Книга Дорогами мечты - Барбара Хэдворт

— Я включу тихо, может, ты передумаешь.

Фиона не обращала внимания на то, что говорит диктор, хотя и не пыталась выключить радио. Шесть часов! Стемнело на улице? В какое время становится темно в середине апреля? Она никак не могла вспомнить. Хотя какое это теперь имеет значение. Еще один день подходил к концу. И он приближал ее к неутешительному вердикту, который, наверное, готовили ей доктора. Придется ли ей увидеть еще один рассвет?

Диктор перешел к новостям спорта, когда в комнату вплыла миссис Дюран. Она бросила быстрый взгляд на бледное, искаженное горем лицо Фионы, поняла, что та не слушает радио, и выключила его.

— Дорогая, я выиграла семь пенсов, — радостно сообщила она.

— Должно быть, вы блестяще сыграли, — улыбнулась Фиона, которая знала, какие ставки у миссис Дюран и ее подружек по бриджу.

Миссис Дюран отбросила свою норковую накидку на стул и, присев, начала разборку своей игры. Слегка оживившись, Фиона заявила, что никогда бы не сбросила короля, не зная заранее, какие козыри на руках у противников. Какие же глупые противники были у миссис Дюран, если и не подозревали о том, что у нее на руках большой шлем? Разборка карточной игры осталась для Фионы одним из немногих развлечений, и, зная об этом, миссис Дюран старалась изо всех сил.

Ужиная, как обычно, в одиночестве в гостиной, Фиона услышала, как зазвонил телефон. Она продолжала беззаботно есть телячьи потроха, зная, что никому не открылась, куда уезжает после клиники. Директрисе же дала указания на все расспросы отвечать, что живет в деревне с друзьями и не оставляла своего адреса. Поэтому звонок никак ее не касался.

Через несколько минут она услышала, как открылась дверь и Конни взволнованно прокричала:

— Фиона, угадай, кто звонит и хочет поговорить с тобой?

— Понятия не имею, — равнодушно заявила Фиона.

— Это Фред!

— Мне необходимо говорить с ним? — Фиона едва могла признаться себе, как расстроена тем, что он позвонил только однажды после того, как оставил ее в Кодлингшелле.

— Думаю, что лучше поговорить.

Фиона не пошевелилась, пока та не подошла к ней и не взяла за руку, чтобы отвести к телефону в холле.

Конни вложила трубку ей в руку:

— Говори, Фиона, дорогая.

— Фиона! — прогудел Фред своим низким голосом. — Как ты?

— О, отлично, просто отлично — как ты сам догадываешься. — Ее голос был донельзя саркастичен. Но Фред не обратил на это внимания.

— Я только что сообщил тете Розе, что получил отпуск на Пасху и приеду к вам в Кодлингшелл.

— Ты приезжаешь в Кодлингшелл? — тупо повторила она.

— Точно.

— Когда ты рассчитываешь добраться сюда?

— Я изо всех сил постараюсь закончить свои дела, чтобы успеть на поезд в среду вечером и не попасть в предпраздничную суету…

— Но, Фред, — вскричала Фиона, — тебе не следует беспокоиться из-за поездов. Позвони Финдену и попроси привезти тебя.

— Какая прекрасная мысль. Может, я тебя покатаю на машине. У меня только одно условие — я плачу за бензин.

Они оба рассмеялись, понимая, что Фред шутит. Затем Фиона произнесла немного церемонно:

— Буду ждать твоего приезда.

— Я тоже. Нам нужно поговорить. Наедине, — подчеркнул Фред и повесил трубку.

Пробираясь на ощупь назад в гостиную, Фиона, к своему удивлению, поняла, что не только из вежливости сказала этому ершистому журналисту, что будет ждать его приезда. Ей также пришло в голову, что ей бы не хотелось услышать от кого-то другого о Бобби и той девушке, которая стала его женой.

Но при этом никто не мог бы сказать, что Фред окружил ее сочувствием! Напротив, когда она стала изливать ему душу, рассказывая о своем несчастном детстве, полной разочарований молодости, о Поле и Пэдди, все, что он сделал, — прочел ей лекцию и обвинил в комплексе неполноценности! Хотя Фиона все это время сердилась на него, она не могла отрицать, что его критические выпады принесли ей больше пользы, чем если бы он попытался утешить ее обычным жалостливым способом.

Может, Фред обладал особым чутьем, которое позволило ему безошибочно понять, что больше всего на свете она не выносит жалости. Припоминая их короткий разговор по телефону, Фиона удивилась, что он так настаивал на их приватном разговоре. Возможно, имел в виду, что приготовил для нее очередную лекцию! Она улыбнулась.

Миссис Дюран вплыла в гостиную в самом счастливом расположении духа в предвкушении визита Фреда.

— Я должна составить особое меню для моего дорогого мальчика, — сказала она, всегда стремящаяся накормить мужчин и непреклонная в своем убеждении, что Фред в Лондоне ведет полуголодное существование.

— Слава богу, у Конни закончится ее пост. Знаешь, Фиона, я просто не представляю, Как я съем котлеты за ужином, пока она будет щипать свое несчастное печенье и заглядывать в мою тарелку, словно маленький ребенок без единого пенни в кармане, глазеющий на витрину кондитерской лавки.

— Конни, по крайней мере, голодает в силу благородных причин, — заметила Фиона, думая о тех женщинах, которые ограничивались лишь салатами, молоком и несладким чаем, чтобы уменьшить свою талию.

— Фред, как будто, в неплохом настроении, как ты думаешь? — Миссис Дюран переменила тему. — О, дорогая, как бы я хотела, чтобы он наконец осел с прекрасной женой, которая бы заботилась о нем. Он рассказывал тебе о Лиз, голубушка?

— Он сказал, что она погибла двенадцать лет назад.

— Да, такая утрата! — воскликнула миссис Дюран.

— А вы знали Лиз, миссис Дюран? — спросила Фиона.

— Фред привозил ее как-то раз, когда у него был короткий отпуск. Она показалась мне такой милой, к тому же очень хорошенькой. Ее волосы были почти такого же цвета, как у тебя, Фиона.

— Фред как-то сказал, что мои глаза похожи на глаза Лиз, — задумчиво произнесла Фиона. — Они долго были обручены, миссис Дюран?

— Месяц или около того. Но знакомы были почти год. Кто-то пригласил ее на рождественскую вечеринку, которую устраивали офицеры — друзья Фреда. Они служили под Лондоном, неподалеку от того места, где жила Лиз. Потом он рассказывал мне: «Я просто посмотрел на Лиз, тетя Роза, и понял — это она».

— Должно быть, она была отличным человеком, — сказала Фиона, ее американская кровь всегда бунтовала при малейшем проявлении снобизма.

— Она была бы хорошей женой для моего мальчика, — вздохнула миссис Дюран. — Но подумать только, прошло двенадцать лет, а он все еще не может забыть ее… — Женщина печально покачала головой.

Фиона почувствовала странную зависть к Лиз, которая смогла пробудить в мужчине такую преданность.

— Фред всегда был предан людям до конца, — продолжала миссис Дюран. — Я помню, что, когда впервые привезла его к себе после того, как погибли моя бедная сестра и ее муж, и объявила, что это теперь его дом, он только посмотрел на меня своими косящими глазами и твердо сказал: «Это мой новый дом, тетя. Мой старый дом в Стритхэме с мамочкой и папочкой». После этого он больше никогда не упоминал о них, но я знала, что он их не забыл.