Книга Парижский поцелуй - Барбара Картленд

— Но это совершенно не коснулось вас, мадам.

— Не говорите чепухи! Но любая женщина, которая утверждает, что не хочет быть молодой, лгунья. — Герцогиня снова посмотрела на Шину. — Моя дочь говорит, что вам двадцать восемь Я не верю в это.

— Все говорят, что я выгляжу слишком молодо, — ответила Шина.

— Ну что ж, пройдемте, я хочу, чтобы вы познакомились с моей подругой. — Старая дама медленно поднялась, опираясь на палку, и прошла в другую комнату, где сидела женщина средних лет.

— Вера, — обратилась к ней герцогиня, — мои внуки приехали.

— Я уже поняла это. — Женщина встала.

Она была высока, красива, но держалась просто. Она поцеловала Мэди и Педро, подарила им по машинке, которые, по ее словам, специально привезла из Лондона. Дети тут же начали играть на паркетном полу. Вера протянула руку Люсьену.

— Здравствуйте, полковник Мансфильд.

— Я очень рад видеть вас, мадам, — поклонился он. — Но я не ожидал, что встречу вас здесь сегодня.

— Я приехала вчера вечером. Я каждый год приезжаю в это время.

— А это миссис Лоусон, — представила ей Шину герцогиня. — Леди Карингтон — моя давняя подруга.

— Приятно познакомиться. — Леди Карингтон протянула Шине руку. — Я слышала, что вы новая гувернантка. Вам нравится в Париже?

— Да, очень, — ответила Шина.

Герцогиня подвела Люсьена к окну, чтобы показать новшества в своем саду, а леди Карингтон села на диван и жестом подозвала к себе Шину.

— Вы должны мне рассказать о себе, миссис Лоусон, любезно и вместе с тем настойчиво сказала она. Вы приехали из Лондона?

— Да, — ответила Шина с отчаянным нежеланием продолжать этот разговор. Дети шумно играли на полу, а Шине пришлось отвечать на вопросы леди Карингтон.

— Расскажите мне, с кем вы жили прежде?

— Я думаю, вы не знаете этих людей, — ответила Шина. — Их звали Уэйнрайт. — Шина назвала первое имя, которое пришло ей в голову.

— Где они живут?

— В… в… Хемстеде.

— Я раньше знавала одних Уэнрайтов, которые жили в Харфортшире, — сказала леди Карингтон. — Может быть, это их родственники?

— Боюсь, что не знаю. — Шине все больше становилось не по себе.

— И где же вы жили?

— Во… многих местах. Видите ли… я была замужем. В первый раз Шина была благодарна дяде Патрику, что он придумал для нее несуществующего мужа. Но следующий вопрос заставил ее напрячься.

— Да, конечно, герцогиня говорила мне, что вы вдова. А как ваша девичья фамилия?

— Ашбертон, — сказала Шина.

— Боже мой, как интересно! — воскликнула леди Карингтон. — Ашбертоны не только мои старые друзья, но и родственники моего мужа. Я их знаю очень хорошо.

— Я уверена, что это не те Ашбертоны.

— Они все состоят в родстве, — твердо сказала леди Карингтон, — что действительно удивительно. И к какой же ветви принадлежите вы? К шропширской или вустерширской?

— Я… я не знаю. — Шина бросила испуганный взгляд на Люсьена, занятого беседой с герцогиней.

— Вы обязательно должны быть связаны с одной из них, — настаивала леди Карингтон. — Как звали вашего отца?

— Руперт, — ответила Шина. Потому что ей ничего не оставалось, как сказать правду, надеясь, что существует, по крайней мере, дюжина Рупертов Ашбертонов.

Леди Карингтон сдвинула брови:

— Руперт… Позвольте, позвольте. Я очень хорошо помню одного Руперта, который женился на красивой девушке по имени Кэтрин О’Донован и уехал в Ирландию.

