Книга Снова замужем - Айра Уайз

— А потом ты сорвался, — кивнула Анджела, возвращаясь в прошлое. — И сбежал к Каридад, ища утешения.

— Я сбежал, страдая от того, что не сдержался. Но не к Каридад, а к себе в офис. Там она меня и нашла в стельку пьяного. Она увезла меня к себе, где я пытался протрезветь, чтобы собраться с силами и вернуться домой. Только вышло все иначе, — вздохнул Антонио. — Пьяный, я так и остался валяться на диване у Каридад, повторяя твое имя. И когда очнулся, было уже поздно: все, что я любил, было вырвано из моих рук. Где-то через полгода я более-менее пришел в себя и осознал, что сам во всем виноват. Но легче мне не стало.

— Со мной было то же самое, — призналась Анджела.

— По правде говоря, — добавил Антонио неохотно, — три года одиночества, последовавшие за нашим разрывом, были самыми скверными в моей жизни, если тебе угодно знать.

Анджела слабо улыбнулась, начиная верить мужу. Возможно, он почувствовал это, потому что нежно коснулся ее щеки.

— Но я даже не представлял, насколько несчастен, пока не поднял трубку и не услышал твой голос. Как будто нажали на выключатель и вспыхнул свет.

Антонио улыбнулся, вспоминая.

— Ты был со мной холоден как лед! — удивленно воскликнула Анджела.

— Первое впечатление часто бывает обманчиво. И даже сражаться с тобой — это уже удовольствие, — ответил Антонио.

Одной рукой он коснулся шеи жены, другой обнял ее за талию, привлекая к себе. Анджела и не думала сопротивляться…

— Не пробыв в твоем доме и пяти минут, я понял со всей очевидностью, что должен вернуть тебя, неважно, какой ценой, — хрипло сказал Антонио. — Понял, что хочу просыпаться и видеть твою голову на моей подушке, засыпать, держа тебя в объятиях.

Склонив лицо к Анджеле, он прошептал:

— Короче, я понял, что хочу нормальной и любящей семьи. Мы с тобой, Сандро, мама — и ни единого облачка на горизонте! Ни лжи, ни подозрений… Что такое? — испугался Антонио, увидев, как Анджела внезапно переменилась в лице. — Я что-то не то сказал? Почему ты так смотришь на меня?

Анджела уже пыталась высвободиться из его объятий.

— Я…

— Не смей говорить, что не хочешь всего этого! — взорвался Антонио, неправильно истолковав поведение жены. — Я знаю, что хочешь! Я знаю, что ты любишь меня, Анхела, так же сильно, как я люблю тебя!

— Подожди, Тоньо! — взмолилась дрожащая Анджела. — Не сердись, но…

— Замолчи! — отрезал он и припал к ее губам словно для того, чтобы не дать ей говорить.

Анджела чувствовала, как дрожит Антонио, как тяжело бьется под ее рукой его сердце, и внезапно поняла, что этот человек, который так любит ее, не может лгать!

— Т-ты не понял, — простонала она, отрываясь от мужа. — Я должна…

— Ничего не желаю слушать! — На его лице Анджела снова увидела то выражение, которое Исабель описывала как испуганное. — Ты — моя! Ты же знаешь это!

С этими словами Антонио подхватил жену на руки.

— Ты же только что сказал, что не хочешь больше лжи! — воскликнула Анджела. — Так дай мне шанс быть честной с тобой, как ты был честен со мной!

— Нет, — сказал Антонио, падая вместе с Анджелой на кровать.

— Я люблю тебя! — закричала она, и Антонио застыл, не успев поцеловать ее.

— Повтори, — потребовал он.

— Я люблю тебя, — послушно произнесла Анджела. — Но выслушай меня, прежде чем…

— Если собираешься признаться, что вы с Мэтью Рочестером были любовниками, тогда оставь это при себе! — отрезал Антонио.

— Мы с Мэтью никогда не были любовниками, — произнесла Анджела слабым голосом.

Антонио опустил ресницы, словно пытаясь скрыть глубочайшее облегчение, и грубовато произнес:

— Ну ладно. Давай признавайся, в чем хотела, и покончим с этим.

— Я люблю тебя, — с нажимом повторила Анджела. — И всегда любила. Поэтому не могу скрыть…

— Чего ты не можешь скрыть? — нахмурился Антонио.

Анджела вмиг лишилась смелости и вместе с ней — дара речи. Вместо слов она нежно поцеловала мужа. Но сердце ее бешено билось, и Антонио должен был чувствовать это.

— Ради Бога, не томи! Неужели ты собираешься сказать мне нечто ужасное?

В глазах Антонио снова плескался страх. Анджела прикусила нижнюю губу, по ее щекам покатились слезинки.

— Я не приняла те таблетки, — сорвалось наконец с ее губ. — Я… я не смогла… убить жизнь, которая, возможно, зародилась благодаря нам.

— Нет… — Антонио с ужасом начал осознавать случившееся. — Нет, ты не могла сделать подобную глупость!

— Мне очень жаль, — выдохнула Анджела, дрожащими пальцами прикасаясь к побледневшим губам мужа.

Антонио вскочил и посмотрел на Анджелу сверху вниз, как будто она была совершенно незнакомым человеком. Это оказалось гораздо ужаснее, чем она ожидала.

— Да что с тобой? — хрипло спросил Антонио. — Ты что, самоубийца, что ли?

Анджела села, обхватив колени, и пробормотала:

— Было слишком…

Из груди Антонио вырвалось нечто отдаленно напоминающее смех.

— Чушь! — взорвался он. — У тебя было семьдесят два часа на то, чтобы принять таблетки!

— Я хотела сказать, было слишком для меня! — воскликнула Анджела. — А если я забеременела, Тоньо? Это было бы как убить Сандрино!

— Ты прекрасно знаешь, что нет! — отрезал он. — Ты же годами принимала таблетки! Какая сейчас была разница? Ведь ты жизнью рискуешь!

— Мне все равно. По крайней мере, я могу быть уверена, что не убью снова своего ребенка.

Антонио побледнел до синевы.

— Ты не убивала своего ребенка! — крикнул он.

— Не хочу больше говорить об этом! — воскликнула Анджела и спрятала лицо в коленях.

— А я хочу. — Антонио приподнял голову жены от колен. — Ты снова все решила, не посоветовавшись со мной!

— Ты заставлял меня принять таблетки. Это был не совет: ты хотел, чтобы я выполнила то, что ты считаешь нужным.

— Так было бы лучше.

С этими словами Антонио выпустил лицо Анджелы и отвернулся.

— Прости… — начала было она, но муж, не слушая ее, пошел в ванную и захлопнул за собой дверь.

Анджела снова спрятала лицо в коленях. Да, Антонио был прав: и зачем она только солгала ему, сказав, что приняла те чертовы таблетки!

Она правда собиралась проглотить их. И лишь поднеся ко рту, поняла, что не может сделать этого. Из-за себя и из-за новой жизни, которая, возможно, уже зародилась в ее теле. Потому выбросила таблетки, а потом солгала мужу, наплевав на последствия.

А может, она на самом деле, не зная этого, лелеет мысль о самоубийстве?.. Нет, смерть здесь ни при чем! Материнский инстинкт, столь же властный, как необходимость дышать, требовал сохранить новую жизнь.