободы.

— А знаешь, Лил… У нас ведь уже была владычица темная фея.

— Мне даже интересно, чем ее купили, — хмыкнула я. — Очевидно, что они оказались умнее вас.

— Без понятия, — развел руками Сол. — Это летописи не освещают.

— Не оставили инструкцию для потомков? — съязвила я, чтобы прикрыть свое упадническое настроение. — Какая жалость!

— И не говори.

Я не стала и дальше развивать диалог, а Сол не стремился подкидывать новую тему для беседы. Так и сидели. Пока вдруг…

— Ты наказание мое, фея.

Ого! Веселые расклады!

И вообще, раз я его наказание, то сам и отбывать должен, а не скидывать меня на всяких.

— Неожиданно, — протянула я, развернувшись к жрецу и впившись взглядом в спокойное лицо.

Он откинулся на спинку дивана и смотрел в потолок, одна рука расслабленно лежала на подлокотнике, вторая рассеянно перебирала бахрому на одной из кисточек наряда.

— А уж для меня как неожиданно.

— Можно вопрос? — решилась я.

— Попробуй, — лениво пошевелил кистью Сол.

— Что вы тут делаете, господин жрец? — решилась я.

— Как понимаю, ответ «нахожусь» тебя не устроит?

— Правильно понимаете.

— Ну что же… — Он неторопливо повернулся в мою сторону и подался вперед. — Как ты думаешь, Лил, тебе понравится моя правда?

— А вам? — вопросом на вопрос ответила я, стараясь держать себя в руках и не реагировать на безумный стук сердца, что отдавался в ушах. — Вам ваша правда нравится?