Книга Ожерелье из разбитых сердец - Светлана Лубенец

– Может быть... может быть... Хорошо, что Виктор нам его отдал. Я сам вряд ли что смогу с ним сделать, но у меня есть один знакомый паренек... Компьютерный гений! Может быть, он сможет залезть в компьютер Плещеева, и...

Я почему-то испугалась. Кирилл заметил это, обнял меня за плечи и очень бодрым голосом сказал:

– Не дрейфь! Возможно, нам удастся узнать, какой конец этот мерзавец уготовил тебе, и спутать все его планы.

– Наташа тоже хотела спутать...

– Но ты же не станешь делать глупости?

– Конечно, не стану!

– Вот и хорошо...

Мастоцкий заглянул мне в глаза. Я их быстрехонько опустила. Мне было невыносимо стыдно. Я, которая всегда так высоко ценила свою интуицию, не смогла разглядеть истинное лицо Плещеева! Влюбилась чуть ли не в Синюю Бороду.

Кириллу не понравились мои стыдливо опущенные глазки. Он резко приподнял мое лицо рукой и с горечью не столько спросил, сколько констатировал:

– Вот ведь не любишь ты меня...

– Оставим это, Кира, до лучших времен, – пробурчала я.

– Ладно, – кивнул он. – Попробую до них дожить... до лучших... Жизни-то хватит, Тонька?

Я не стала ему отвечать, села на диван и скорчилась в углу.

– Вот что! – опять начал Мастоцкий. – Завтра я все же отвезу тебя на дачу.

– В бронированном автомобиле?

– В обыкновенном.

– А на даче у тебя что, бункер?

– Я не думаю, что он станет подсылать к тебе наемных убийц!

– А вдруг так будет разворачиваться действие его романа?

– Тонь, он не творит, а списывает с жизни.

– Но ведь придумал же криминальный аборт Наташе!

– Но она же его не сделала!

Не могу сказать, что наш диалог меня успокоил, а потому я сказала:

– Кира, у меня ведь и отпуск кончился...

– Или я тебе не начальник?!

– А Кузовкова... – начала я.

– А Кузовкову, – продолжил за меня Мастоцкий, – собираются перевести в другой отдел, так что ей уже до тебя не будет ровным счетом никакого дела!

– Конечно, я рада за Леночку... она давно хотела перевестись к снабженцам... но неужели ты думаешь, что мне на даче будет спокойнее... одной...

– Не одной! Я буду с тобой! Меня обещали после командировки отпустить на все четыре...

– А вдруг...

– Только путь попробуют!

* * *

С утра Мастоцкий съездил на работу, отчитался о командировке, раздал задания коллективу, лично отвел Кузовкову в отдел снабжения, отдал диск Наташи Серебровской компьютерному гению и вернулся домой. Я, почти как верная жена, подала ему обед.

– Вот бы каждый день так жить! – заявил Кирилл, уплетая за обе щеки мой фирменный суп из шампиньонов.

Я не ответила, потому что не могла даже представить, каким образом дальше будет развиваться наша жизнь. Что-то должно было произойти, но что...

– Не грусти, Тонь, – погладил меня по руке Кирилл. – Я вот сейчас доем и кое-что тебе покажу.

Я кивнула головой без всякого интереса и продолжила хлебать рядом с ним суп, который казался безвкусным. Я солила его и солила, до тех пор, пока Мастоцкий не отобрал у меня солонку. После этого он отодвинул тарелку с так и недоеденным моим кулинарным шедевром, встал из-за стола и очень скоро вернулся на кухню с чем-то зажатым в кулаке. Если бы он знал, насколько мне было неинтересно знать, что у него там зажато...

Мой начальник Кирилл Анатольевич зашел ко мне со стороны спины и надел на шею какое-то ожерелье или колье. Я дотронулась рукой до прохладных камней. Хорошо, что не золото с бриллиантами, а то он мог бы... Пришлось встать со стула и идти к зеркалу. На груди красиво лежало плоское колье из змеевика, так мною любимого... Я не выдержала и разрыдалась. Кирилл прижал меня к груди и опять стал говорить о своей вечной любви. Я молча всхлипывала. Тогда он стал рассказывать, как договорился о новых замках для двери моей квартиры. Я продолжала гнусно сопеть. Терпеливый Кирка нашел в себе силы не обидеться. Он сказал:

– Все! Собирайся! Едем!

Нищему собраться – только подпоясаться.

Примерно через полчаса мы уже ехали в Завидово.

* * *

Я не была в этом поселке с тех самых пор, когда наша студенческая группа праздновала в дощатой хибаре семьи Мастоцких сдачу одного из последних экзаменов. Как говорится, воды с тех пор утекло немерено. Завидово было не узнать. Теперь многим его жителям действительно стоило позавидовать. От шоссе в глубь бывшего садоводства вела широкая асфальтированная дорога, которой раньше не было и в помине. По левую руку от нее лепились скромные, но тоже несколько похорошевшие со времен моей студенческой юности домики дачников Киркиного образца и достатка. Зато по правую... Такие коттеджи я видела только в кино и на снимках в газетах, жирующих на объявлениях о купле-продаже недвижимого имущества. У меня настолько неприлично отвесилась челюсть, что Мастоцкий вынужден был по ходу дела давать пояснения:

– Вот это дача диджея радио «Мост», Бруччо.

– Бруччо? – удивилась я, оглядывая аккуратненький особнячок в викторианском стиле.

– Ага... Кликуха такая. Псевдоним, значит... Ты не слушаешь «Мост»?

– Я вообще радио не слушаю...

– А... ну да... Я и сам-то только в машине. В общем, этот Бруччо в прямом эфире такие «забранки загинает», что уши вянут, зато видишь, какую дачку отгрохал!

Я подумала, что для этого Бруччо работа – одно, а личная жизнь – совсем другое... Ну... это как... Вот возьмем, к примеру, палача... Он рубит головы, потом любовно вытирает лезвие сначала ветошью, потом мягким бархатом, после укладывает свой топор в футляр, подобный скрипичному. Дома он запирает его в затейливый шкафчик и идет нянчить детей, которых у него штук семь: мал мала меньше... чтобы, значит, компенсировать нарубленное... А тот, который в телевизоре рассказывает отвратительные анекдоты исключительно про разного рода совокупления, в жизни, наверное, носит пояс целомудрия и не выпускает из рук Святого Писания. А эта...

– Тонь! Посмотри правее! – донесся до меня голос Кирилла. – Вот тот дворец – и есть дача Гороховского!

Я, вывернув шею, увидела монументальное сооружение из красного кирпича с массой разнообразных башенок на крыше. Да-а-а... Если бы я была футболистом, построила бы себе что-нибудь спортивное: из стекла и бетона, как крытый бассейн. Воистину: работа – работой, быт – бытом. В доме-бассейне Дане, может быть, и не захотелось бы сводить счеты с жизнью. А эти кирпичные башенки и почти крепостные стены настраивают на определенный лад: будто ты узница в замке привидений... Особенно в отсутствие хозяина...

На перекрестке, где широкую дорогу пересекала довольно узкая, стоял еще один очень красивый особнячок без особых прибамбасов, но очень изящный, со стенами, увитыми плетями уже увядшего плюща, что его совсем не портило.