Книга Но змей родится снова? [= Убить Змея] - Валерий Вайнин

— Чак Норрис, — буркнул златозубый и под гогот вооруженных дружков кивнул в сторону «вольво». — Залазь, погнали.

— Ладно, — согласился Глеб. — Только сперва я позвонить должен.

Смех парней с пистолетами смолк.

— Может, прострелить ему коленку? — предложил один из них.

Глеб чуть отклонился вбок, захватил его руку и сломал. И ту же операцию мгновенно проделал с его напарником. Все это свершилось с такой невероятной быстротой, что златозубый как сторонний наблюдатель не заметил вообще никакого действия, а зафиксировал взглядом лишь результат. Вертясь волчками, парни поддерживали сломанные руки и вопили в голос. Златозубый отреагировал с опозданием, но не стандартно: он повалился брюхом на асфальт и прикрыл голову руками. И так лежал он, без звука и движения, пока Глеб, выбросив пистолеты в люк канализации, не вернулся и не сказал:

— Восстань, Сильвестр. Поехали к твоему Чаку Норрису.

Только тут златозубый встал, отряхнулся и пробормотал:

— Ну все, б… чтоб я еще с тобой связался…

Они вчетвером погрузились в «вольво»: Глеб сел за руль, златозубый — рядом, а двое с переломанными руками, стеная, расположились сзади.

— А ты не такой чайник, каким кажешься, — покосился на златозубого Глеб.

— Угу, — буркнул тот, — мамаша моя тоже так думает.

Развалясь на сиденье, он курил и показывал дорогу Глебу, который гнал машину с бешеной скоростью. Парочка за их спинами создавала шумовой фон, перемежая стоны с матерщиной. Притормозив у телефона-автомата, Глеб выскочил и позвонил Даше, но у нее было глухо занято. После нескольких попыток Глеб чертыхнулся, вновь сел за руль и погнал «вольво» вдоль Казанской железной дороги к Папане на дачу. Домчали они еще засветло. Дача оказалась трехэтажным особняком, расположенным на обширном огороженном участке соснового бора. Ограда, естественно, была высокой и сплошной, а металлические ворота, похоже, могли выдержать танковую атаку. По указанию златозубого Глеб дважды гуднул.

— Как звать Папаню? — повторил он свой вопрос.

— У него и спросишь, — огрызнулся златозубый.

Ворота между тем раздвинулись, и Глеб с тремя бандитами въехал, так сказать, в частное владение. Охраны было… как на секретном военном объекте. Ворота немедленно сомкнулись, и «вольво» обступили крутые парни в количестве явно избыточном.

— Меня здесь ждут? — осведомился Глеб.

— Ну, — хмуро кивнул златозубый. — Покури пока, я щас.

Он выбрался из машины, перемолвился с охранниками и по гаревой дорожке затрусил к особняку. Парочка на заднем сиденье заметно оживилась и, костеря Глеба в бога-душу, кое-как вылезла на свежий воздух. Для охранников «пострадавшие», само собой, были своими. Под сочувственные возгласы братвы они принялись кивать в сторону Глеба, очевидно, рассказывая, какая он бяка.

После недолгого ожидания Глеб вновь гуднул. К нему сейчас же подошел верзила в камуфляже и жестом приказал опустить стекло. Когда Глеб выполнил приказание, он просунул внутрь конопатую физиономию и сквозь зубы процедил:

— Еще раз бибикнешь, глаз на жопу натяну, понял!

Вместо ответа Глеб сжал пальцами его нос и гуднул еще трижды. Затем включил зажигание и медленно поехал к особняку, тащя верзилу за ноздри. Взбешенные охранники бежали следом с автоматами наперевес. Глеб моментально приобрел среди них такую популярность, что они были готовы растерзать его в клочки.

Но тут наконец появился златозубый в сопровождении парней еще более крутых, приближенных, видимо, к особе владельца дачи. Глеб выпустил нос верзилы и, поднимая стекло, посоветовал:

— Наплюй на все и ложись спать.

Златозубый приоткрыл дверцу.

— Пойдем, Папаня икру мечет.

Пока Глеб выходил из «вольво», между парнями из охраны, алчущими линчевать его на месте, и парнями крутыми еще более произошел короткий базар, который завершился восстановлением дисциплины. И под усиленным конвоем, флагманом которого был златозубый, Глеба сопроводили в особняк, где роскошь и безвкусица соперничали на равных.

— Обувь снимать? — спросил Глеб.

Но шутка его успеха не имела. Парни более крутые буквально из рук в руки передали его четверке парней, крутых во всех отношениях. Один из этой четверки профессионально обыскал Глеба и кивком пригласил следовать за ним. Трое остальных, что называется, прикрывали тылы, а златозубый семенил сбоку.

Они вошли в огромную комнату с паркетным полом и зеркалами по периметру стен. Комната эта походила скорей на танцкласс, чем на жилое помещение. В углу стоял низенький столик, уставленный снедью и напитками. В кресле возле столика сидел, нога на ногу, невзрачный мужчинка с реденькими волосами, в кроссовках и в костюме «адидас». На небритом лице мужчинки, под бесцветными бровками, поблескивали живые плутоватые глаза, которые прямо-таки ощупывали Глеба.

— Так ты и есть Француз? — явно разочарованно произнес Папаня.

— Ну, — подтвердил за Глеба златозубый.

Глеб шагнул к хозяину дачи. И вместе с ним синхронно шагнула четверка парней, крутых во всех отношениях.

— А ты, значит, Митька Грач? — уверенно предположил Глеб.

Тут между Папаней, златозубым и четырьмя парнями начались странные переглядки.

— При чем здесь Грач, не ко сну будет помянут? — удивился мужчинка в кресле, подергивая ногой. — Я с ним на одном гектаре срать не сяду.

— Тогда кто ж ты такой? — удивился в свою очередь Глеб.

— Я Дока, — представился мужчинка с таким видом, словно устал раздавать автографы.

— Верю, что ты дока, — буркнул Глеб. — Но звать-то тебя как?

Босс хохотнул. Челядь почтительно подхихикнула.

— Дока — моя фамилия, а звать Игнатом. Неужто не слыхал?

Глеб чертыхнулся с досады.

— И на фиг я сюда перся?! Знал бы, что ты не Грач… — Он подошел к столику, взял с блюда индюшачью ногу и с аппетитом вонзил в нее зубы.

Охранники двинулись было к нему, но Дока остановил их жестом.

— А что за дела у тебя с Грачом? — полюбопытствовал ой небрежно. — Или секрет?

— Никаких секретов, — мотнул головой Глеб, прожевывая индейку. — Вчера его «быки» подловили меня возле дома. Троих я отправил в больницу, а четвертого послал передать Грачу привет.

Парни, крутые во всех отношениях, недоверчиво переглянулись.

— Не заливаешь? — усмехнулся один из четверки.

— Без понтов, — убежденно возразил ему златозубый.

Их босс вскочил вдруг с кресла и хлопнул себя по тощим ляжкам.

— Ну, Француз!.. Вот уважил! Если разведка подтвердит, я тебе… проси, что хочешь!

— Вот поэтому сегодня, — объяснил Глеб, расправляясь с индейкой, — когда твои отморозки наставили на меня стволы, я решил, что Грач получил мой привет, и согласился с ним перебазарить. Чисто из любопытства. И вдруг слышу: я не Грач, я Дока, фамилия у меня такая. Вот ведь недоразумение… Короче, вези меня обратно, Игнат.