Книга Как перестать беспокоиться и начать жить - Дейл Карнеги

«Не слишком разжигайте печь для своих врагов, иначе высгорите в ней сами».

Когда Иисус сказал, что нам следует прощать наших врагов «досемижды семидесяти раз», он проповедовал и здравый деловой смысл. Я вам приведуследующий пример: Передо мной лежит письмо, написанное Георгом Рона,проживающим в Швеции. Много лет Георг Рона был адвокатом в Вене, но во времявторой мировой войны он бежал в Швецию. У него не было денег, он остро нуждалсяв работе. Так как он владел несколькими языками, то надеялся устроитьсякорреспондентом в какой-нибудь фирме, занимающейся импортом или экспортом.Большинство фирм ответило, что они не нуждаются в таких специалистах, посколькуидет война. Но они обещали внести в свою картотеку его фамилию… и т. д.Владелец одной фирмы, однако, написал Георгу Рона письмо следующего содержания:«Вы неверно представляете себе, чем занимается моя фирма. Вы производитевпечатление незнающего и глупого человека. Мне не нужен никакой корреспондент.Но если бы я и нуждался в нем, я не принял бы вас на работу, потому что вы дажене можете грамотно писать по-шведски. В вашем письме полно ошибок».

Когда Георг Рона прочитал это письмо, он был вне себя отгнева. Почему этот швед решил, что он не может писать на шведском языке? Ведь вписьме шведа было тоже полно ошибок! И вот Георг Рона написал письмо, котороедолжно было «убить» этого человека. Затем он остановился. Он сказал себе: «Асейчас подожди минутку. А вдруг этот человек прав? Я изучил шведский, но он неявляется моим родным языком. Может быть, я делаю ошибки, о которых не знаю сам.А если так, то я должен изучать язык еще более упорно, если я надеюськогда-либо получить работу. По всей вероятности, этот человек сделал мнеодолжение, хотя и не намеревался. Само по себе то, что он высказал своизамечания в неподобающей форме, не влияет на то, что я ему обязан. Следовательно,я должен написать ему письмо и выразить свою благодарность».

Тогда Георг Рона порвал злобное письмо, которое уже былонаписано, и написал другое. В нем говорилось: «С вашей стороны проявленабольшая любезность по отношению ко мне. Вы взяли на себя труд написать мне,несмотря на то, что ваша фирма не нуждается в корреспонденте. Я сожалею, что неимел правильного представления о деятельности вашей фирмы. Я написал вампотому, что навел справки, и мне было названо ваше имя как одного из лидеров ввашей области деятельности. Я не знал, что сделал грамматические ошибки в своемписьме. Я сожалею об этом и стыжусь. Теперь я займусь более тщательнымизучением шведского языка и постараюсь исправить их. Позвольте мнепоблагодарить вас за то, что вы помогли мне вступить на путьсамоусовершенствования».

Через несколько дней пришло ответное письмо от руководителяфирмы, выразившего желание встретиться с Георгом Рона; Рона познакомился с ним— и получил работу. Георг Рона убедился на собственном опыте в том, что «кроткийответ гасит гнев».

Мы можем не быть настолько святыми, чтобы любить своихврагов, но ради своего собственного здоровья и счастья давайте по крайней мерепростим их и забудем об их существовании. Пожалуй, это самое мудрое, что мыможем сделать. «То, что вас обидели или обокрали, — сказал Конфуций, — ничегоне значит, если вы не будете постоянно об этом вспоминать». Однажды я спросилсына генерала Эйзенхауэра, Джона, был ли его отец злопамятным. «Нет, — ответилон. — Папа никогда, ни минуты не думает о тех людях, которые ему неприятны».

Существует старинная поговорка, что дурак тот, кто не можетрассердиться, но мудр тот, кто не хочет быть сердитым.