Шина забыла все предостережения и в волнении обратилась к леди Карингтон:

— Кэтрин О’Донован была моей матерью. Вы знали ее?

Как часто она хотела найти кого-нибудь, кто знал ее отца и мать. Она помнила нежный материнский голос, который пел ей ласковые колыбельные песни. Как ее выносили на руках из дома, и она слышала шум океанских волн. К ее изумлению, леди Карингтон воскликнула:

— Это невозможно! Кэтрин О’Донован не могла быть вашей матерью!

— Почему же?

— Потому что их единственный ребенок умер.

— Нет, это неправда, я — их единственный ребенок.

— Вас зовут Шина? Тогда я просто не понимаю! Когда Руперт и Кэтрин утонули, я была с Эйвенами. Они были не только в отчаянии из-за этой трагедии, но и ужасно расстроены из-за ссоры с сыном. Он женился на Кэтрин против их воли.

— А почему они были против?

— Потому что Руперту было только двадцать. Он учился в Оксфорде. Его отец хотел, чтобы он окончил университет, но он влюбился в красавицу Кэтрин и бросил учебу. Я думаю, его трудно обвинять в этом, я никогда не видела девушки красивей ее. — Леди Карингтон помолчала, а потом продолжила: — Да, это вполне может быть правдой. Вы на нее похожи. Те же самые золотистые волосы, те же глаза. И с Рупертом у вас есть сходство, но все же это просто непостижимо.

— Что именно? — в волнении спросила Шина.

— То, что вы живы. Я видела письма. Лорд и леди Эйвен сделали запрос, где находится малышка Шина, с тем чтобы ее немедленно отправили в Англию.

— И каков же был ответ?

— Брат Кэтрин, Патрик О’Донован, по-моему, он был намного старше сестры, ответил, что ребенок умер.

Глава 10

По пути обратно в Париж Шина была рада тому, что могла свободно предаться своим мыслям, — дети были так утомлены после пребывания за городом, что уже начинали засыпать. Обратно они возвращались не на машине Люсьена, а в посольском автомобиле, с шофером, одетым в униформу и отделенным от пассажиров на заднем сиденье стеклом.

Солнце золотило облака на небе, но Шина не замечала этого, занятая собственными размышлениями. Судьба улыбнулась ей, во-первых, потому, что она провела целый день в обществе Люсьена, а во-вторых, потому, что она узнала кое-что о своих родителях. Когда леди Карингтон рассказала ей о вероломстве Патрика О’Донована, Шина с ужасом поняла, что, если бы Люсьен слышал их разговор, она бы была разоблачена. Она призналась, что ее отец Руперт Ашбертон, и леди Карингтон достаточно было упомянуть дату брака ее отца, чтобы стало ясно, что ей не двадцать восемь лет, а только двадцать один год. В отчаянии Шина смотрела на герцогиню и Люсьена, которые все еще беседовали у окна. Но они настолько были заняты разговором, что, к счастью, не слышали ни слова из ее беседы с леди Карингтон. Набравшись решимости, она обратилась к леди Карингтон:

— Я очень вас прошу какое-то время не рассказывать никому о том, кто я такая и что вы знаете обо мне.

— Но, моя дорогая миссис Лоусон, я должна рассказать о вас вашим бабушке и дедушке, — возразила леди Карингтон. — Они мои старые друзья, и я не Могу оставить их в неведении. Они и так уже достаточно наказаны за то, что не признали брак сына. Сколько раз они сожалели об этом, когда старший брат вашего отца был убит на войне. Я думаю, они сожалели бы об этом еще больше, если бы он не оставил после себя двух сыновей и дочь. Они часто вспоминали о вашем отце, и не раз ваша бабушка говорила: «Как глупо, Вера, что мы не помирились с Рупертом и не попросили его вернуться домой». Но лорд Эйвен был очень строг со своими сыновьями, и гордость мешала ему помириться с Рупертом. Проклятая гордость Ашбертонов — их злостный враг.