Такова была точка зрения Уильяма Дж. Гейнора, бывшего мэраНью-Йорка. Его злобно оклеветали в желтой прессе. После этого один маньяквыстрелил в него и чуть не убил. Когда он лежал в больнице и отчаянно боролсяза свою жизнь, он сказал: «Каждый вечер я мысленно прощаю всех и вся».Восторженный идеализм? Слишком много доброты и светлой веры? Если так, давайтеобратимся за советом к великому немецкому философу Шопенгауэру, автору книги«Этюды пессимизма». Он считал, что жизнь бесполезное и мучительное приключение.Он, казалось, источал уныние при каждом своем шаге. И все же из глубины своегоотчаяния Шопенгауэр воскликнул: «Если возможно, ни к кому не испытывайтечувство враждебности».

Однажды я разговаривал с Бернардом Барухом — человеком,который был доверенным советником шести президентов — Вильсона, Гардинга,Кулиджа, Гувера, Рузвельта и Трумэна. Я спросил его, докучали ли емукогда-нибудь нападки его врагов. Он ответил: «Ни один человек не может ниунизить меня, ни докучать мне. Я этого не допущу».

Никто не может ни унизить вас и меня, ни докучать нам, еслитолько мы сами этого не допустим. Палки и камни могут сломать мои кости. Нослова никогда не могут ранить меня. На протяжении веков человечествопреклонялось перед людьми, подобными Христу, которые не питали злобы к своимврагам. Я часто посещал Джасперовский национальный парк в Канаде и любовалсяодной из самых живописных гор в западном мире, названной в честь Эдит Кейвелл,английской медсестры, принявшей смерть, как святая, когда ее расстрелялинемецкие солдаты. Это произошло 12 октября 1915 года. В чем состояло еепреступление? Она жила в Бельгии и в своем доме прятала, кормила и лечилараненых французских и английских солдат, которым потом помогала бежать вГолландию. Когда английский священник вошел в ее камеру в военной тюрьме вБрюсселе, чтобы подготовить ее к смерти в то октябрьское утро, Эдит Кейвеллпроизнесла две фразы, которые увековечены в бронзе и в граните: «Я понимаю, чтопатриотизм — еще не все. У меня ни к кому не должно быть ни ненависти, низлобы». Четыре года спустя ее прах был перевезен в Англию, и в Вестминстерскомаббатстве проводились мемориальные службы. В настоящее время гранитная статуястоит в Лондоне напротив Национальной портретной галереи — статуя одной избессмертных героинь Англии. «Я понимаю, что патриотизм — еще не все. У меня ник кому не должно быть ни ненависти, ни злобы».

Можно наверняка научиться прощать и забывать своих врагов;для этого следует увлечься каким-то важным возвышенным делом. Тогда оскорбленияи вражда, которые, мы встречаем в жизни, не имеют никакого значения, потому чтомы будем помнить только о своем деле.

Эпиктет девятнадцать веков назад заметил, что мы обычнопожинаем плоды того, что сеем, и почему-то судьба почти всегда заставляет насрасплачиваться за наши злодеяния. «В конечном счете, — сказал Эпиктет, — каждыйчеловек заплатит за свои преступления. Человек, который это помнит, не будет нина кого сердиться, не будет ни на кого негодовать, не будет никого бранить, небудет никого оскорблять, не будет никого ненавидеть».

Вероятно, ни один государствеенный деятель в истории Америкине подвергался таким оскорблениям, ненависти и обману, как Линкольн. ОднакоЛинкольн, согласно классической биографии Герндона, «никогда не судил о людяхна основании того, нравились они ему или не нравились. Если надо былоосуществить какое-нибудь важное мероприятие, он мог поручить его даже своемуврагу, если тот для этого подходил. Если человек клеветал на него или грубосним обходился, но тем не менее являлся лучшей кандидатурой на даннуюдолжность, то Линкольн назначал его без колебаний, как если бы это был егодруг… Я не думаю, чтобы он когда-нибудь сместил человека из-за того, что тотбыл его врагом или из-за неприязни к нему».